Он отводит меня к постели, укладывая на прохладные простыни, возбужденную от пульсирующего удовольствия, которое проходит через мое тело. Он снова заставил меня кончить, одними поцелуями управляя моим ртом.

―Тебе это нравиться. И не смей мне врать. ― Он поглаживает рукой мой живот, пока его руки не опускаются между моих ног, в то время как его дыхание ласкает мою шею, а ноющая боль внутри меня рвется наружу. Едва касаясь, он поглаживает подушечками пальцев мою киску, перемещая губы к моему уху и шепчет:

― Я займусь всеми приготовлениями, и ты станешь моим сабмиссивом. Церемония состоится в субботу.

Я приготовилась встать, и мышцы пресса задрожали.

― А разве я не должна дать согласие?

― Маленькая саба, твоя киска уже сказала «да». ― Он положил руку мне на плечо, останавливая меня.

― Подожди, отмотай обратно. Ты что только что произнес «сабмиссив» и «церемония» в одном предложении? ― Твою мать, да за кого он меня принимает? Я представила склонившую голову женщину, открытую и покорную.

― Да, ― быстро ответил он, наблюдая за мной.

Между нами повисла тишина, и без каких-либо объяснений, не прикасаясь к моим складочкам, он продолжил свои намеренно ласковые поглаживания.

Он дразнил меня, и я сдавалась.

― Расставь ноги и перестань сопротивляться мне. ― Он одарил меня улыбкой, будто я испытываю его терпение, но его взгляд дает мне понять, он победил, чтобы я не делала.

― Да пошел ты! ― Это единственное, что я смогла произнести.

Его ответом было хриплое хрюканье, когда он перевернул меня на бок, и быстрыми движениями начал шлепать меня по заднице.

― Леди так не выражаются! ― И он продолжил свои шлепки.

Небольшое покалывание, что осталось с прошлой ночи вновь усилилось, когда его горячая рука касалась моих ягодиц. Я схватила его руку, вернее попыталась схватить, когда он перевернул меня на живот, подминая под себя, раздвигая мои ноги в стороны.

― Ты хочешь, чтобы я показал тебе с какой радостью возьму тебя, заставляя согласиться? Кса, скажи «да», и я покажу тебе, кто здесь главный.

Неужели он действительно трахнет меня… сзади… и это будет один из его первых приемов?

― То, о чем ты говоришь,… я никогда этого не делала. Нет!

― Ни разу? ― Его отрывистое дыхание щекотало мою шею. Не дожидаясь моего ответа, он приподнял мои бедра и притянул к себе. Его твердый как камень член, потирается о мою нежную кожу, и да, он не шутил. Без сомнения он это сделает. И проблема в том, что я… хочу… чтобы он... это… сделал.

― Что? Ты угрожаешь мне анальным сексом? Боже, нет. На это я не соглашалась.

Он потирается об меня членом, сжимает ягодицы, разводит их. Банально или нет, но казалось, время остановилось. Я чувствовала его голод, и мое тело сжалось. Я хотела его. Он ударил головкой по анусу и остановился возле моего входа. Я всхлипнула от того давления, с которым он толкал в меня. По телу пробежала дрожь, заставившая соски затвердеть, и вызвавшая мурашки на всем теле.

― Малышка, расслабься, ― сказал он, медленно проталкивая в меня головку члена. ― Красавица, я хочу, чтобы ты полностью раскрылась и отдалась мне.

― Пожалуйста, ― шептала я, пока он входил в меня. И я падала. Падала. Падала.

― Ты такая совершенная. Разве ты не видишь, как идеально мы друг другу подходим? Ведь именно этого ты хочешь? И я с радостью дам тебе это.

Я жадно сглотнула, смотря на изголовье ― кожаное в форме бриллианта, и честно говоря, единственное, что я от него хотела, так это еще больше секса. Настоящая головоломка. Он предлагал мне именно того, чего я желала, и мне лишь нужно набраться храбрости и согласиться. Но для этого мне нужно еще одно.

― Секретность, ― прошептала я.

Я ожидала, что он задумается, прежде чем ответить, но этого не произошло.

― Конечно. У тебя это будет, я обязательно укажу это в бумагах.

― В бумагах? В контракте, о котором ты говорил?

Он вытаскивает член, и ложиться на меня, накрывая как одеяло.

