Литмир - Электронная Библиотека

- Так я и говорю: давай машину купим…

Молчание, которое воцарилось после этой магической фразы, вполне можно было бы назвать зловещим:

- Та-ак, - протянул Петр, чуть отодвигаясь, - а ты, мать, не охренела часом? Где денег-то столько взять?

- Во! Я ж и говорю! Теть-Зининого Федьку помнишь?

- Не-а. Чей-то не вспоминается никак.

- Да ну тебя! - Серафима повернула голову только для того, чтобы изумленно выпучить на него глаза, в упор, - У Васьки на свадьбе свидетелем был! Понятно, почему не помнишь, как ты тогда себя-то не позабыл…

Тут она вовремя остановила себя, потому что - не время было для всяких там неуместных воспоминаний, их следовало оставить для следующего раза.

- Чей-то вспоминаю вроде, так че?

- Так у него сват есть, - машины ремонтирует. У него в гараже, на участку, - чего-чего только нет…

- И че?

- Че-че… Они, грят, - разбитую машину купить, совсем дешево, "копейка" вон всего восемьсот тридцать… Ну и сделать!

- Восемьсот тридцать, - сухо усмехнулся Петр, - а чинить во что выйдет, ты подумала? В тыщу восемьсот тридцать?

И тут-то она, подобно опытному стратегу (хотя, - почему "подобно"?) выбрав единственный и неповторимый решающий момент, бросила давным-давно заготовленную бомбу:

- А может, и ни во что: он, грит, пускай, грит, Петр месяцок-два поработает с ним, так, заодно, и ему сделаем… Ежели что, так я ему, грит, займу…

- Не нуждаемся, - автоматически сказал муж, думая уже совсем про другое, - зарабатываю покамест.

И тут последовал завершающий мастерский мазок:

- Так я ж и говорю: так прям и сказал, что кому-кому, а Петру - всегда пожалуйста, у него и руки, грит, золотые, и башка в железяках шурупит - лучше не надо. Тожа золотая башка…

Но даже этот морально-допустимый для суровой пролетарской души елей был уже почти что и лишним: то, что обладание машиной есть абсолютное благо, было для самых широких масс трудящихся аксиомой, истиной, не нуждающейся в обоснованиях. Почти такой же истиной было также и то, что благо это, - вещь почти что недостижимая как по деньгам, так и по возможности машину достать пусть и за вполне, вроде бы, достаточные деньги. Стать автовладельцем, - это было делом, скорее, какого-то случая: выиграть в лотерею, получить в наследство, отыскать клад или что-нибудь столь же надежное и вероятное. А тут…Месяц, полтора - два, ну, - три, и у него будет машина?!! В дополнение к этому здесь сказался и еще один, чрезвычайно характерный для определенных кругов психологический феномен: люди очень дорожили деньгами, - даже больше, чем они того по-настоящему стоили, - и очень часто буквально ни во что ценили свой труд. Вспахать огород в пятнадцать соток за бутылку, - было настолько широко распространенной практикой, что она никого даже и не удивляла. При этом у счастливого работника существовала полнейшая внутренняя убежденность, что бутылка эта - досталась ему даром. Выпивка, как это называлось, на халяву. Никто и в голове не держал, что вот это вот, - может быть и совсем других денег стоит. Так и Петр, человек с действительно очень хорошими руками и лежащим к железу понятием, был совершенно уверен, что пару месяцев все выходные и кое-когда после смены, - это даром. Совсем пустяшная вещь в дополнение к кровным восьмисот тридцати, которых, понятно, жалко, но все-таки, по сравнению с приобретением, - не очень. Халява, сэр-р-р!!! Так что, - зря его благоверная тратила какие-то и еще слова, уговаривая и улещая: он уже все для себя решил. И не слышал уже, как Серафима сказала, сжимая рот куриной гузкой, что она считала признаком истинного аристократизма:

- А машина будет, - так и сами к маме переселимся. Двадцать минут езды всего. Ремонт сделаем, а на квартиру - жильцов пустим…

- А-а, пришли значит? Ну и чего ж там на этот раз?

- Накрыли наш склад.

- Это какой же, - врастяжку проговорил лысый, кривогубый человек лет пятидесяти, с полным ртом стальных зубов, с серым лицом, изборожденным крупными морщинами, точнее, не лицом даже - а образиной, того типа, который бывает только и исключительно только результатом особого рода процесса. Особой комбинации врожденных и благоприобретенных факторов, - из тех, которые я знаю?

