Макс Роуд
Вступление.
В мире существуют более сотни автомобильных марок и несколько тысяч моделей, выпускаемых и выпускавшихся. Иные уже отжили свой век, другие пережили не одно человеческое поколение. Миллионы машин, и каждая из них - индивидуальность. Мужские, женские, машины разного размера и назначения, разной цены и престижности. Их хозяева такие же разные, как и они, также делятся на касты, имеют разный стиль и особый апломб. В цикле "Монологи Машины©" будут рассказаны сотни разнообразных историй, связанных с хозяевами той или иной марки, затронута история создания модели, учтён исторический аспект. Повествование ведётся непосредственно от главного действующего лица - самой машины. Её мысли, чувства, желания, её страхи и болезни - будет учтено и проработано всё. Кто-то считает, что по отношению к механизму это недопустимо, это фантастика, а у машины нет души? Ну что же, заблуждаться может каждый, а это так же верно, как и то, что вы, вероятно, никогда не ездили за рулём. Приятного чтения!
Монологи машины©.
1. ВАЗ 2101.
Здравствуйте. Меня зовут ВАЗ, ВАЗ 2101. Некрасиво звучит? Ну да, правда, поэтому у меня есть ещё одно имя - «Жигули». Это имя официальное, полученное, как ни странно, ещё до рождения. Но и это ещё не всё. Народ дал мне столько имён, что я могу конкурировать с самим Пикассо. Кстати, знаете, как звучит его полное имя? Нет? Тогда, держитесь крепче: Пабло Диего Хозе Франциско де Паула Хуан Непомукено Криспин Криспиано де ла Сантисима Тринидад Руиз и Пикассо. Вот так, не больше и не меньше! А теперь, вот вам мои имена: копейка, единичка, «Лада», «Лада 1200», тринашка, двойка, копеечка, двоечка, Таз, тазик, копьё, и даже «Русский ФИАТ». Во как! Есть и ещё, но встречаются они реже. Вы спросите, почему меня называют, например, «двушкой» или «тринашкой»? Всё просто — это я, причём самая настоящая, но в разных одеждах. А ещё у меня есть брат — ФИАТ 124. Он не родной, а единокровный, но в общем и целом мы очень сильно похожи. Папа у нас один, он итальянец, но у меня мама русская, а у братца — итальянка. Между прочим, есть у меня ещё родственники в Испании (СЕАТ 124), и даже в Индии (Премьер 118). Мы большая семья, да. Знаете, сколько нас? 23,3 миллиона! Это со всеми двоюродными, троюродными и прочими родственниками, но какая разница, семья-то одна! Впрочем, сейчас не о них. Хочу и буду рассказывать только о себе! Я старшая, а потому — главная!
Рождение моё было непростым. Впрочем, когда этот процесс можно назвать таковым? Имя моего настоящего отца, Адольфо Мессори, ничего не говорит несведущему в автоконструировании человеку, но именно он заложил базу под моё появление. Мессори умер в год моего появления на свет, а его работу продолжил и завершил мой второй отец — Оскар Монтабоне. Думаете, что два отца — это уже слишком? Кому как, но у меня есть и третий — Аурелио Лампреди. Именно он придумал для меня новый мотор, который поразил мир надёжностью, высокими характеристиками и, одновременно, потрясающей простотой. Также я не забуду отметить, что папа Аурелио до этого работал в «Феррари», а потому заложенные им возможности для форсирования, дали двигателю продержаться на конвейере невероятные 46(!) лет.
Теперь, о моей маме. Она русская, чистокровная, огромная. Это целый автозавод, который называется АвтоВаз. Его построили в 1969 году специально для моего рождения. Это и есть мой роддом. Есть и точная дата рождения — ночь с 18 на 19 апреля 1970 года. Цвет — синий. А дата смерти...ха, не дождётесь Никогда! Я буду стоять в музеях ещё сотни лет, а при надлежащем хранении и тысячи, так что, я, фактически, вечна!
Русская мама немного изменила меня по сравнению с итальянским братцем, поработав над двигателем, подвеской, тормозами и экстерьером, но в общем мы одно целое. Между прочим, одно время меня продавали в Европе вместе с ним, и мы даже умудрялись конкурировать между собой, но затем братец возмужал, резко изменился, приобрёл новый лоск, а я осталась прежней, так что конкуренция быстро прекратилась. Зато, как меня любили в моей стране! Да ни одному автомобилю в мире не досталось и половины той любви, обожания и поклонения, которой одаривали меня мои владельцы! За мной ухаживали так усердно и тратили на меня столько денег, что это не снилось ни одной девушке, невесте или жене. А они, кстати, и не обижались, потому что тоже любили меня, ведь я украшала своим присутствием как их самих, так и их мужчин, которые на моем фоне смотрелись в более выгодном свете. С меня сдували пылинки, многие даже имели специальную сменную обувь, которую одевали, садясь в салон. В половине случаев я не ездила зимой, потому что дороги у нас посыпали песком с солью, а это вредно отражалось на моем здоровье. Меня любили, несмотря на мой цвет, несмотря на серый или красный, и хотя палитра моих красок насчитывала 44 вариации, владельцы цвет зачастую не выбирали. Я была настоящим ребёнком — что досталось, то досталось, а своё, как известно, любят не «из-за», а «потому что».
Мною хвалились перед друзьями и соседями. На меня смотрели на улице больше, чем на красивых девушек. Я была предметом вожделения практически каждого гражданина большой страны, но доставалась лишь немногим. Очередь на меня составляла пять (5!) лет, и если моего брата Фиата надо было рекламировать, чтобы продать, то я в рекламе не нуждалась. Знаете, сколько я стоила? 5620 рублей! Это 46 средних зарплат того времени. А знаете ли вы, что чуть ранее ровно столько же стоила Волга Газ 21 в самой дорогой модификации? Нет? То-то же! У меня один только встроенный радиоприёмник АР-108 стоил 120 рублей! То, что по нему слушали, вызывало подчас желание немедленно его выключить, но блеклый эфир не был главным — главное то, что в машине есть звук и другие его слышат, преисполняясь к владельцу почтением и завистью.
Многие владельцы, уже заполучив меня в собственность и отдав при этом почти все деньги, экономили на всём. Ездили на мне только по праздникам и никогда в плохую погоду. Бензин для меня стоил 9,5 копеек за литр, но они устанавливали между головкой и блоком цилиндров дополнительную прокладку, что позволяло использовать бензин подешевле, за 8 копеек. А то, что при этом терялось 8 лошадиных сил — не беда. Я же ехала! 1 апреля 1977 года стоимость бензина в стране сразу увеличилась в два раза и это прокладки появились на каждом втором двигателе, а в 1982 литр стоил уже 40 копеек! Бензин подешевле был по 30 копеек, но «был» - это громко сказано. Не было его практически нигде! Именно тогда для водителей грузовых машин и автобусов, ездивших на бензине А 76, открылось золотое дно. Они продавали свои литры владельцам частных автомобилей, пользуясь неограниченной прожорливостью собственных монстров и, быстро подкопив лёгких деньжат, покупали себе что? Меня! Вот такой круговорот в природе!
Ну все меня любили, все! Рабочие, интеллигенция, военные. Фрезеровщики, колхозники, учителя, врачи, инженеры, офицеры, продавцы. Любили меня и угонщики. Да-да, как часто я гналась за собственной сестрой, когда во мне, такой желто-синенькой, сидела милиция, а в той, беленькой, нехорошая тёмная личность. Скорость — моя стихия! В большой стране было мало машин, которые могли потягаться со мной в этом аспекте. С места я уходила первой и дальше не подпуская к себе никого. Где эти «Волги» и «Москвичи»? А нигде! Только в зеркале заднего вида! Да, потом и они подросли, смогли даже соперничать со мной, но вначале... это была сказка!
Знаете, например, сколько детей было зачато в моём чреве? Классно звучит, а? Нет, можно сказать « в салоне», но и первая версия имеет право на существование, а уж в конкретном аспекте... Моего внутреннего размера вполне хватало, чтобы два человека, расположившись на заднем диване, могли получить не только сиюминутное удовлетворение, но и удовольствие. И двери можно закрыть, и ноги в окошко не нужно высовывать, и печка хорошая. Плодитесь и размножайтесь хоть круглый год! А удовольствие, которое вы получите при этом ( ведь теперь вам не приходиться принимать неестественные позы), оно расслабляет, а это значит что? Правильно, это значит, что вы меньше контролируете себя, более расслаблены, а значит — больше детишек, хороших и разных!