― Нам обоим нужна конфиденциальность. Поэтому, да. ― Теперь мне легко согласится на его развратное и секретное предложение. Кто бы знал? Очевидно, он уже позаботился о необходимом письменном соглашении.

― Ты уверен, о нас точно никто не узнает?

Его пальцы вцепились в мои бедра, ненадолго замерли, а потом нежно поднялись до талии. Выдохнув, он скатился с меня, и приподнял, чтобы мы могли видеть друг друга. Я облизала губы, кровь стучала в ушах, и он смотрел на меня, проводя рукой по волосам.

― Я не каждой делаю предложение такого рода. Я член весьма эксклюзивного клуба.

Его признание ошарашило меня. Этот разговор не похож на обсуждение бывших любовников. Я вглядывалась в его зеленые глаза и не понимала.

― Ты меня озадачил. Пожалуйста, объясни мне все до конца.

― Все будет происходить именно там. Мы не трахаемся за его пределами. Никогда. Правда, с тобой я уже нарушил это правило. Но после Бостона, мы должны будем держать себя в руках.

― И как все будет происходить?

― Позволь мне еще раз повторить. Мы не трахаемся за пределами клуба в Вашингтоне. Это значительно сокращает риск быть пойманными. Я не прихожу к тебе домой. Ты не приходишь ко мне. Никаких страхов по поводу прессы.

Я колебалась, соглашаясь на его предложение, пока он не заговорил о доме.

― Ты хочешь сказать… Ты не можешь... ― Так вот значит, где он приобрел свои умения трахаться как дикарь… но вот только он ― Сенатор Соединенный Штатов. Тут что-то не сходится. Он должно быть шутит!

― Что ты хочешь знать? ― Он говорит абсолютно серьезно. Его глаза стали стеклянными. Крепкое, зеленое стекло.

Просто скажи это:

― Ты говоришь о секс-клубе? ― Эти слова еще ни разу не срывались с моего языка, но, похоже, сейчас самое время. Поэтому идея, хоть и призрачная мысль о секс-клубе и нашей причастности к нему, даже и не мелькала в моей голове. Я была ошеломлена. И это беспокоило.

Его уверенная, почти волчья ухмылка вернулась, и становилась шире, но его глаза не отпускали меня.

― Это не просто секс-клуб. Как я уже сказал, он закрытый.

Я поерзала, ошарашенная и ляпнула, не подумав:

― Только ты и я? Вот это эксклюзивно.

Он нахмурил брови и покачал головой.

― Есть разные понятия эксклюзивности. У Дома крайне элитное покровительство.

― Это не делает его закрытым. Беннетт, по мне, это место для развлечения богатых мужчин.

― Ты видишь только черное и белое, и в опровержение твоих слов скажу, там довольно много женщин, и они члены клуба. ― Он опускает голову, немного опустив глаза, но его взгляд все также непоколебим.

― Надо же. Ты мог бы говорить конкретнее, но ты увиливаешь от ответа. Я задаю вопрос, ты на него отвечаешь, и ни словом больше. ― Мы не разрываем зрительный контакт, и напряжение нарастает. Он смотрит мне в глаза, будто заглядывает прямо в душу. ― Неважно с толпой или без. Не отходи от темы, и объясни все, во что ты меня втягиваешь. ― Я выдыхаю и опускаю глаза. Мы давно перешли черту дозволенности, и все быстрее утопаем в этом безумии!

― Ладно. Хорошо. Там есть покровители, ― ответил он, но не объясняя.

Покровители? Элита? Это своего рода игра? Я смотрю на него и вновь ловлю его взгляд.

― Сколько там людей ― покровителей? И кто они?

― По последним данным 110 человек. Но никаких имен. Я не могу раскрывать их личности.

Я прикрываю рот рукой, готовая закатить глаза, но не делаю этого. Пока.

― И почему?

― Если ты спрашиваешь, будет ли твоя личность также скрыта, то мой ответ «да». По правде говоря, люди присутствуют в клубе, но не говорят. Это запрещено. Поверь мне, там много людей со связями. Наш клуб ориентирован на влиятельных людей. Никто не будет видеть конфиденциальное соглашение с моим партнером, и оно будет у меня. И мы знаем всю информацию о приходящих поиграть. Ты сразу все поймешь, как только окунешься в эту атмосферу.

― И ты, и твои партнеры знаете все обо мне? ― Если это правда, то они все знают, что меня включили, так как я его интерн.