- Вовин. Тот, что на Старой Фабрике.

- Это тот, о котором я не знаю, - проговорил человек, отхлебывая чефирок, заваренный, правда, из "Желтой Этикетки", - так что мне нет до него никакого дела. Пусть как хочет выкручивается…

- Семен Маркианыч! Семен Маркианыч! Что ж будет-то?

- А что бывает со слишком жадными фраерами? Со всеми слишком жадными фраерами. И с ним будет тоже самое.

- Так в трубу ж вылетим! Не расплатимся…

- Ты не расплатишься, голубь сизокрылый. Умнее всех хочешь быть, а того не понимаешь, что только что, самолично разбазарил мне, что - в деле при этом складе. Про который я не знаю. Я не знаю, не мне и расплачиваться.

- Семен Маркианыч, - ну вы же знаете Вову… Он расколется до жопы, если его возьмут с поличным… Все дело в области пропадет! Как бы ни по всему Среднему Уралу! Как начнут копать…

- Ну дак а мне-то што с того? - Проговорил он с фирменным равнодушием, которое при подобных пиковых ситуациях оказывалось хлеще самого безудержного понта. - Я укро-омно живу. Вот даже не знаю ничего. Так што нечего мне пришить. А пришьют… Так не первый раз зону-то топтать.

- Все, все! Никогда больше ничего такого не будет! Все! Зуб даю! Мимо вас ни строчки не проскочит, ни крошечки!

- Не проскочит, мой нежный белый сахар, нипочем не проскочит. Знаешь, - почему? Ты меня на поставщиков выведешь. На самых-самых главных.

- Семен Маркианович! - В ужасе завопил проситель, хватая урку за складчатую, как слоновий бок, тяжелую руку. - Я ж не знаю главных! И не знаю тех, кто их знает.

- А ты узнай, голубь. Постарайся, фраерок дешевый. Стоит того. Закаешься вперед у своих отжимать. Знаешь, как это называется?

- Так ведь не успеем же!

Это… Хочешь - не хочешь, а следовало учитывать.

- Ладно… Попомни наперед. Что за товар-то на складу?

- Много товару, Семен Маркианович. П-плохой товар…

- Дурь?

- Да нет, что вы!? Дело в другом: там непродажные штуки кое-какие. Для наших людей только… И для ваших. Пасты там, покрытия, полироли. Масла машинные. Не дай бог, если начнут копать, что, да из чего сделаны. Спаси, как говорится, Христос и помилуй. Лучше и вправду на марафете попасться. Не так копать будут.

- "Дур" - нет? Тех самых, о которых этот пидор спьяну тогда размел?

- Нет, что вы! Это - никогда. Какие склады?

- Выручу, - протяжно проговорил уголовник, - есть у меня человечек, как раз неподалеку при элеваторе в сторожах состоит. Он там каждую мышиную нору знает.

- Ох, мы вам так будем признательны… От нас что требуется?

- Требуется, голубь, - старый вор со скукой прищурился на просителя, - требуется… Две "гребенки"…

- Это рации? Будет.

- Ну и ладушки… А еще ту самую "дуру".

- Но это же невозможно! Совершенно!

- Как хочешь, голубь, как хочешь. Ты ко мне не приходил, я ничего не слышал, и разговора никакого не было.

- Будет изделие. Но, Семен Маркианович, мы должны быть совершенно уверены…

- Не воняй, - он лениво толкнул собеседника в физиономию складчатой лапой, - жук навозный! Еще учить меня будешь?

- Нет, - неожиданно-твердо проговорил тот, побелев от злости и обиды, - я просто обязан предупредить! Если к властям попадет эта… вещь, то никому не жить. Пригонят гэ-бэ из Москвы, все перекроют, все перероют, никого не выпустят. Изолируют всех, кто хоть что-нибудь, хоть каким-нибудь боком… Даже мусоров. Полк пригонят! Дивизию! Атомную бомбу сбросят, ежели понадобится для соблюдения режима!!!

- "Гребенки"-то у вас по какой зыби? Не по ментовской, случаем?

- Нет-нет. Не беспокойтесь. У нас свои частоты. Их и перехватить-то никак невозможно…

43
{"b":"266554","o":1}