— Ну, что, садись, — сказал маленький дизайнер, улыбнувшись Мею так, что у того сердце забилось где-то в горле. — Будем делать из тебя человека.

Мей сел перед зеркалом, под которым находилась стойка, забитая всякой парфюмерной ерундой, раковина и прицепленный к ней маленький душ.

— Снимай рубашку, — приказал Ахтэ. Брайан, путаясь в пуговицах и петлях, торопливо выполнил приказ. Маленькая и сильная рука легла ему на шею, нагнула к раковине, и Мей почувствовал на затылке горячие струи воды.

— Уй, горячо! — вскрикнул он.

— Потерпишь, — сурово ответил Ахтэ, смачивая его буйную шевелюру.

Пока он мыл ему голову, запуская тонкие пальцы глубоко в волосы, Брайан молился только об одном, как бы ему продолжать держать себя в руках, хотя бы чуть-чуть. Прикосновения к волосам всегда заставляли гитариста терять голову, а близость Ахтэ просто сводила его с ума. Наконец голова была вымыта, ее стали сушить феном, и бедняга получил возможность слегка отдышаться. Но подумал, что никогда еще не испытывал столь сильного сексуального возбуждения от такой простой и привычной процедуры.

Высушив и уложив Мею волосы, Ахтэ занялся его лицом. Он взял гитариста за подбородок, покрутил ему голову, пристально вглядываясь в абсолютно поплывшего Брайана, потом взял пуховку и стал его пудрить. Пудра лезла в нос и рот, но Мей мужественно терпел. Он окончательно решился признаться, но никак не мог выбрать момент. Ахтэ то носился по гримерной с пузырьками и коробочками, то вдохновенно размахивал кисточками над его лицом и казался таким деловым и озабоченным, что слова застревали у Брайана в горле. Ахтэ это все прекрасно видел и втихомолку посмеивался над нерешительностью гитариста. Он не знал, чем рискует. Фредди рядом не было и некому было рассказать ему несколько поучительных историй о силе и темпераменте Брайана.

Наконец, когда дизайнер вознамерился было схватить утюг, чтоб погладить концертную рубашку Мея, тот не выдержал и схватил Ахтэ повыше локтя. Тот остановился, как внезапно стреноженный конь, и посмотрел на гитариста.

— Послушай, Ахтэ, — торопясь и волнуясь, заговорил Брайан, — Я давно хотел тебе сказать, но все как-то не получалось.

Ахтэ, не делая попыток высвободиться, смотрел на него.

Мей опустил глаза и разом выпалил:

— Ты такой классный парень. Ты мне очень нравишься… Вот что я хотел тебе сказать.

Самого главного Мей так и не смог из себя выдавить. И немудрено, все это время он чувствовал на себе взгляд дивных глаз юноши и едва понимал, что говорит.

Ахтэ заливисто рассмеялся, запрокинув голову.

- Это надо понимать как предложение лечь со мной в постель или ты просто хочешь дружить? — спросил он.

Брайан покраснел до ушей. Мальчик с такой простотой сказал то, на что он никогда не смог бы решиться после двух дней знакомства.

— Скорее, первое, — мучительно запнувшись, едва выговорил Брайан.

— Тебе надо было сразу сказать мне, — серьезно произнес Ахтэ. — Тогда я не мучил бы тебя.

— А когда ты поцеловал меня на рынке, — хрипло выдавил из себя Брайан, — ты… Зачем ты это сделал?

— Ах, ну, милый, я хотел просто пошутить. У тебя был такой унылый и в то же время возбужденный вид…

«Немудрено, — подумал Брайан. — Но если он еще раз так „пошутит“, то я за себя не отвечаю».

Ахтэ вдруг присел перед ним на корточки и обвил руками его шею. Их губы встретились, как тогда, но теперь Ахтэ вложил в поцелуй весь пыл души. Мей почти потерял сознание от близости его горячего, ароматного тела. Когда поцелуй прервался, ему показалось, что его швырнули с неба обратно на землю.

— Ладно, — деловито сказал Ахтэ, поднимаясь на ноги. — У меня еще масса дел. Я не собираюсь даром получать деньги. — Он еще раз наклонился к Мею, на мгновение прижался к его губам своими и жарко шепнул в ухо: — Я буду ждать тебя после концерта, милый, ты мне тоже очень нравишься.

