Он прилетел словно под видом прилета к Ники – а то как-то не очень хорошо выходило с его стороны наплевать на горе всей семьи, - а на самом деле сообщил Лэйси, что подал на развод. Он не уходил к кому-то, - он просто уходил. Решил уехать к брату в Окленд…

Отчасти я понимаю его. Раковый больной в семье – это горе. Особенно если это твоя единственная дочь..

Дорогая Ники…

Потом, после прогулок, – еду к Ники в клинику за город. Я всегда провожу у нее не менее часа. Меня поражает, как она держится. Может, она и плачет, но во время моих посещений мы словно забываем о том, что разлучает нас. Мы не произносим это слово вслух.

Рак. Одно слово, и столько боли…

Мы разговариваем о музыке, о погоде, обо всем, о чем только можно. Мы не говорим только о нашем будущем…

Выходя от Ники, я обязательно захожу к доктору Кальвину – он лечащий врач Ники, - но я не слышу от него никаких новостей: только постоянно одни и те же монотонные слова, что рост опухоли не остановить, лечение бессмысленно, и тому подобное…

-да твою мать!!! Ты врач вообще или кто?! – кричу я, ударяя кулаком по столу доктора во время одного из таких визитов. – ты думаешь, я позволю тебе дать ей умереть?!

Видно, что доктор Кальвин удивлен мои поведением, хоть и старается держаться спокойно:

-постойте, во-первых, обращайтесь ко мне на «вы», мы же с вами не на улице находимся, Ларсен.

-мне плевать, где мы находимся! – резко отвечаю я. – какого черта вы тогда держите Ники здесь, ничего не предпринимая? Она надеется на лучшее, ее семья надеется… я надеюсь!

-увы, Ларсен, но шансы очень невысоки. – качает головой доктор.

-шансы? – переспрашиваю я. – у Ники есть шансы?

Я произношу это так угрожающе, что доктор Кальвин буквально вжимается в свое кресло.

-раньше вы говорили, что у Ники нет шансов, вы, проходимец…

-хорошо, хорошо, Ларсен, я говорю вам, только у семьи Николь все равно не хватит денег…

Я перебиваю:

-какого хрена вы раньше молчали? Я заплачу сколько угодно. Говорите, что нужно…

-вы заплатите? – доктор удивлен.

-да, но это не ваше дело, почему, да как. Я спонсор. Говорите, - как можно резче бросаю я ему.

-хорошо, Ларсен, я постараюсь объяснить…

Спустя полчаса я выхожу из клиники в подавленном состоянии, сажусь в свою машину…

Кальвин сказал, что есть одна хорошая клиника в Германии, и у меня на нее хватает денег. Эта терапия может продлить Ники жизнь на три-четыре года, замедлив прогрессирование болезни… ох. Я не хочу думать о «продлит» - я хочу думать о том, что Ники будет жить. Разве нельзя сделать эту терапию вечной? Пусть это и будет очень неудобно, но мы сможем украсть для Ники сколько угодно жизни…

В общем, все было бы прекрасно, но есть одно «но»: Ники будет в Германии четыре месяца. А я останусь здесь…

Я этого не переживу. И Ники не переживет. Мы уже настолько привыкли видеть друг друга каждый день, что мы понимаем: теперь это навсегда. Мы никогда не были так близки, как в эти дни. И мы больше никогда не поведем себя так, как пытались раньше – потому, что это лишь доказывает, что мы были неправы…

Но я готов к этому расставанию. Все, что угодно. Я должен справиться. Вот только расстаться нам придется сразу же на следующий день после моего дня рождения…

Я выхожу из машины и поднимаюсь по ступенькам студии. Внутри меня встречает Сэм.

-о, Сэм, - говорю я. – и чего ты приперся?

Сэм – мой ивент-менеджер, а по совместительству – друг… впрочем, в последнее время дружба отошла на второй план – я ведь теперь, как выражается большинство моих друзей, «весь ушел в себя»…Так как в последнее время я почти нигде не выступал, кроме пары калифорнийских клубов, мы с Сэмом виделись очень редко – с тех пор, как мы узнали страшную новость, я почти перестал общаться с остальным миром.

-привет, Ларс, - говорит он. – а нам тут прислали несколько приглашений.

-приглашений? Каких? – спрашиваю я, вешая куртку на крючок.

