Положение советских отрядов под Бузулуком было тяжелым. Чрезвычайный правительственный комиссар П. А. Кобозев не имел достаточно революционных сил. Командующим фронтом был бывший капитан Масальский, его штаб состоял целиком из анархистов-офицеров. Офицеры пьянствовали и бесчинствовали. Саботаж — на каждом шагу.
П. А. Кобозев, собрав небольшой отряд большевиков, арестовал Масальского и его офицеров. Однако личная охрана Масальского вместе с кавалеристами окружили отряд Кобозева. Масальский и его штабисты требовали расстрела Кобозева.
В это время со стороны Самары на станцию Бузулук подходили один за другим эшелоны матросского отряда. Из вагонов выскакивали матросы-балтийцы. Впереди командир в кожаной куртке и мичманке.
— Я Павлов, мне нужен чрезвычайный комиссар Кобозев!
Комиссар был освобожден, офицеры арестованы. Тут же на вокзале стихийно возник митинг. Прибывших моряков приветствовали правительственный комиссар П. А. Кобозев, комиссар Оренбургской губернии С. М. Цвиллинг, чрезвычайный комиссар Тургайской области Алибей Джангильдин.
С ответным словам выступил командующий Оренбургским фронтом С. Д. Павлов.
Поход Северного летучего отряда.
После митинга С. Д. Павлов вместе с П. А. Кобозевым знакомился с отдельными отрядами, беседовал с их командирами и красногвардейцами.
На специальном совещании командного состава был разработан план наступательной операции, которая намечалась на утро 7 января.
Наступление велось вдоль линии железной дороги Бузулук — Оренбург. В первом эшелоне впереди паровоза шли две пустые платформы, а за ними импровизированный бронепоезд, изготовленный в Бузулукских железнодорожных мастерских. Он состоял из четырех товарных теплушек, двух «углярок» и трех платформ. Двойные стенки из листов котельного железа, а между ними мешки с песком и тюки с хлопком. Вооружение бронепоезда: четыре пулемета, две траншейные 37-миллиметровые пушки, два трехдюймовых орудия и два мортирных орудия. За броневиком шел ремонтно-восстановительный поезд. В нем разместились железнодорожная рота и саперы.
Отряд матросов, как самая ударная сила, двигался третьим эшелоном. Потом шли эшелоны красногвардейцев Челябинска и Челябкопей, Уфы, Перми, Верх-Исетска. За ними — штабной поезд. Затем — резервные части — отряды из Аша-Балашова, Миньяра, Самары, Бузулука и другие. Резервные части, на которых лежала охрана флангов и тыла, тоже имели в своем распоряжении бронепоезд. Он прибыл с морским отрядом и в свое время был изготовлен в Екатеринбургских железнодорожных мастерских.
Кроме того, были эшелоны, загруженные нефтью, углем, водой, боеприпасами, продовольствием, и небольшой санитарный поезд.
Питались бойцы сухим пайком: хлебом и консервами. Хлеб был мерзлый, его разогревали в теплушках на печках-«буржуйках».
П. А. Кобозев телеграфом доносил Подвойскому:
«Теперь прибыли серьезные подкрепления из-под Челябинска. В командование вступил т. Павлов, только что прибывший вчера к нам со своим летучим матросским отрядом из-под Троицка. Сейчас начато наступление вновь, впереди идет летучий отряд Павлова, занявший сегодня Ново-Сергиевку»[32].
В 15 километрах от станции Ново-Сергиевка головной бронепоезд встретил серьезные силы противника. Начался встречный пулеметно-артиллерийский обстрел. Но тут подошел эшелон моряков. Матросы ударили в обход заставы, с тыла. Они ошеломили казаков своей неустрашимостью. В атаку шли во весь рост, не сгибаясь, с пением революционных песен. Дутовцы отступили, оставив убитых и раненых. Так была освобождена станция Платовка.
Из тыловых эшелонов подвезли оружие, которым немедленно вооружили надежных крестьян.
