Я сидела неподалёку от водяной мельницы, нарочно жестко расчесывая волосы. Размеренный шум заглушал во мне боль. Я была огорчена, что не смогла как следует объяснить ребятам правду. А пыталась ли? Или снова засуетилась, поспешила, не связала воедино мысли и слова? Ещё больше меня печалило то, как братья переменились после моего рассказа. Но больше всего меня беспокоила тайна, терзавшая их. И Грай, который определённо что-то скрывал.

Я прислонилась к боку серого, послушно лежавшего на травке, и решила вздремнуть. Вдруг после сна в голову придёт разумная, чёткая мысль, и избавит меня от лёгкой головной боли, вызванной внутренним напряжением?

Меня разбудил свет, загоревшийся в маленьком домике напротив мельницы. Оттуда доносились приглушенные голоса, и мне стало любопытно, кто в такой час туда пришел. Я поднялась, велев коню ждать на берегу, и тихо подкралась к домику. В его дощатых тонких стенах было достаточно щелей, чтобы туда мог поместиться мой любопытный нос.

– Они не хотят подчиняться. Им нужна свобода, – произнес знакомый голос. Это был Грай.

– Ты до сих пор бездействуешь? Алису Арнэ мы склонили на свою сторону, значит, и ее сыновей согнем.

– Они еще мальчишки, может, не стоит их впутывать в это? – произнес Грай задумчиво. – Пусть себе путешествуют. Никаких доказательств они все равно не отыщут.

Тот, второй, которого я не видела, злобно рассмеялся.

– Не отыщут, конечно. Им ни сил, ни связей не хватит. Но де Флавий сказал сделать, значит, сделаем. Не пеняй на возраст, эти юнцы прекрасно знают, чего хотят добиться. Если нужно – мы будем действовать решительно. Или ты струсил?

– Я не струсил, – ответил Грай медленно. – Просто не хочу, чтобы их постигла судьба отца.

– Этот идиот до последнего не хотел подвинуться с земли, все болтал о достоинстве и чести… Родовая земля! Тоже мне, помещик нашелся! Если он пошел против де Флавиев, то должен был понимать, чем это для него и его семьи закончится.

– Думаю, он понимал, и не тебе судить его. Ты лишь нахлебник Антуана.

– Придержи язык, южанин! Ты ведь и сам уехал из дому в поисках денег и славы!

– Я никогда не искал славы, – ответил Грай, – а то, что я нанимаюсь к тем, кто лучше платит – мое личное дело. И если ты еще раз повысишь на меня голос, клянусь предками, я завяжу узлом твой поганый рот!

– Ладно уж, – пробурчал в ответ тот. – Что ты намерен предпринять?

– Я поговорю с ними. Надеюсь, они меня выслушают.

– Де Флавию нужен результат.

– Он будет, – спокойно ответил мужчина.

Второй, оказавшийся низким толстым мужиком с выпирающими нижними зубами, повернулся было к двери.

– И, кстати, он хочет взглянуть на ту девушку.

– В этом я ему не помощник. Если хочет – пусть сам за ней приезжает.

– Это не звучало как просьба, Грай.

– Передай де Флавию, что я не стану помогать ему похищать беззащитных одиноких женщин. Пусть утоляет жажду без моей помощи.

– Передам, но ты знаешь, как он реагирует на отказы.

– Мне плевать на его реакцию. Я не из дерьма сделан! – громовым голосом ответил Грай, и я вздрогнула.

– Погоди! – повернулся в мою сторону толстяк. – Кажется, там кто-то возится!

Я рванула прочь, путаясь в длинном подоле. Не знаю, видели ли они мою спину, но никогда в жизни я так не удирала…

Я знала, что мне следует делать, и направилась к братьям – прямиком через реку, ведь серый отлично плавал. Мне было все равно, что скажут по поводу моего мокрого платья. Мы выбрались на берег, и потом довольно скоро добрались и до города. Веселье было в самом разгаре, но я знала, что братьев нет ни на площади, ни в торговых рядах. Я поехала в гостиницу. Меня встретил тот же подросток, и снова я удивилась желтизне его умных глаз. Паренек отчего-то искренне обрадовался моему приезду, но и смущался отчаянно – краснел и, волнуясь, переминался с ноги на ногу. Он помог мне спуститься, и я улыбнулась, жалея, что ничем не могу отплатить за его доброту. Наверняка ему мало платили, а денег у меня не было.

