– Мне-то можешь не рассказывать. Я живая иллюстрация тому, насколько эффективна ваша система.

Ник не стал спорить и доказывать, что Сэди – просто исключение из правил, тот самый один процент. Самое лучшее сейчас – доставить ее в безопасное место, где она сможет поесть и отдохнуть. Теплый дом, удобная кровать и тарелка супа лучше тысячи слов.

– Одна только надежда, что мне поможешь ты. Ты профессионал, верно?

– Да.

– Хорошо. Не хотелось бы застрять здесь с любителем.

Сэди подозвала Бумера, и они снова углубились в лес. К вечеру, как и предполагал Ник, они были на месте, сделав в пути всего одну остановку, чтобы съесть по шоколадному батончику. Они двигались молча, лишь ветки хрустели под ногами, да слышалось тяжелое дыхание Сэди.

Войдя в дом, Ник прежде всего налил в миску воды для Бумера. Тот послушно подошел, будто они с Ником успели стать лучшими друзьями. Хотя, может быть, и успели: их сблизила общая миссия по защите Сэди.

– В ванной есть душ, – сказал Ник, почесывая Бумера за ухом, – вода теплая.

– Это просто счастье.

– Здесь тесновато, но на одну ночь сгодится. Сэди окинула взглядом единственную комнату с двуспальной кроватью.

– Все, что нужно, тут есть, – одобрительно заметила она. – Это твой домик?

– Нет, моего приятеля. Он изредка приезжает сюда, когда ему хочется побыть в одиночестве. Тут на мили вокруг никого и ничего нет.

– А он знает, что мы здесь?

– Нет, это лишнее.

– А вдруг он приедет с минуты на минуту? Или того хуже – ночью и перепугает нас до смерти.

– Он военный и сейчас служит за границей. В армии мы с ним и познакомились. – Ник заглянул в ванную, взял там широкое зеленое полотенце и протянул ей. – Он сразу звонит мне, когда возвращается. Вот, возьми. Прости, что сервис не на уровне «Ритц-Карлтон».

Сэди с улыбкой рассматривала толстый золотистый ковер на полу в стиле семидесятых годов.

– Я и не знала, что государство так хорошо платит. Может быть, мне стоит поступить на госслужбу?

– Что и говорить, государство у нас щедрое, – усмехнулся Ник. – Иногда.

– А тут интересно, – вынесла заключение Сэди, закончив свой осмотр.

– И дополнительный бонус в том, что совершенно безлюдно. Похоже, мы оторвались от преследования.

Вместо того чтобы идти в ванную, Сэди села на краешек кровати и спросила:

– Что будет дальше? – Улыбка исчезла с ее лица.

– Иди прими душ, я потом. – Ник понимал, что она имеет в виду. Вот только ответа у него не было.

– Я не шучу.

– Хочешь услышать правду?

– Ну разумеется!

– Сегодня ночью я буду тебя охранять, а завтра мы сообразим, что нам делать дальше. Так или иначе, нам необходимо надежное укрытие, где можно было бы переждать, пока все не наладится. – Ник произнес это сквозь зубы, потому что такая перспектива его тоже совсем не радовала.

– Нам? То есть ты останешься со мной?

– Так будет лучше. Если повезет, Смит быстро поймает Граймса, и у тебя будет новый дом еще до рассвета.

– Я не хочу новый, – тяжело вздохнула Сэди, – мне нужен мой старый дом. Мне до смерти надоело бегать с места на место. – Она встала и пошла в ванную, но в дверях обернулась. – В старом доме я не успела прожить и двух лет.

Ее зеленые глаза потемнели от тоски, отчаяния и разочарования, а плечи горестно опустились.

– Но теперь мне кажется, что двадцать четыре месяца – это целая вечность. Я обжилась в Крик-Бенде и начинала верить, что это навсегда…

Каждый человек вправе иметь собственный дом, семью. К слову, за всеми этими делами Ник почти забыл о своей семье. А ведь через пару дней у бабушки день рождения. Надо же, это событие совсем вылетело из головы. Обыкновенно сестры начинали еще за месяц изводить его вопросами, какой подарок он готовит, и потому забыть не удавалось. Но не в этот раз. Сейчас его главная забота – это Сэди. Ему бы очень хотелось, чтобы она ощутила, что такое настоящая семья. Может быть, пригласить ее к ним домой? Для нее это стало бы особым подарком. Хотя он не уверен, что она готова к знакомству со всем их кланом сразу. Кроме того, это нарушение инструкций.