Бывший моряк линкора «Андрей Первозванный» Виктор Григорьевич Курьянов вспоминает:
«Дутов говорил своим казакам, что матросы идут в бой пьяные, загипнотизированные. Он требовал от своих войск поймать во что бы то ни стало живым «морского крокодила», как он называл матросов.
Но даже когда это один раз удалось, моряки оказались хитрее. Было захвачено два матроса, посланные ночью в дозор. Но одеты они были специально в армейскую форму… Попав в плен, они выдали себя за пробирающихся к белым юнкеров-офицеров. Помогло кое-какое знание английского языка. Так и обманули дутовцев.
Матросы отряда были вооружены винтовками разных систем, русского и японского образца. Имелись почти у каждого и револьверы, которые мы завоевали в боях и отняли при обысках. Били мы дутовские войска врасплох, набегами, своей неустрашимостью, идя на самопожертвование…
Помню бой за село Павловское, один из последних боев с дутовцами. Село находилось в 10 километрах от железной дороги, вдоль которой проходили основные военные действия. Село, занятое казаками, угрожало нашему левому флангу. Крестьяне этого села пришли к нам с просьбой дать им оружие. Сразу выдать им оружие мы не могли. Было послано 50 человек из роты, в том числе и я. За нами крестьяне выслали 20 подвод, и мы быстро прибыли в село. Разделились на два отряда по 25 человек. Я со своей группой занял один конец села, другая группа повела наступление с другого конца. К нам присоединились местные солдаты-фронтовики. С их помощью мы разбили более 200 казаков, засевших в селе.
Село Павловское мы заняли после двухчасового упорного боя. Все моряки боролись геройски, но особенно запомнилась мне одна женщина-санитарка из Самарского отряда. Она свободно владела всеми видами оружия. Это была Саша. Она всегда была на передовой платформе, где находилась броневая машина. Был жаркий бой. Дутовцы прижали нас к снегу, не давая поднять голову. Саша вела огонь из пулемета. В это время на одном бугорке было ранено два наших моряка. Их нужно было убрать из-под огня. Несколько санитаров пытались подползти к ним, но были сами ранены. Тогда Саша бросилась к раненым и вынесла их с поля боя, хотя и сама оказалась раненой»[33].
У станции Переволоцкой в районе 13-го разъезда противник хорошо укрепился. Он разобрал рельсы, уничтожил несколько небольших мостов. В этом месте железнодорожное полотно шло дугой, что позволило дутовцам занять выгодные позиции для стрельбы. Ремонтной команде пришлось восстанавливать путь под сильным огнем противника. Но вот путь восстановлен и наступление продолжается.
Утром 8 января развернулись упорные бои за 13-й разъезд и станцию Переволоцкую. Дутовцы доносили своему командованию:
«Красные ведут наступление. Они хорошо снабжены всеми техническими средствами, как боевыми, так и вспомогательными, что подтверждается последним обстрелом разъезда, когда красными было выпущено 200 снарядов».
Во время боя за 14-й разъезд противник оказал ожесточенное сопротивление. Бой шел на самом разъезде. Наступлению сильно мешали пулеметы противника, установленные в каменных зданиях. Вести артиллерийский огонь по разъезду было нельзя, так как шел уличный бой и можно было поразить своих. Тогда С. Д. Павлов дал приказ — открыть артиллерийский огонь по станции Сырт, а разъезд взять в штыки.
Дутовцы, услышав разрывы артиллерийских снарядов у себя в тылу, испугались, что их берут в кольцо. Они срочно погрузились в вагоны и отступили. Ускакала конница. В 11 часов утра 14-й разъезд был взят.
На станции Сырт находился штаб противника во главе с самим атаманом Дутовым. Когда артиллерия правительственных войск открыла по станции сильный артиллерийский огонь, у дутовцев началась паника. Штаб и тыловые службы бежали на станцию Каргала.
Погода опять не благоприятствовала наступлению. Стояли сильные морозы. Солдаты и матросы страдали от холода. Многие обмораживались, но не покидали поле боя. Командующий фронтом С. Д. Павлов в одном из боев отморозил руки, но и с перебинтованными руками продолжал бывать в боевых цепях.
