Тут со всего села народ сбежался, староста кричит:
— Кто это здесь наше добро портит?
Ну, видят, какой-то лесовик. Лучше с ним не связываться — вон какую липу свалил, его голыми руками не возьмёшь.
А Сильвент уже пятки им показал. Идёт, веселится, — дескать, нет меня сильнее! Теперь женюсь, ждёт меня моя цыганочка Мария. Приходит в лес, и уже издали — ой-ой-ой! — все пчёлы тучей на него, жала свои высунули. Зачем, дескать, лишил нас пропитания. Старая цыганка грозит:
— Иди другой дорогой! Если хочешь живым быть, близко не подходи!
А пчёлы окружили его и давай жалить. Сильвент побежал сломя голову, а пчёлы до самого хутора гнались за ним.
Вот когда он затужил! Как же так, пчёлы его победили!
— Вот видишь, сынок, — говорит мать, — брось это, забудь!
— Нет, нет, лучше жизни своей решусь! Если не добьюсь своего, так пусть меня пчёлы до смерти зажалят, не мил мне белый свет!
Отец рассердился на него, а матери стало жаль парня, и спустя немного времени она говорит ему:
— Погоди, я ещё раз попытаюсь. Была я у двух ворожеек, теперь пойду к колдуну.
Пришла, рассказала ему всё по порядку!
— Не хочет, — дескать, — парень от своего отступиться, столько подвигов уже совершил, а пчёлы всякий раз побеждают его.
Колдун выслушал и говорит:
— Вот что я вам посоветую: в такой-то стране царит безмерная нужда, земля там не родит. Почва такая, что никак её не вспахать. Если твой сын решится пробыть там два года, вспашет эту землю, чтобы помочь тамошним людям, — Мария пойдёт за него. Пусть всех обеспечит едой. Им нужна пшеница, горох, вино. А земля хорошая: надо только хорошо её вспахать, и всё уродится.
Сильвент думает: два года — это долгий срок! Но всё-таки решил пойти. Домашние утешают его как могут.
— Возьми с собой из дому всё, что нужно для такой работы, и пиши нам почаще.
Не откладывая в долгий ящик отправился он в ту страну, сначала всё там хорошо осмотрел, понял, чего эта почва требует, и пошёл за плугом и парой волов. Волов подобрал себе здоровенных, гору могли своротить. Взялся пахать. Всё вспахал, камни, мусор всякий убрал с полей и начал всё подряд засевать. Семена ему прислал отец. И когда прошло два года, не было лучше этого края! Клевер, как шуба, расстилается, хлеба высокие, глаз не оторвёшь! Всё хорошо росло, кончилась нужда. До последней капли выцедил Сильвент свой пот на эти поля.
Наладил им всё, посмотрел на себя: весь грязный, худой, руки в мозолях. Даже самому перед собой совестно.
«Пускай! — думает. — По крайней мере положил свои силы на доброе дело!»
Весело бежит по лесу, а пчёлы высоко летают. Он им три поля клевера оставил: кормитесь, паситесь сколько хотите!
Мария ещё издали рукой машет:
— Не бойся, иди сюда!
Старая цыганка тоже его привечает. Повёл он их на свой хутор. Родители обрадовались. Сейчас же стали печь пироги, пчёлы наносили мёду. Справили свадьбу. Всех, кто мимо проходил, так кормили, что ремни лопались.
Три брата плута
У отца с матерью родились три сына: Йозеф, Вацлав и Ян. Вот парни выросли, кончили школу, пора идти ремеслу обучаться. Одного отдали в ученье мяснику, другого — шорнику, а третий стал портным. Выучились.
— Ну, теперь что, ребята? Идите в люди, искать себе места.
Получили на дорогу по десятке, мать напекла им пирожков. Отправились в путь. Работы они не искали — деньги-то были, плохо ли им? Но вот все деньги вышли. Как же теперь быть? Побираться-то неохота!
Подходят они к какой-то корчме, остановились.
— Денег у нас нет, а есть охота, и ночь скоро.
— Да вот корчма, давайте, ребята, зайдем: авось что-нибудь да устроим.
Старший оглянулся, видит — на стене вывеска:
Меня не обманешь! Отродясь я в дураках не оставался.
Прочел. Братья испугались.
— Ишь ты! На умного напоролись. Что же делать?
— Да наплевать, пойдемте. Наших котомок он не отнимет, а больше с нас и взять нечего.