Что-то странно…

-ого, обычно ты и слышать о них не хотел. Пошли в мой кабинет, я тебе расскажу, - говорит Сэм. – итак, - он садится на свой вертящийся стул и вытаскивает кучу каких-то конвертов, - с июня по сентябрь. Пекин, Шанхай, Сеул, Бангкок, Куала-Лумпур, Сингапур, Бали, Ханой, Дели… - перечисляет он названия городов.

До меня доходит не сразу.

-в смысле?

-в смысле? Ларсен, да тебе предлагают огромный тур по Юго-Восточной Азии! Разве от такого можно отказаться? Хотя… я конечно знаю, как у вас там с Николь… - задумчиво прибавляет Сэм.

Все лето и сентябрь. Я задумываюсь. Ники будет на лечении. А я давно не ездил по миру. Может, хоть это поможет мне? Хотя бы ненадолго, но отвлечет меня от горя?

Попытка не пытка, да и в конце концов, хоть порадую своих фанатов… они не должны страдать.

-а знаешь, что, Сэм. Давай, - решительно говорю я.

-как это ты так, Ларс? – удивляется он.

-Ники будет на лечении в Германии. Я сегодня об этом договорился. Это поможет ей. Я все решил… - объясняю я. – я думаю, в туре мне будет легче… - я замолкаю.

Сэм понимает и кивает головой.

-вот только сможешь ли ты выступать в таком состоянии?

-смогу. Я не подведу тебя, Сэм. Как и моих фанатов.

Сэм сочувствующе кивает.

-держись, Ларсен. Я верю в тебя, друг.

Вскоре я выхожу из студии и шагаю по улице к своей машине, обдумывая происходящее. Сегодня двадцать третье мая, а значит, времени у нас осталось совсем немного…

Ох, как отреагирует Ники? Мне кажется, это немного честно – ставить ее прямо перед фактом. Но за это время я уже достаточно узнал ее и мне кажется, что по своей воле она никуда не поедет… и даже если это ради ее собственного блага, все равно это немного под…

-ой! Простите! – восклицаю я и бросаюсь на помощь брюнетке в темных очках – я чуть не сбил ее с ног, и она уронила свои пакеты.

-да не за что, не извиняйтесь, - девушка снимает очки, и меня ожидает приятный сюрприз.

-Мириам! – узнаю я ее. – но что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, подавая девушке пакеты.

-спасибо, - улыбается она. – привет, Ларсен. Мои дела продвигаются отлично, как бы это хвастливо не звучало. Помнишь, я летела с вами в Лос-Анджелес? Ну так вот, я осталась здесь, и мои попытки увенчались успехом - мне предложили главную роль в одном голливудском фильме!

-здорово.

-поэтому я и переехала сюда, - объясняет Мири. – я живу на Голливудских холмах, а ты?

-надо же, какое совпадение! – говорю я. – и я тоже.

-как Ники? – спрашивает она, но, похоже, по выражению моего лица догадывается: - можешь не говорить, если все плохо.

-да, - я мысленно благодарю ее. – спасибо, Мириам.

-жаль ее… не за что, Ларс. Знай, ты всегда можешь поговорить со мной, я всегда выслушаю тебя и поддержу, - говорит Мириам, и у меня на душе почему-то становится тепло.

Я так давно не получал его от людей…

-спасибо. Может, тебе все-таки помочь донести это? – киваю я на пакеты, и мы смеемся…

Люблю людей, с которыми можно быть самим собой…

Тридцатое мая. Уже завтра мой двадцать девятый день рождения.

-ты будешь отмечать свой день рождения, Ларсен? – спрашивает Ники.

Я сижу около ее кровати на стуле. Мне больно видеть ее, обвешанную проводами, да еще такой радостной и улыбающейся. Да уж, парадокс… и чему же она так радуется?

-что в очередной раз? – спрашиваю я, кивая на провода.

-они хотят проверить, как быстро растет опухоль.

Я вздрагиваю. Я никогда не смогу спокойно слышать такие слова. Как сама Ники это терпит? Вероятно, в моих глазах появляются слезы, потому, что Ники приподнимается и проводит рукой по моей щеке.

-Ларс… не плачь… не надо.

-прости, Ники… ты спрашивала про мой день рождения? – меняю я тему разговора.

-да, я очень надеюсь, что врачи меня отпустят, это после трех дней с проводами! – жалуется Ники.

-трех? – я ужасаюсь.

-ага, - грустно кивает Ники. – но я понимаю, это же все ради того, чтобы понять, что со мной делать…