– Ты всех будишь. Топаешь здесь – у нас дома трясутся.

Удивительно, но писк вдруг перерос в обычный голос. Хотя, наверно, это все же как-то связано с тем, что парень поднес посох к уху.

– Прости, все забываю, что вы спите до полудня.

– Фе, – фыркнула фея. Ее народ, который многие считали выдумками подвыпивших жителей и бреднями заплутавших тернитов, просыпался, лишь когда распускались бутоны цветов. А распускались те обычно в полдень. – Ты куда идешь?

– На ярмарку в деревню – продам несколько букетов.

– А возьми меня с собой!

Эш улыбнулся. Пару раз в неделю Мавери просила взять ее с собой в очередное путешествие, но парень всегда отказывался. Не то чтобы его сильно беспокоил тот факт, что Мавери выросла цветочной принцессой, дочерью королевы фей… Просто приключения волшебника бывали зачастую рискованными мероприятиями – смертельно рискованными, и он не хотел подвергать маленького друга такой большой опасности.

– И зачем ты мне нужна, малявка?

– Я не малявка! – воскликнула фея и топнула ножкой. Эш даже не почувствовал этого, хоть фея была одета в туфли с высоким каблучком и топталась непосредственно на мизинце. – Я большая, взрослая фея! Мне уже можно путешествовать!

– Да-да, конечно, – кивал парень. – Особенно предварительно потерявшись у меня в мешке.

Мавери мигом смолкла и потупила взгляд, когда ей напомнили о том инциденте, когда весь народ фей искал ее в мешке волшебника.

– Я тебе самые лучшие букеты соберу, – нашлась принцесса. – Каждая девушка будет рада купить их у тебя!

Эш не стал заострять внимание на том, что обычно очередь из этих самых девушек тянется к его лавке аж от ворот деревни. Это еще учитывая, что от них до базарной площади есть несколько поворотов и горок.

– Это, бесспорно, хорошее предложение, – волшебник сделал вид, что задумался. – Но вдруг ты влюбишься в какого-нибудь красавца и тот увезет тебя за горизонт? Он пройдет сто испытаний во славу твоего имени, повергнет злую ведьму и избавит тебя от маленького роста. И будете вы жить долго и счастливо и нарожаете кучу детей…

По мере рассказа щечки феи наливались румянцем, веки опускались все ниже, а крылышки в возбуждении начали хлопать все быстрее – принцесса даже взлетела.

– А потом твоя мама, узнав об этом, превратит меня в кролика и скормит серому волку.

Мавери плюхнулась на задницу, поняв, что над ней снова подшучивают.

– Ну и не бери! – Девушка, вопреки всем законам приличных принцесс, показала язык волшебнику, а потом пнула ближайший бутон. Тюльпан раскрылся, явив миру небольшой мешочек из мерцающей на солнце ткани. – Оберон попросил тебе передать. Сказал, что пригодится.

– Передай ему спа…

Договорить Эш не успел, так как его собеседница уже скрылась где-то в цветочных зарослях. Парень покачал головой и убрал посох от уха. По его мнению, королева слишком редко порола Мавери: пори она ее чаще – и волшебнику не пришлось бы каждый раз выдумывать новые шутки, чтобы отвадить непоседу от путешествий.

Подняв мешочек, Эш заглянул внутрь. Присвистнув, он по-воровски огляделся, словно кто-то мог за ним подсматривать, и убрал посылку за пазуху. Целый мешочек пыльцы фей – это вам не жалкое подобие магических зелий, которые пудами кочуют от рынка к рынку, от торгаша к торгашу. Вот закончится у волшебника сила этого самого волшебства, и как ее восполнить?

Либо погрузившись в длительную, порой многочасовую медитацию, либо воспользоваться допингом. Зельем, кристаллом, молитвой жреца (если таковой есть под рукой), отваром каким-нибудь, грибом или мясом волшебного создания. Но среди всего этого разнообразия возвышается пыльца фей. Говорят, что один ее комочек размером с пшеничное зернышко способен восстановить силы опытного мага.

Надежно спрятав суму с семью комочками, Эш стал складывать цветы в большущий мешок. Он был настолько огромным, что казалось невозможным тащить его в одиночку. Впрочем, волшебник знал одну хитрость – он просто произнес Слово, и мешок по его просьбе стал легче. На такой элементарный трюк способны даже маги-новички.

На поясе парня висел и другой мешок, небольшой походный, но многие великие мира сего были готовы отдать свою руку за право заглянуть туда и душу – за то, чтобы забрать. Все они почему-то думали, что в мешке у Эша (правда, они знали его под другим именем) хранятся несметные сокровища этого мира.

Собрав достаточно цветов, чтобы заработать хотя бы пару серебряных монет, которых хватит на ближайший месяц или два, парень разогнулся и, приложив ко рту большой и указательный палец, свистнул. В тот же миг в центре появился дом, а из распахнувшейся двери вылетел серый плащ. Он подлетел к волшебнику и сам лег ему на плечи.

– И когда я перестану тебя забывать? – недовольно пробурчал Эш, который, если честно, частенько что-то забывал. И не только свой походный плащ, бывший при этом единственным.

Это некогда был серый кусок материи, теперь ставший разноцветным – так много на нем красовалось заплаток.

Перехватив мешок поудобнее, красивый молодой мужчина пошел к дороге. До нее ему нужно было идти пять дней. Потом, если не удастся найти попутчика, то еще около полумесяца до деревни. Волшебнику приходилось жить в самой глуши, ведь он не хотел, чтобы все армии континента заявились к нему домой в попытке отрубить его же голову. Не то чтобы Эш боялся армий, но ведь цветы потопчут!

Уходя, парень еще не знал, что вернется домой очень нескоро, что в этот самый день, когда где-то в мире открылась таверна со странным названием D. H., началось его, Эша, большое приключение.

На базарной площади сегодня было удивительно многолюдно. При этом здесь, среди хуторян, приехавших за самым необходимым, среди жителей окрестных деревень и проезжавших мимо тернитов находилось огромное количество девушек самых разных возрастов. От тех, кому еще не скоро встречать первую весну в качестве женщин, до тех, кто совсем недавно надел на голову обручальный ободок. Последним к вечеру, скорее всего, достанется от мужей, но сей факт их мало волновал.

В центре водоворота из представительниц прекрасной половины человечества (последнего нелюдя в этих землях видели лет двадцать назад) стоял молодой парень ростом немного выше среднего.

– Подходи, выбирай – цветы покупай! Цветок за четверток, три – за пяток, букет – всего медяк! Бартер не предлагать, в долг не даю, не целуюсь, замуж не беру!

На прилавке перед парнем лежали самые прекрасные цветы, которые только можно найти под светом Ирмарила. Они, пусть и сорванные, были словно живыми, будто вот-вот, буквально только что росли на лугах и холмах. С них разве что утренняя роса не капала, а в бутонах не жили феи.

Хотя какие, к демонам, феи. Старая горшечница Дюрбава, торгующая по соседству от юноши, в такие глупости не верила. Это вон дети малые или терниты все охотятся за феями – каждый цветок выдернут и проверят, а старая, битая жизнью горшечница в подобные бредни не верила. Как не верила она и в дворфов, эльфов, русалок, духов, демонов и многое другое, успешно существующее под светом звезды.

Во что же тогда верила сварливая бабка? А в то, что сын суккубши (кем еще может быть этот хлыщ?) явно отбирает у бедной старушки лишнюю четвертинку медяка. Вон девки вокруг него так и вьются, а парни, посматривая на это «цветочное» великолепие, тоже встают в очередь, чтобы познакомиться с тем или иным «цветочком».

Одно радует – волшебник сюда редко заглядывает, пару раз в год, не чаще. Но после его ухода все девки на вечерних посиделках только о нем и говорят. Да и бабы замужние порой позволяют себе непотребные помыслы.

– Беспутницы, – сплюнула бабка, сидя в одиночестве подперев голову рукой. – Боги вас покарают.

В тот же самый миг на улице послышались крики, медленно переходящие в стоны. Страшные стоны. Уж старая горшечница могла отличить их от сладострастных – немало в своей жизни она подобных послушала, да и чего греха таить – сама издала. Нет, в тех стонах не было ни сладострастия, ни шутки, ни юного смеха, только страх и ужас.