Смело вошли в корчму: будь что будет. Шинкарь спрашивает:
— Ну, парни, что вам подать?
— Да что! Чего-нибудь поесть и выпить.
Наелись, напились. Теперь, мол, пора спать. Шинкарь спрашивает:
— Ну, ребята, куда вам солому класть? Хотите в сарае?
— Нет, — мол, — лучше на чердак, там прохладнее!
— Как хотите.
Отвел он их на чердак, все кругом позапирал и пошел спать.
А парни не спят, ворочаются: хозяин утром денег спросит, что делать будем?
— Ничего, давайте в доме пошарим, авось что подвернется.
С чердака спустились сразу в хлев. Мясник и говорит:
— Ребята, давайте заколем вот этого козла.
— Идет!
Мясник козла зарезал, ободрал, мясо сунул в мешок. Шорник набил шкуру сеном, портной зашил, и козлик получился как живой. Поставили его на место, к кормушке на шею — веревку, все как полагается.
Утром приходят в горницу, на завтрак попросили себе все самое лучшее. Наелись. Вот один из них и говорит:
— Послушайте-ка, пан шинкарь, денег у нас с собой нет, а есть свежая баранина. Резали в одной деревне валуха, а мы проходили и купили. Если хотите, можем вам продать.
— Отчего и не купить, если баранина хороша. Куплю. Где она?
— Снаружи оставили, в мешке: погода теплая, так в горнице провоняла бы.
Мясник принес, показывает: мясо отличное.
— Сколько за нее?
— Да по цене, сколько потянет, из-за копейки торговаться не станем.
Шинкарь свесил, уплатил. Братья собрались было уходить, но он остановил их:
— Как вас звать, господа? Я здесь начальник, обязан узнать, как вас зовут, а то мне здорово попадет.
— Уж больно у меня скверное имя, — говорит мясник, — я его не скажу.
— Да ничего, скажите, чего там стесняться?
— Ну, так и быть: Убил-козла.
— Это еще куда ни шло, бывает и похуже. А второго как звать?
— Мое имя и того хуже.
— Да чего боитесь? Говорите!
— Купил-свое.
— Ну, это еще ничего. А как третьего звать?
— Вот у меня имя и впрямь-таки дурацкое, даже и говорить неохота.
— Раз те двое сказали, так и вы уж скажите.
— Неужто-балда-не-понимаешь.
Шинкарь все записал и отпустил их.
Вот встала скотница, идет задавать корм скотине. Всем положила сена и думает: козлу-то положу самое лучшее. Немного погодя опять идет в хлев — смотрит, все свое сожрали, а козел и не дотронулся. Девка бежит к хозяину в горницу.
— Хозяин, хозяин! У всех кормушки пустые, все подлизали, а козел не жрет, стоит как пень.
— Бес тебя знает, что ты ему дала!
Она — назад, выбрала ему по травиночке самое душистое сено, а он опять не берет.
— А ты сперва дай ему пойла, это козел упрямый, да посоли.
Девка намешала козлу отрубей, горсть соли всыпала, все не берет.
— Раз ничего жрать не хочет, пни его ногой, сволочь этакую.
Пошла, пнула его — он повалился и не шевелится. Лежит как надутый. Шинкарь пришел, взял козла на руки, — господи Иисусе! — ноги на палочках! Пощупал — сено шуршит. Чешет в затылке:
— Вот окаянные! Никто меня надуть не мог, а они сумели! Правильно, значит, один из них сказал мне: «Убил-козла».
Всплеснул руками:
— А я, балда, не понял!
???
Три яблока
Жил-был король, и было у него три сына. Все трое холостые.
Король был болен, и никто не мог вылечить его.
Вот однажды пошёл старший сын на охоту и видит: возле маленького домика женщина гоняется за девчонкой, бранит её, что плохо прядёт.
«А ведь и нам пряха нужна», — думает королевич. Подошёл к женщине и просит:
— Отдайте мне девочку.
Баба думает: «Кто его знает, зачем она ему! Да ведь это — королевич! Счастлива с ним будет». И говорит:
— На что вам эта сопливая девчонка? Возьмите самую старшую!
— Нет, нет, дайте эту, младшую.
Привёз её домой. Старый король стал её воспитывать вместе со своими сыновьями. Выросли они. Видит король, что она всем троим полюбилась, это никуда не годится. Говорит он сыновьям:
