После эпизода в Ирландии наступает неожиданное затишье: норманны на какое-то время занялись устрой­ством своих внутренних дел. Быть может, этим внезапно проявившимся добронравием они были обязаны полко­водческому дару Карла Мартелла («Молота»), короля франков. Возможно - появлению начиная с 718 года в Северной Европе арабов, время от времени призывае­мых бургундами для войны с франками. В том году они захватили Нарбонн, три года спустя вволю порез­вились в Тулузе, а в 725 году покорили и разграбили целую серию городов. Не случайно первые устремле­ния норманнов были в совсем ином направлении: Евро­па пока им не по зубам.

Как раз в 732 году, когда викинги открыли для себя Британию, аквитанский герцог Одон, не поладивший с Карлом и безжалостно им усмиренный, науськал на Франкское королевство арабского наместника в Испа­нии Абд-ар-Рахмана, прельстив его редкой возмож­ностью завладеть гробом святого Мартина - самой священной реликвией франков.

В это время арабы уже испытывали некоторые неудобства на Пиренейском полуострове: испанцы на­чали его отвоевание - Реконкисту. Путь на север арабам преградило народное ополчение, еще в 718 году разгромившее отряды мусульман в долине Ковадонге в Астурии. (Это сражение было началом конца влады­чества мавров, но никто тогда еще этого не знал.) Соблазненные щедрыми посулами Одона, арабы про­рвали заслон, форсировали Гаронну, смели с географи­ческой карты город Бордо со всем его населением, зажгли Пуатье и в октябре устремились к Туру. Здесь их уже поджидал Карл. В жестокой сече Абд-ар-Рахман сложил голову, а его четырехсоттысячное войско (если только это не преувеличение хронистов) обратилось в паническое бегство.

Но не таковы были арабы, чтобы посыпать себе го­ловы пеплом, упиваясь позором поражения. Собрав­шись с силами, они очень скоро ворвались с флотом в Рону, с ходу захватили Авиньон и опустошили его окрестности. Карлу и его брату герцогу Хильдебранду путем долгой осады с огромным трудом удалось вер­нуть этот богатейший город и важный стратегический пункт. Впрочем, с этого момента он перестал быть и тем, и другим: франки спалили дотла эту будущую столицу римских пап.

Новое наступление арабов также не принесло им успеха. После гибели их полководца в первом же «бою они обратились в бегство на кораблях, но в панике половина их перетопила друг друга, а остальных доби­ли дротиками франки. Затем воинство Карла разорило область готов, сровняло с землей города Ним, Агд и Безье, оставив от них лишь воспоминания, и подчинило фризов и алеманнов.

На западе Европы сложилась мощная держава. Сын Карла Пипин Короткий и его внук Карл Великий положили начало Французскому государству. Карл Ве­ликий совершил с армией глубокий рейд по Пире­нейскому полуострову, окончательно отбив у арабов охоту пронести зеленое знамя пророка по ту сторону гор. (На обратном пути, правда, его войско попало в горах в засаду, устроенную в ущелье Ронсеваль баска­ми; в этом сражении, прогремевшем 15 августа 778 года, погиб начальник Бретонского рубежа Роланд, герой французского эпоса.)

Все эти события, естественно, до поры до времени сдерживали экспансию норманнов в южном направле­нии. Больше того, покорение «непобедимых» фризов заставило их призадуматься о собственной безопасно­сти. Вот тогда-то и наступило упомянутое затишье.

В конце VII века (обычно называют 777 год) датский конунг (вождь) Гудфрид, или Гаттрик, попытался объе­динить Данию, Швецию и Норвегию в единое Нор­маннское королевство под главенством Дании для за­щиты от алчности Карла Великого, короля франков. Многие норманны в 780 году приняли по его примеру христианство, и чуть севернее основания Ютландского полуострова началось строительство гигантского зем­ляного оборонительного вала высотой в три и шириной до двадцати метров. Столицей нового королевства стал город Еллинг - ныне заштатный городишко недалеко от Вейле.

Однако и в этот период норманны, чтобы поразмять­ся и не терять формы, время от времени занимались любимым делом. А поскольку у себя дома они были в это время всецело поглощены дележом земли и устрой­ством границ, цели их набегов лежали теперь далеко от скандинавских берегов. Континентальная Европа на­конец-то могла вздохнуть спокойно и заняться более не­отложными делами, не поглядывая поминутно на север.

Зато этого не могла позволить себе ее островная часть - Британия. Летом 793 года флот викингов по­явился у южного побережья Шотландии и, привычно разграбив его, подошел 8 июня к островку Линдисфарн, или Святому. Норманны потрудились на нем так основа­тельно, что располагавшиеся там монастырь святого Кутберта - самый богатый в Британии - и один из прекраснейших ее замков лежат в руинах до нашего времени. Крупнейший ученый той эпохи, глава придвор­ной школы Карла Великого и воспитатель его сыновей, знатный англосакс Алкуин написал элегию «О разруше­нии монастыря Линдисфарна». Гибель этого первосте­пенного культурного центра Англии VIII столетия бы­ла невосполнимой утратой.

Годом позже точно такая же участь постигла Веармусский монастырь на архипелаге Фарне, чуть южнее Линдисфарна.

В 795 году вошедшие во вкус пираты обчистили остров Уайт у побережья Уэссекса, обогнули Британию и вышли в Ирландское море. Здесь, не зная, чему отдать предпочтение - восточному побережью Ирландии или западному Англии, они удостоили своим вниманием остров Мэн, лежащий как раз посредине, а затем поднялись к северу до острова Айона во Внешних Гебри­дах и попытались завладеть тамошним монастырем, основанным в 563 году святым Колумбой и считав­шимся главным религиозным центром христианизиро­ванных кельтов. Неожиданно для них монастырь ока­зал отчаянное сопротивление, и, опустошив в утешение себе округу, норманны отбыли домой за подкрепле­нием. Они обобрали этот монастырь в 802-м и затем в 806 году.

С 782 года викинги возобновили нападения на кон­тинентальную Европу. В 808 году Гудфрид разграбил славянский город Рерик, центр крупной торговли, а в 810-м захватил на двухстах кораблях часть Фрислан­дии и потребовал выкуп - по фунту серебра на судно. С этого же времени корабли викингов, используя реч­ные системы Кельтики, известные с легендарных вре­мен, стали появляться даже у средиземноморских бере­гов Нарбонской Галлии то под видом иудеев, то сара­цин, то добропорядочных британских купцов.

Смерть Гудфрида в 810 году помешала датчанам довести до конца устройство своего государства, строительство вала было заброшено, и разбой вспыхнул с новой силой. Именно с этого времени слово «викинг» широко входит в лексикон народов Северной Европы. Возможно, взлету их могущества способствовало за­имствование увиденных на средиземноморских кораб­лях треугольных парусов, названных ими «латински­ми»: эти паруса значительно улучшают маневренность судна сравнительно с прямыми рейковыми, а следова­тельно, и боеспособность.

Карлу Великому, хоть и не без труда, удавалось отбивать все попытки их набегов, но сразу же после его смерти в 814 году и распада его государства под натиском арабов норманны ввели свои корабли в устье Эльбы. В 825 году викинги вновь прошлись по побережьям Фрисландии и Британии, в 836 году впер­вые разграбили Лондон, в 838 году прочно закрепи­лись во Фрисландии, в 839-м основали собственное королевство в Ирландии, а в мае 841 года захватили Руан. (Как уже говорилось, существует и другая хро­нология некоторых походов.)

Их успехам в это время весьма способствовала сложившаяся в Европе обстановка. Три года после смерти Карла его наследники азартно кромсали остав­ленный им пирог - необъятную империю, норовя от­хватить кусок побольше и пожирнее. Западная Франция осталась в конце концов за Людовиком I Благочестивым, двадцать девять лет после этого царство­вавшим, но не управлявшим. Хотя он носил еще и другое прозвище - Немецкий, но большая часть Вос­точной Франции (будущей Германии) досталась все же его брату Карлу. Третий брат, Лотарь, закрепился в Северной Италии, Фризии, Бургундии, Наварре и Про­вансе, противопоставив себя первым двум, заключив­шим против него 14 февраля 842 года союз (как раз в этом году норманны разрушили город Квентовик). Дьякон Лионской епархиальной церкви Флор написал тогда в духе древних пророков свою «Жалобу о раз­деле империи», где вспоминал, что при Карле Вели­ком «франкская нация блистала в глазах всего мира. Иностранные королевства - греки, варвары и сенат Лациума - посылали к ней посольства. Племя Ромула, сам Рим - мать королевства - были подчинены этой нации: там ее глава, сильный поддержкой Христа, получил свою диадему как апостолический дар... Но теперь, придя в упадок, эта великая держава утратила сразу и свой блеск, и наименование империи; вместо государя - маленькие правители, вместо государст­ва - один только кусочек. Общее благо перестало су­ществовать, всякий занимается своими собственными интересами: думают о чем угодно, одного только Бога забыли».