Дым принял форму крылатого льва с хвостом акулы. Страшилище взревело угрожающе, оскалило клыки и приготовилось к прыжку.

Мортон взглянул на него, поднял брови и стал записывать в тетрадь колонку цифр.

Лев превратился в трехглавого ящера, от которого несло отвратительным запахом крови. Выдыхая языки пламени, ящер двинулся на мальчика.

Мортон закончил складывать, проверил результат на абаке и посмотрел на ящера.

С душераздирающим криком ящер обернулся гигантской летучей мышью, испускающей пронзительные невнятные звуки. Она стала носиться вокруг головы мальчика, испуская стоны и пронзительные невнятные звуки.

Мортон улыбнулся и вновь перевел взгляд на книги.

Мистер Дии не выдержал.

– Черт побери! – воскликнул он. – Ты не испуган?!

– А чего мне пугаться? – удивился Мортон. – Это же дедушка!

Летучая мышь тут же растворилась в воздухе, а образовавшаяся на ее месте струйка дыма печально кивнула мистеру Дии, поклонилась миссис Дии и исчезла.

– До свиданья, дедушка! – попрощался Мортон. Потом встал и закрыл дверь в свою комнату.

– Все ясно, – сказал мистер Дии. – Парень чертовски самоуверен. Придется звать Борбаса.

– Нет! – вскричала жена.

– А что ты предлагаешь?

– Не знаю, – проговорила миссис Дии, едва не рыдая. – Но Борбас… После встречи с ним дети сами на себя не похожи.

Мистер Дии был тверд как кремень.

– И все же ничего не поделаешь.

– Он еще такой маленький! – взмолилась супруга. – Это… это травма для ребенка!

– Ну что ж, используем для лечения все средства современной медицины, – успокаивающе произнес мистер Дии. – Найдем лучшего психоаналитика, денег не пожалеем… Мальчик должен быть чародеем.

– Тогда начинай, – не стесняясь своих слез, выдавила миссис Дии. – Но на мою помощь не рассчитывай.

«Все женщины одинаковые, – подумал мистер Дии, – когда надо проявить твердость, разнюниваются…» Скрепя сердце он приготовился вызывать Борбаса, Демона Детей.

Сперва понадобилось тщательно вычертить пентаграмму вокруг двенадцатиконечной звезды, в которую была вписана бесконечная спираль. Затем настала очередь трав и экстрактов – дорогих, но совершенно необходимых. Оставалось лишь начертать Защитное Заклинание, чтобы Борбас не мог вырваться и уничтожить всех, и тремя каплями крови гиппогрифа…

– Где у меня кровь гиппогрифа?! – раздраженно спросил мистер Дии, роясь в серванте.

– На кухне, в бутылочке из-под аспирина, – ответила миссис Дии, вытирая слезы.

Наконец все было готово. Мистер Дии зажег черные свечи и произнес слова Снятия Оков.

В комнате заметно потеплело; дело было только за Прочтением Имени.

– Мортон, – позвал отец. – Подойди сюда.

Мальчик вышел из комнаты и остановился на пороге, крепко сжимая одну из своих бухгалтерских книг. Он выглядел совсем юным и беззащитным.

– Мортон, сейчас я призову Демона Детей. Не толкай меня на этот шаг, Мортон.

Мальчик побледнел и прижался к двери, но упрямо замотал головой.

– Что ж, хорошо, – проговорил мистер Дии. – БОРБАС!

Раздался грохот, полыхнуло жаром, и появился Борбас, головой подпирая потолок. Он зловеще ухмылялся.

– А! – вскричал демон громовым голосом. – Маленький мальчик!

Челюсть Мортона отвисла, глаза выкатились на лоб.

– Непослушный маленький мальчик, – просюсюкал Борбас и, рассмеявшись, двинулся вперед; от каждого шага сотрясался весь дом.

– Прогони его! – воскликнула миссис Дии.

– Не могу, – срывающимся голосом произнес ее муж. – Пока он не сделает свое дело, это невозможно.

Огромные лапы демона потянулись к Мортону, но мальчик быстро открыл книгу.

– Спаси меня! – закричал он.

В то же мгновение в комнате возник высокий, ужасно худой старик, с головы до пят покрытый кляксами и бухгалтерскими ведомостями. Его глаза зияли двумя пустыми нулями.

– Зико-пико-рил! – взвыл демон, повернувшись к незнакомцу. Однако худой старик засмеялся и сказал:

– Контракт, заключенный с Высшими Силами, может быть не только оспорен, но и аннулирован как недействительный.

