- Дай мне время.
- Нет. Я никому не даю времени. Я сам в нем нуждаюсь.
- Тогда разреши мне забрать деньги. Сегодня. Миллион.
- Нет.
- Я обещал людям. Это такие люди… их лучше не злить.
- Мне все равно, кому и что ты обещал.
- В виде исключения. Последний раз.
- Нет.
- Я не смогу рассчитаться завтра. Завтра - выходной. Суббота.
- При чем тут суббота? Ты разве еврей?
Старейший клиент заметно обиделся, но банкиру было наплевать.
- Помнишь, - сказал он, - старую историю из девяностых? Про парня, который сделал себе банк и распустил слух, что он - иудей? Изучил талмуды, освоил идиш… В общем, как только ему поверили, его дела пошли в гору. Со страшной силой. Фантастический подъем! Но потом, говорят, замочили его. Когда узнали правду…
- Ты это к чему?
- К тому, - сухо произнес банкир, - что я пойду тебе навстречу. По дружбе. Достану из кармана время - и дам его тебе. Целых трое суток. До шестнадцати ноль-ноль понедельника. Соберешь деньги к понедельнику?
- Такой суммы - точно не соберу.
Знаев покачал головой:
- Ты выгребал по миллиону рублей каждый день. Покупаешь у меня за один процент - продаешь, я так предполагаю, за семь-восемь. Ежедневно, то есть, поднимаешь по две тысячи долларов. Паша, ты зарабатываешь больше меня…
Солодюк покраснел и задрожал.
- У меня сложная ситуация! У меня вилы, Знайка! У меня катастрофа! Я каждый месяц объясняюсь в прокуратуре! Я в черных списках! Я числюсь как неблагонадежный во всех крупных банках…
- Ты сам выбрал такой бизнес.
- Это ты мне его посоветовал!
- Да, - равнодушно согласился банкир, - посоветовал. В девяносто четвертом году. Когда сам этим жил. А в две тысячи втором точно так же посоветовал закрыться. И легализоваться. Как я.
И Знаев показал подбородком на экраны, по которым ползли ломаные линии биржевых графиков. Дал понять, как именно в наше время следует легализоваться. Но его собеседник только поморщился.
- Дашь наличные?
- Нет.
- Ты ставишь меня на край.
Знаев разозлился.
- Ты сказал - «край»? Что ты знаешь про край, Паша? В девяносто седьмом я приторчал одному жулику крупную сумму. Задержал на один день. Всего на один! Меня отвезли в пригород Москвы, вывели на крышу девятиэтажки - и поставили на край. Вот там, Паша, был край, реальный! Вечер был. Повторяю, пригород. То есть я смотрел вперед - а передо мной темнота, и огоньки редкие… Ветерок такой, приятный… Дали мне телефон, сотовый… И я на том краю три часа простоял. Пока всех, кого мог, не разыскал и не получил от людей обещания, что к утру деньги будут…
- Если ты не дашь мне наличные, со мной сделают кое-что похуже.
- Найми охрану.
Солодюк мрачно приосанился.
- Я сам себе охрана.
- Как хочешь.
- Зря ты так со мной, Знайка.
Лицо старинного приятеля изменилось, и эти изменения не понравились банкиру - выразили не гнев, не обиду, а чистую злобу.
- Зря ты так со мной, - повторил Солодюк и криво улыбнулся, как улыбаются мужчины, которые думают, что умеют держать удар, а на самом деле не умеют.
- Зря я так с тобой? - переспросил Знаев. - Зря ТЫ так со МНОЙ! Ты хотел меня нагнуть. Мы договорились, что ты не будешь проводить через меня свои сделки! А ты - продолжаешь. Тихо, скрытно. Чтоб я не узнал…
- Закончим на этом, - проскрежетал гость.
- Ладно.
- Удачи тебе, Знайка.
- Ага.
Банкир проводил бледного афериста до выхода. Выглянул в приемную.
- Алиса, зайдите.
- Сергей Витальевич, я все сделала в соответствии с правилами, - сразу начала рыжая. - Этот человек давно уже…
- Черт с ним, - благодушно сказал Знаев и посмотрел, плотно ли прикрыта дверь. - Вы готовы?
- К чему?
- Мы сегодня идем в театр.
Она на миг опустила глаза, когда подняла - взгляд был новым. Серьезным, даже подозрительным.
- Вы уверены, что это… нужно?
- Я ни в чем никогда не был так уверен.
- А я - нет.
- Послушайте, этот культпоход вас ни к чему не обяжет. Кстати, давай на «ты».
- Нет.
Знаев улыбнулся.
- У вас твердый характер, Алиса. Но все-таки вы неправильно говорите «нет». Вы, Алиса, вкладываете слишком много страсти… Нет! О, нет! - спародировал Знаев и проделал патетический жест. - «Нет» - очень сложное слово. Я, Алиса, годами тренировался, чтоб научиться его произносить. Негромко, спокойно, с сознанием собственной внутренней силы… Есть и другие хитрости, мелкие, но важные…
- Какие?
- Расскажу по дороге. Тронемся в пять часов. Встретимся там же, у входа в наш ресторан…
- «Наш»?
- Конечно. Мы провели там первый совместный вечер. Считаю, что это хороший повод, чтоб считать ресторан «нашим»…
Он вдруг позволил себе податься вперед и наклонить голову. Захотел понять ее запах. Не тот, обычный - духи, пудра, лак для волос, чем еще они себя умащивают, - а настоящий, кожей выделяемый. Бывает же, что в метре от нарядной самочки теряешь голову от парфюма, а сближение на дистанцию, близкую к интимной, вдруг погружает тебя в постыдные ароматцы белья, торопливо выстиранного скверным мылом и высушенного феном за пять минут до выхода в свет. Или же помады, изготовленной из вазелина пополам с гуашью. Или, чаще, наждачного перегара какой-нибудь гадкой «Балтики номер три».
Между тем как молодая женщина, в подлиннике, под слоем духов и дезодорантов, обязана пахнуть исключительно яблоками.
Рыжая мгновенно отодвинулась, но он успел. Поймал ноздрями то, что желал. Действительно, яблоко. Сахар, воздух, солнце (ведь его лучи тоже пахнут) - все смешано в наилучшей, благодатной пропорции. Повезло тебе, Знайка. Даже странно, что тебе так повезло. Девочка - свежее свежего - стоит напротив и ждет, что будет дальше.
Если бы знать.