Ник задумчиво поскреб щетину на подбородке. Нет, слишком опасно. Надо придумать что-то другое.

Он прошел на кухню, где распаковал рюкзак. Сделал два сэндвича и подогрел суп. Через несколько минут солнце скроется и станет совсем темно, но они не могут рисковать и зажигать электричество.

Вернулась из душа Сэди, в шортах и футболке, которые он оставил для нее в ванной. Любопытно, эти длинные ноги и на ощупь такие мягкие и шелковые, какими выглядят? Она была так близко, что он ощущал аромат ее шампуня и даже в сумерках видел веснушки у нее на бедрах. Внутри у него шелохнулась похоть, пульс участился, кровь застучала в висках – как назло! Нельзя и представить себе чего-то более неуместного.

Ник скорее отвернулся в сторону – чтобы она не прочла у него на лице отражение его скрытых эмоций – и налил ей тарелку супа. Потом подал на салфетке сэндвич с арахисовым маслом.

– Приятного аппетита. Не слишком сытный ужин, но хватит, чтобы не бурчало в желудке.

– Спасибо, – неожиданно для Ника обрадовалась Сэди, – обожаю арахисовое масло и джем.

– Там нет джема, только масло. Надеюсь, ты не против.

Она жадно впилась зубами в сэндвич. Ник сделал вид, что не слышит ее стонов.

– Я приму душ. Твоего пса я уже накормил. – Бумер лежал, свернувшись, на кровати. – Эй, я тоже голодный. Второй сэндвич прибереги для меня.

– А пистолет ты мне оставишь? – спросила Сэди срывающимся голосом.

– Я думал, ты его боишься.

– Да, до смерти. Но на всякий случай лучше подготовиться.

Он смотрел, как капля воды скользит по шее и исчезает под футболкой – там, где круглятся ее тугие груди.

– А умеешь с ним обращаться?

– Я училась. Ну… после того случая. Ник положил пистолет на кровать.

– Если кто-то войдет в эту дверь – прицелься и стреляй.

Сэди уставилась на пистолет. Все тело ходило ходуном, прыгал сэндвич у нее в руке. Бумер, чувствуя ее страх, подвинулся ближе, вопросительно взглянул на нее, насторожился и оскалился. Во рту у нее пересохло, и хлеб с маслом стал жестким, как наждак. Пришлось отложить сэндвич и глотнуть воды из бутылки, после чего дело пошло лучше, только сердце по-прежнему бешено стучало.

Ничего, она справится. Она сможет. Она может сидеть на кровати, когда рядом лежит пистолет. Она сможет доесть сэндвич, хотя хочется вскочить и броситься наутек. Но, как известно, собственному телу и разуму не всегда стоит доверять. Уже два года она вздрагивает от каждого шороха, от каждой тени, адреналин в крови зашкаливает по поводу и без.

Успокоиться обычно помогала дыхательная гимнастика. Сделав несколько глубоких вдохов, Сэди откусила кусочек хлеба с маслом. Все будет хорошо, твердила она себе. Бывали дни, когда она жила, уговаривая себя потерпеть минутку, потом еще одну. Вот и сейчас прошла минута, вторая, и ей стало легче. Она не помнила, кто подсказал ей такую тактику выживания – тренер по дзюдо или по йоге, – но сейчас была благодарна им двоим.

Вскоре Ник выключил воду и вышел из ванной, с полотенцем через плечо. Он поднял пистолет, сунул его за ремень джинсов, и Сэди, увидев его голый торс, почувствовала, как жар охватывает все тело. Едва он появился, нужда в дыхательной гимнастике отпала, потому что исходящие от него сила, уверенность и спокойствие благотворно подействовали на ее нервы.

Ник взял сэндвич и стал жевать. Пока он стоял к ней спиной, она успела заметить неровную темную полосу, бугрившуюся под левой лопаткой. Шрам. Сэди вздрогнула, невольно вспомнив обстоятельства, при которых получила свои собственные шрамы.

– Знаешь, о чем я подумала? Почему они не ждали нас в машине? Так было бы быстрее. Зачем им понадобилось блокировать нам проезд?

Ник пожал плечами:

– Наверное, они посчитали, что в безлюдном месте с нами проще расправиться, чем в городе. Да и другой дороги там просто нет. Они думали, что мы никуда не денемся.