Дальнейшее Брайан запомнил плохо. Кажется, Ахтэ сразу же велел зайти Дикону, а только после этого подал Мею его концертную одежду. Правильная предосторожность, гитарист был так возбужден, что не будь Дикона, неизвестно еще, во сколько бы начался концерт и что сыграл бы на нем соло-гитарист.

Дикон, увидев блаженную, раскрасневшуюся физиономию Брайана и лукавую мордочку Ахтэ, повел носом, но ничего не сказал. Его самого Фредди в течение двадцати минут не выпускал из кабинки туалета для музыкантов.

Ахтэ вошел в квартиру, пропустил в дверь Брайана и запер ее за его спиной. Сумку на длинном ремне он небрежно бросил в угол, сабо оставил возле порога.

Ахтэ был доволен собой. В конце концов, не каждый день на его пути попадаются такие интересные парни, как Брайан. И такие влюбленные. Ахтэ чувствовал прилив особого вдохновения, которое посещало его всякий раз в начале очередного романа. От этого походка его стала упругой и легкой, в движениях появилась небрежная грация, глаза за темными стеклами очков вспыхивали таким огнем, что на улице оборачивались мужчины.

«Меня как будто щекочет изнутри, милый, — описывал это свое состояние Ахтэ какому-то приятелю. — Мне кажется, что я вот-вот поднимусь над землей. Мне хочется мурлыкать, выпускать коготки и приподнимать шерсть на спинке».

Пламенные взгляды зеленых глаз Брайана возбуждали его чувственность, но Ахтэ собирался сначала немного поиграть с гитаристом. Брайан казался ему существом вполне ручным и слишком нерешительным, чтобы сразу пойти на штурм. Но он ошибался. Брайан производил впечатление мягкого человека, но был способен на внезапные и устрашающие взрывы, если превзойти предел его терпения. Роджер довольно долго носил на физиономии роскошный лилово-багровый синяк, после того, как вздумал поиздеваться в своей манере над Брайаном, убитым после очередного крушения надежд.

В общем, Ахтэ поправил волосы, придал лицу самое деловое выражение, повернулся к Брайану и осведомился:

— Ты выпьешь чай или кофе?

Ему показалось, что какой-то вихрь отнес его к противоположной стенке. Он оказался сидящим на руках у гитариста, обнимая бедрами его талию.

Брайан наклонился к его груди, так что пушистые локоны взмахнули по лицу Ахтэ и, втянув воздух, глухо спросил:

— Где у тебя спальня?

— Вон та дверь, — слабо откликнулся Ахтэ. Он любил темпераментных мужчин. От ощущения горячих сильных рук Брайана, обхватывающих его бедра, у него кружилась голова.

Брайан вломился в спальню, повалил Ахтэ на большую, застланную кремовым покрывалом кровать и принялся срывать с себя пиджак и рубашку.

«Ого, — подумал Ахтэ, не спеша расстегивая пуговицы рубашки. — Какой горячий этот красавчик. Посмотрим, что он умеет делать в постели».

Брайан тем временем справился со своей одеждой и буквально вытряхнул Ахтэ из его клешей. Юноша тут же скользнул под покрывало и поманил за собой Брайана. Через мгновение тот оказался рядом. Губы их прижались друг к другу. Руки гитариста обшаривали тело возлюбленного, словно старались запомнить каждую выпуклость и впадинку его тела.

— Милый, — шептал Ахтэ, лаская Брайана, глубоко забираясь пальцами в его волосы.

Брайан не мог ничего говорить. Он только стонал и с отчаянием думал, что не знает, что надо делать теперь. Но Ахтэ опередил его.

— Подожди, — шепнул юноша. — Дай мне перевернуться.

Он легко извернулся в объятиях Брайана и улегся ничком, повернув голову так, чтоб одним глазом видеть своего любовника. Гитарист осторожно лег на него, боясь раздавить это хрупкое тело, которое без одежды казалось еще более беззащитным.

— Не бойся, — сказал ему Ахтэ. — Меня не так-то просто раздавить. Смелей.

Он и в постели производил странное впечатление, словно принадлежал к третьему полу или вовсе не имел его. Юноша обладал гибкой фигуркой, не слишком мускулистой и не слишком округлой. Его можно было принять и за спортивную девушку, и за совсем юного мальчика. Но глаза у него вспыхивали призывно и были затуманены от вожделения, совсем как глаза хорошенькой женщины, и дышал он прерывисто.