– Спасибо тебе! – сказала я.

– Это честь для меня, госпожа, – странно отозвался он.

Времени разбираться у меня как всегда не было. Я подобрала тяжелый подол – и побежала вверх по лестнице.

В дверь я тарабанила долго и настойчиво, и, когда стало казаться, что номер пуст, Маир все-таки открыл мне.

– Фрэйа? – нахмурился он. – Что ты здесь делаешь?

Я проскочила внутрь, не обращая внимания на то, что он стоит полураздетый.

– Пожалуйста, не гони меня! Сейчас я была возле водяной мельницы и слышала разговор Грая с каким-то толстячком. Прошу, дай мне договорить – а потом посылай на все четыре стороны!

Парень кивнул, закрывая дверь, и я поспешно рассказала ему об услышанном. От волнения раскашлялась, назвала мельницу ельницей, а Грая Драем, и Маир против воли рассмеялся. Лар, который, оказывается, стоял за стеной, тоже все прекрасно услышал.

– Выродок! – процедил он сквозь зубы, и его мальчишеское лицо в свете свечей показалось мне зловещей маской. – Разговаривать собрался! Не будет никаких разговоров!

– Знаю, вы ничего мне не скажете, – произнесла я поспешно, – и не обижаюсь. Вы мне не верите, но это неважно. Я боюсь за вас и хочу помочь! Только помочь, чем сумею…

– Фрэйа! – вдруг ласково сказал Маир, положив тонкие пальцы мне на плечи. – Мы верим тебе. Так же, как верили отцу. Мы уже несколько месяцев копаем все глубже, пытаясь пролить свет на обстоятельства его гибели, и точно знаем, что де Флавии замешаны в этом. Тем отвратительнее для нас то, что сделал с матерью Кордэлл. И то, что еще может сделать с ней Антуан, наш ненормальный сводный брат. Мы хотели увезти ее силой, но она не пошла с нами. Клянусь, он как-то повлиял на неё, этот подонок! Она всегда любила нас, но эта любовь угасает.

– Теперь ясно, что Грай работает на Антуана, – сказал Лар, – но он южанин и еще способен отличить добро от зла.

– Кордэлл де Флавий убил вашего отца, – сказала я, понимая, как зловеще прозвучали эти слова.

Лар весь сжался, даже скрипнул зубами, но Маир придержал его за плечо.

– Думаю, это так, Фрэйа, но у нас нет доказательств. Мы не в силах бороться с Антуаном и его тайной полицией. Нас всего двое. Нам нужны неопровержимые доказательства, но их нет.

– Трое, – поправила его я. – Теперь нас трое. Думаешь, я смогу остаться в стороне, зная, что вам грозит беда? У нас на Земле друзей, пусть и едва обретенных, не бросают.

– Нет, Фрэйа, – нахмурился Маир, – мы не станем втягивать тебя в эту историю.

– Я себя сама в нее втянула. Или ты думаешь, что я случайно оказалась в вашем мире, встретила Грая на дороге, потом вас?.. И задрыхла возле реки тоже случайно? Таких случайностей не бывает, их вообще не бывает! Все имеет смысл!

– Ты права, – согласился Лар. – Она права, брат.

– Я знаю, но не могу… Не имеем мы права так поступать, Фрэйа! Это не твоя война! И ладно бы просто неприятности, но подвергать твою жизнь опасности я не буду. Хватит и того, что Сундук напросился со мной.

– А теперь напрашиваюсь я. Маир, ты меня не переубедишь! Возможно, я веду себя глупо, и самоуверенность здесь не уместна, но порой нужно быть упрямой и биться лбом об одну и ту же дверь, зная, что рано или поздно она поддастся и слетит с петель.

– Не нужно так! Не хочу, чтобы ты расшибла голову, Фрэйа! Тем более что эта дверь столь же прочна, как твоё упрямство.

– Тогда я найду ключ, – не сдавалась я. – Или отыщу узкую щель и просочусь туда противным сквозняком.

Братья не выдержали и рассмеялись.

– Может, все-таки не стоит? – мягко сжав мои пальцы, попросил Маир.

– Нет, стоит! К тому же у нас есть преимущество…

Но тут в дверь постучали. Я забежала вглубь комнаты и залезла за кресло, а Маир, подойдя к дери нарочно неторопливо, отозвался сонно: