Такова была теперь «рабочая обстановка», в какой действовали викинги. Суша и море кишели разбойника­ми, как никогда раньше, и борьба с этим злом была делом безнадежным. По свидетельствам историков, в 820-х годах путешествие из Германии в Данию счита­лось столь отчаянным предприятием, что даже церковь посылала туда своих миссионеров только с их добро­вольного согласия. Зимой 831 года германский епископ Ангстар, например, на пути в Швецию подвергся на­падению пиратов, едва не угодил в плен, лишился всего имущества и в конце концов добрался до цели сушей. Несколько позже пресвитер Рагемберт был убит дат­скими пиратами на пути в Шлезвиг, где его так и не дождались охрана и корабли для дальнейшего путе­шествия.

В 843 году в день святого Иоанна норманнские ладьи бросили якоря в Нанте, викинги сожгли город, а потом, спустившись к югу, заняли и надолго прев­ратили в свою крепость довольно обширный остров Нуармутье у берега Вандеи напротив устья Луары - очень удобный трамплин для нападений и на Францию, и на Испанию. Уже летом следующего года викинги совершили с этого острова налет на города Гаронны, но, встретив сильное сопротивление у Бордо, вернулись к океану, пересекли Бискайский залив, захватили Ла-Корунью и Лисабон и добрались до Африки. Разграбив и предав огню город Нокур около Танжера, они на обратном пути высадились в Андалусии и овладели сарацинской Севильей, после чего властитель Испан­ского халифата Абд-ар-Рахман II вынужден был всту­пить в переговоры с «королем викингов» и выслал к берегам Ирландии специально для этой цели построен­ный посольский корабль.

Арабский писатель Ахмед ал-Кааф ретроспективно называет «варваров», штурмовавших Севилью, русса­ми. Их вождями в этом походе были братья Харальд и Рюрик, оба крестившиеся в 826 году в Ингельгейме на прирейнской вилле германского императора и полу­чившие за это земли по ту сторону Эльбы. Гаврила Романович Державин, интересовавшийся личностью Рюрика, утверждал, что тот «завоевал» также Нант, Бордо, Тур, Лимузен, Орлеан и участвовал в первой осаде Парижа. Екатерина II сочинила пьесу «Рюрик» (весьма посредственную). В 1895 году в Петербурге был спущен на воду крейсер «Рюрик», в августе 1904-го в точности повторивший в Корейском проливе подвиг «Варяга».

Имя Рюрика неразрывно связано с русской историей на протяжении столетий. Это закономерно. После взя­тия Севильи, считавшейся неприступной, слава обоих братьев не имела себе равных, и, по словам лето­писца Нестора, в 862 году Рюрика, по возвращении из похода основавшего норманнское государство Альдейгьюборг (Ладога), с дружиной его варягов пригла­сили к себе новгородцы для наведения порядка в нарож­дающемся государстве славян. Рюрик принял пригла­шение, и новую державу назвал своим именем. До вступления в викинги имя Рюрика было Росс. Так, по од­ной из легендарных версий, возникла Русь, будущая Россия.

Эта версия, известная как «норманнская», не полу­чила признания. Засвидетельствовано, например, упот­ребление слова «Русь» лет за десять до гипотетичес­кого призвания Рюрика, правившего в Новгороде до своей смерти в 879 году. Арабы совершенно определенно называли руссами норманнов, отличая их от «сакалиба» - славян. Однако смысл самого этого слова до сих пор не объяснен, несмотря на усилия как сто­ронников «норманнской теории», так и ее противников. Если отбросить десятки фантастических гипотез вроде сближения корня «рус» с этрусками, можно убедиться, что вопрос этот за двести лет так и не сдвинут с мертвой точки. С другой стороны, противникам «нор­маннской теории» трудно объяснить бесспорно нор­маннские имена первых русских князей - Олег (Хельги), Ольга (Хельга), Игорь (Ивар) и другие. Что ка­сается имен братьев Рюрика - Синеуса, принявшего княжество в Белоозере, и Трувора, княжившего в Изборске, то есть мнение, что это неверное прочтение летописцем скандинавского текста, повествующего о том, что Рюрик явился в Новгород со своим домом («сине хус») и верной дружиной («тру воринг»). Может быть, именно с этого времени было пущено в оборот слово «варяг» («воринг»), но что это за текст, почему им пользовался русский летописец и откуда этот лето­писец знал скандинавские языки - покрыто мраком.

В 845 году викинги снова появились на Эльбе и стерли с лица земли первые постройки будущего Гам­бурга, заложенные четырнадцатью годами ранее. Тогда же они поднялись по Сене до Парижа, по Мозелю до Трира и по Рейну до Кёльна, повсюду сея смерть, пепел и разрушения.