Демона швырнуло назад; падая, он сломал стул. Борбас поднялся на ноги (от ярости кожа его раскалилась докрасна) и прочитал Главное Демоническое Заклинание:

– ВРАТ ХЭТ ХО!

Но худой старик заслонил собой мальчика и выкрикнул слова Изживания:

– Отмена, Истечение, Запрет, Немощность, Отчаяние и Смерть!

Борбас жалобно взвизгнул, попятился, нашаривая в воздухе лаз, сиганул туда и был таков.

Худой старик повернулся к мистеру и миссис Дии, забившимся в угол гостиной, и сказал:

– Знайте, что я – Бухгалтер. Знайте также, что это Дитя подписало со мной Договор, став Подмастерьем и Слугой моим. В свою очередь я, БУХГАЛТЕР, обязуюсь обучить его Проклятию Душ путем заманивания в коварную сеть Цифр, Форм, Исков и Репрессалий. Вот мое Клеймо!

Бухгалтер поднял правую руку Мортона и продемонстрировал чернильное пятно на среднем пальце. Потом повернулся к мальчику и мягким голосом добавил:

– Завтра, малыш, мы займемся темой «Уклонение от Налогов как Путь к Проклятью».

– Да, сэр, – восторженно просиял Мортон.

Напоследок строго взглянув на чету Дии, Бухгалтер исчез.

Наступила долгая тишина. Затем мистер Дии обернулся к жене.

– Что ж, – сказал он. – Если парень так хочет быть бухгалтером, то лично я ему мешать не стану.

Томас Элдридж сидел один в своем кабинете в Батлер-Холле, когда ему послышался какой-то шорох за спиной. Даже не послышался – отметился в сознании. Элдридж в это время занимался уравнениями Голштеда, которые наделали столько шуму несколько лет назад, – ученый поставил под сомнение всеобщую применимость принципов теории относительности. И хотя было доказано, что выводы Голштеда совершенно ошибочны, сами уравнения не могли оставить Томаса равнодушным.

Во всяком случае, если рассматривать их непредвзято, что-то в них было – странное сочетание временных множителей с введением их в силовые компоненты. И…

Снова ему послышался шорох, и он обернулся.

Прямо у себя за спиной Элдридж увидел огромного детину в ярко-красных шароварах и коротком зеленом жилете поверх серебристой рубашки. В руке он держал какой-то черный квадратный прибор. Весь вид гиганта выражал по меньшей мере недружелюбие.

Они посмотрели друг на друга. В первый момент Элдридж подумал, что это очередной студенческий розыгрыш: он был самым молодым адъюнкт-профессором на кафедре Карвеллского технологического, и студенты в виде посвящения всю первую неделю семестра подсовывали ему то тухлое яйцо, то живую жабу.

Но посетитель отнюдь не походил на студента-насмешника. Было ему за пятьдесят, и настроен он был явно враждебно.

– Как вы сюда попали? – спросил Элдридж. – И что вам здесь нужно?

Визитер поднял брови:

– Будешь запираться?

– В чем?! – испуганно воскликнут Элдридж.

– Ты что, не видишь, что перед тобой Виглан? – надменно произнес незнакомец. – Виглан. Припоминаешь?

Элдридж стал лихорадочно припоминать, нет ли поблизости от Карвелла сумасшедшего дома; все в Виглане наводило на мысль, что это сбежавший псих.

– Вы, по-видимому, ошиблись, – медленно проговорил Элдридж, подумывая, не позвать ли на помощь.

Виглан затряс головой.

– Ты Томас Монро Элдридж, – раздельно сказал он. – Родился шестнадцатого марта тысяча девятьсот двадцать шестого года в Дарьене, штат Коннектикут. Учился в Нью-Йоркском университете. Окончил cum laude[2]. В прошлом, тысяча девятьсот пятьдесят третьем году получил место в Карвелле. Ну как, сходится?

– Действительно, вы потрудились ознакомиться с моей биографией. Хорошо, если с добрыми намерениями, иначе мне придется позвать полицию.

– Ты всегда был наглецом. Но на этот раз тебе не выкрутиться. Полицию позову я.

Он нажал на своем приборе одну из кнопок, и в комнате тут же появились двое. На них была легкая оранжево-зеленая форма, металлические бляхи на рукаве свидетельствовали о принадлежности их владельцев к рядам блюстителей порядка. Каждый держал по такому же, как у Виглана, прибору, с той лишь разницей, что на их крышках белела какая-то надпись.