– Покажешь – они уйдут.

Посчитав свою миссию выполненной, гоблин развернулся и медленно, не спеша удалился.

То самое Ожерелье Иного – вот и пентаграмма, о которой говорил бес-демоноид. Чувствую, не те гости будут, приезду которых радуешься.

Быстро одеваюсь и выхожу встречать незваных посетителей моей обители.

А вот и они. Всего двое, но я не обольщаюсь. Если они меня нашли, то в любой момент могут нагрянуть в любом количестве. Надо постараться уладить дело миром. Если шаман не ошибся с ожерельем.

Ага, а вот и транспортное средство; не разглядел сразу. Не сказать, что впечатляет – никаких драконов, огнедышащих тварей и прочей экзотики. Обычные нарты и шесть собачек в упряжке. Правда, зверюшки крупнее обычных хаски, но даже расцветкой схожи.

Оставив транспорт поодаль, двое гостей ждут напротив входа, явно демонстрируя мирные намерения.

Не очень хочется выходить из-под прикрытия стен, но попытаться решить дело без крови все равно надо.

Ну, что же, тянуть время нельзя – этим я продемонстрирую свою нерешительность и уязвимость позиций. Щит не беру, лишь дежурный меч на боку. Вся надежда на эльфийский стреломет – надеюсь, посетители не в курсе, для чего он предназначен. Судя по подсказке гости двадцать второго и тридцать пятого уровней, поэтому беру РПС-29 – вполне достаточно для относительного выравнивания шансов.

А ведь мог бы и головой подумать, прежде чем в очередной раз наступать на те же самые грабли.

Колоритные персонажи, ничего не скажешь. Тот, что за главного, форсит лысой головой на сорокаградусном морозе. К слову, две шишки на черепе смутно намекают на родственные отношения с рогатыми. И я догадываюсь, с какими. Лицо белое, почти человеческое. Губы тонкие, как ниточка, высокие скулы и голубые, пронзительно пустые глаза. Одет, как пижон – весь в белом.

Второй мне сразу не понравился.

Откровенно ненавидящий горящий взгляд мутных красный глаз без зрачков. Нервная, дрожащая, рваная моторика – такое ощущение, что наркоман в период ломки. Броня, как будто для контраста с одеянием первого, черная, грязная, в разводах и потеках. Хотя и добротная.

Демонстрирую лысому на вытянутой руке ожерелье шамана, не приближаясь близко. Специально не надеваю себе на шею – пусть думает, что в доме есть еще кто-то более сурьезный.

Покровитель бесстрастно рассматривает амулет несколько минут, переводит взгляд на мое лицо, закрытое маской, но ничего не произносит. Я демонстративно любуюсь собачками – всегда нравились лайки, они же хаски. Хотел даже взять себе такого красавца, но продавец отговорил. Хаски – беговые собаки, им каждый день надо не менее пяти километров пробегать, иначе они начинают… выть, как волки. В многоквартирном доме это немножко неудобно – соседи ведь не чукчи, не понимают, однако.

А собачки интересные:

Прокол, у Вас, ребята, однозначно. Не пристало таким мелкоуровневым ездить на таких серьезных собачках. А значит… я опять лопухнулся. Если братва связана с Иными, то по определению видимый уровень занижен примерно вдвое.

Ситуация определенно хреновая. Значит, убыр под полтинник прокачан, а про лысого даже подумать страшно: наверняка от семидесятого и выше.

На секунду удача поворачивается ко мне передом: Покровитель удовлетворяется предъявленной ксивой в виде амулета и изрекает:

– Принято. Уходим, – это уже убыру.

Разворачивается и движется к саням.

Не успел я облегченно выдохнуть, как убыр мгновенно догоняет бригадира одним прыжком и истерически кричит:

– Он бессмертный! В нем течет горячая кровь – он не может жить!

Покровитель словно в раздумьях поворачивается в мою сторону:

– Он – Иной. Ты ошибся.

– Я докажу это. Убью и съем его сердце. Через сутки он возродится снова – это и будет доказательство!

– А если ты все же ошибся, что тогда?

– ХА-ХА-ХА. Я не могу ошибаться, чувствую запах крови – я так давно ее не пробовал.

– Ты болен, и живая кровь сводит тебя с ума. Но не буду тебя останавливать – бесполезно. И вмешиваться не буду, если твой хозяин не вступит в спор, – это уже ко мне; купился лысый на мою хитрость.

Довольный рев убыра обрывается в самом начале – трудно кричать с осиновым колом в животе. Между прочим, прошел критический удар – есть все-таки польза от достижения «Убийца Титанов».

Вопреки моим надеждам, даже снятые две тысячи четыреста единиц жизни не убили убыра сразу. Поскольку вместо обычного он оказался:

По моим прикидкам, минуты за три осина его добьет – вот только кто ж мне даст эти минуты прожить.

Сопротивляюсь отчаянно, даже разок умудряюсь острием меча процарапать черную броню врага. Однако недолго длится развлечение – меч улетает в сторону засыпанного снегом рва, а зубастая пасть вцепляется мне в горло. По всей видимости, убыр понял, что в случае победы умрет одновременно со мной, и решил полечиться свежей кровью. Вполне логичное предположение? А может, действительно снесло крышу от нетерпения. Но именно это меня и спасло. Пока убыр пытался прокусить неподатливую кожу крокодайла, в бок ему воткнулось острие ритуального ножа, а потом еще раз и еще. И еще раз двадцать, пока я не понял, что бью в уже мертвое тело.

Удивительно, но я еще жив. Покровитель все так же безмятежно и невозмутимо стоит на прежнем месте. Ни одной эмоции не проявилось на мертвенно-бледном лице. Все-таки правы были японские робототехники, когда открыли «эффект зловещей долины». Человекоподобные роботы на заре их возникновения тем больше нравились людям, чем больше они походили на нас. Но лишь до определенного предела. Когда роботы стали слишком похожи на людей, то это вызвало резкую негативную реакцию: неприязнь, страх и даже ужас у наблюдателей. Причем при похожести на девяносто девять – сто процентов этот эффект исчезал. Видимо, человеческий мозг воспринимал их уже как людей, во всем их многообразии рас и национальностей. Название «зловещая долина» появилось из-за графика, характеризующего этот процесс.

Так вот, Покровитель в точности соответствовал этому канону «зловещей долины» восприятия. Он был одновременно очень похож на человека, и при этом невообразимо далек от нас, чудовищно другой. Особенно резко это различие проявлялось, когда он двигался. Что-то змеиное, инородное проявлялось в его нечеловеческой пластике. Не мог человеческий мозг создать такое – не верю! Либо дизайнеры консультировались в психиатрической лечебнице, для особо сдвинутых пациентов. Впервые мелькнула мысль, что это создание – вообще не дело рук человеческих.

Впрочем, мысль была тут же признана абсурдной и… неприятной, в связи с чем немедленно выброшена из головы.

Вопреки опасениям, неприятный персонаж не стал подходить ближе.

– Твое, – неуловимым движением он бросает мне какую-то штуковину.

Лишь чудом, в последний момент, успеваю поймать брошенное:

Повелитель Падших «скромного» девяносто четвертого уровня равнодушно удаляется в сторону собачьей упряжки.