Начиная с 836 года они совершали ежегодные эк­спедиции в приглянувшуюся им Британию, где уэссекский король Экгберт объединил в 827 году английские и саксонские королевства Кент, Суссекс, Уэссекс, Остангельн, Мерсию, Эссекс и Нортумбрию (так называ­емую гептархию) в единое англосаксонское.

Они повторили налет на Лондон в 851-852 годах, явившись на остров на трехстах пятидесяти кораблях, а заодно разорили и Кентербери - будущую духовную столицу Англии. После этого норманны уже никогда не ощущали сопротивления на британских берегах, и их походы туда превратились в увеселительные прогулки. «Боже всемогущий, избавь нас от неистовства норман­нов!» - эта фраза стала непременным рефреном мо­литв, распеваемых на Британских островах. Но все­вышний не спешил с исполнением просьбы своей паствы. Англосаксонское королевство оставалось понятием чис­то географическим.

Покончив с Англией, викинги в 854 году вновь грабят Гамбург. Они еще не раз повторят налет на этот порт. Адам Бременский красочно и со знанием дела описывает, как саксонские князья по примеру фризов пытались объединиться, чтобы дать отпор нор­маннским пиратам, как они терпели одно поражение за другим, как викинги опустошили земли в долине Везера и с большой добычей и толпами пленников ушли из разоренной Саксонии. Почувствовав слабость враж­дующих между собой здешних правителей и на собствен­ном опыте хорошо зная, к чему это ведет, викинги с тех пор регулярно наведывались в саксонские пределы. Некоторые города, например Бремен, пытались возво­дить мощные защитные укрепления, чтобы остановить их набеги. Но это был не более чем акт отчаяния. Ни валы, ни стены не помогали. Куда более действенное средство нашли французские короли, подарившие нор­маннам город в устье Рейна. Викинги по достоинству оценили королевский дар, и с этих пор Франция, Германия и Нидерланды жили в постоянном ожидании их нападений. Вторым их опорным пунктом стал сильно укрепленный лагерь в окрестностях Нанта, заложенный датскими викингами летом 856 года.

В январе 857 года шестьдесят две ладьи датских викингов, разграбив вторично Париж, впервые прошли Гибралтар, опустошительным смерчем пронеслись вдоль обоих берегов Средиземного моря, появились у стен Константинополя и... так же стремительно исчезли. Ни Рим, ни Константинополь не привлекли в этот раз внимания северян. Их спор впереди. Но во Флоренции, Луне, Пизе и некоторых других городах Италии они успели порезвиться на славу, оказав этим нечаянную услугу Византии. Дело в том, что как раз в это время венецианский дож Пьетро Транденико затеял весьма масштабное строительство военного и торгового флота, заручившись поддержкой франков, и ромейские влады­ки опасались, что пример Венеции, отныне ни в грош не ставившей второй Рим, окажется заразительным. Вот тут-то и подоспели викинги.

Память об этом нашествии сохранили хроники мо­настыря Сан-Квентина: «После того как норманны по­бывали в Пизе и Фьезоле, они повернули свои ладьи к епископскому городу Лукка (по другим источникам - Луна, Лунке.- А. С), расположенному в устье Магры. Город был подготовлен к приходу викингов, и все боеспособные мужчины заняли позиции у ворот и город­ских стен. Однако штурма не последовало. Вместо этого у городских ворот появился безоружный пред­водитель викингов Хаштайн (Хастинг.- А. С), а с ним несколько его приближенных. Предводитель выразил желание принять христианство и попросил епископа города совершить обряд крещения. Просьбу согласи­лись выполнить, хотя и приняли необходимые меры предосторожности. Хаштайн был крещен и снова выпро­вожен за ворота. В полночь к городским воротам с громкими криками приблизился большой отряд викин­гов. На носилках они несли тело якобы внезапно скон­чавшегося Хаштайна. Викинги объявили, что его пос­ледней волей было, чтобы его похоронили в соборе го­рода Лукка. Разве можно было отказать в последней просьбе только что принятому в лоно церкви? Епископ приказал впустить в город безоружных людей и про­нести покойника. Однако панихида не состоялась, так как перед алтарем Хаштайн вдруг воскрес из мертвых. Викинги схватили спрятанное в носилках оружие и на­бросились на тех, кто собрался слушать панихиду. Об­щая паника способствовала тому, что через городские ворота проникло в город все войско викингов, Лукка была опустошена и разрушена».