“Благодаря протестантской реформе этическое единство западного мира прекратило

свое существование в силу распадения христианства. Европейцы доказали, что они вполне

могут обходиться без единства веры. Однако они оказались не в состоянии развиваться

при отсутствии этического единства, общей нравственной ткани, связующей их воедино.

Когда окончательно погибла иллюзия Священной Римской империи, а религиозное

единство вступило в полосу трагического кризиса, вот тогда европейцы и обратились к

масонству. Оно приняло их в объятия своего конкретного универсализма, который тем

прочнее, чем меньше в нем идеологических примесей.”<33>

Не так ли произошло и в нашем случае? Анархо-мистицизм в форме тамплиерства не

был религией и никогда не посягал на это, неуклонно подчеркивая свою приверженность

первоначальному христианству. Он не давал конкретной программы действий, не

требовал исполнения какого-либо устава, не вмешивался ни в личную, ни в духовную

жизнь человека. По существу, он не требовал от человека даже веры, убеждая, что главное

- это соблюдение общечеловеческой этики, содержащейся в евангельских заветах,

стремление к познанию и совершенствованию - ко всему, что влечет ум человека, не

обращаясь во вред другому. Единственно, в чем пытался убедить анархо-мистицизм своих

адептов, так это в том, что данная им жизнь, имея физический конец, отнюдь не является

концом жизни и развития духовной личности, для которой совсем не все равно, как

именно будет пройден этот краткий, но обязательный отрезок земного существования.

В мире распада и разрушения, в мире крушения - казалось бы - всех ценностей, такая

философия, питаемая достижениями человеческого духа всех времен и народов, к тому же

опиравшаяся на один из наиболее понятных для европейцев идеал нравственной чистоты -

рыцарство, оказалась способной заинтересовать и увлечь множество людей, чье сознание

не хотело смириться с разрушением многовековой культуры, с превращением человека в

биологический механизм, с растлением и физическим уничтожением миллионов людей,

100

по большей части не понимавших, что с ними происходит. У тех же, которые понимали,

была отнята не только религия, но и сама вера. Они не могли обратиться к разгромленной

и даже подмененной Церкви, пошедшей на сотрудничество с властями, не могли ей

довериться, потому что уже убедились в пропасти, разделяющей эту Церковь

(организацию вполне мирского порядка) от Учения, которое ею было истолковано и

перетолковано в свою пользу.

Нужна была не столько новая вера, сколько ее новые горизонты, ее живое применение

к новым формам жизни и быта. Эту потребность уже эксплуатировал поток чувственной

мистики, оккультизма, тайных (и не тайных) учений Востока, спиритизм, теософия и

антропософия, вербующие своих адептов. Однако у всех этих новых религий, учений и

“откровений” присутствовало либо явно выраженное требование “учительства”, либо

попытка уловить души посредством обещания наделить их “сверхъестественными”

силами, заглянуть в “тайное тайных”, чтобы подчинить их и управлять ими. Так человек

опять оказывался в руках неких посредников между ним и Неведомым, теряя

представление о собственной ценности, собственном пути и предназначении в мире. А

именно это каждому следовало понять и найти самому, чтобы с успехом пройти

испытание подаренной ему земной жизни.

Если христианская, в том числе и православная Церковь учила человека смирению и

выполнению своих обязанностей - перед нею, перед Богом, перед властями и перед

обществом, то уже масонство дополнило ее, указав на необходимость активных действий

в круге этических задач, заговорив об обязанностях человека развивать и

совершенствовать собственную личность. Обращение московских тамплиеров к гнозису

еще более расширило задачи, стоящие перед человеком на протяжении его жизненного

пути: теперь от него требовалось не только упражнения в нравственности, но и

приобретение знаний об окружающем его мире как опытным, так и мистическим

способом.

Все это никак не обогащало его материально (хотя он был даже обязан использовать

благоприобретаемое знание на пользу себе и людям), не наделяло его никакими

сверхъестественными способностями, однако рождало уверенность, что он не стоит на

месте, а двигается в назначенном ему направлении к какой-то далекой, непостижимой, но

изначально заложенной цели. А раз это так, то все остальное, что с ним может здесь

произойти - нищета, личные неудачи, болезни, арест, заключение или ссылка, даже

смерть, - не может затронуть или помешать той, заключенной в нем Божественной

Сущности, которая идет “в мирах и веках” раз и навсегда предначертанным путем, на

котором все отклонения, остановки и даже возвраты зависят исключительно от него

самого, а не от привходящих случайностей очередного воплощения на “физическом

плане”… И движущей силой является не зло, которое он ощущает в качестве того или

иного препятствия на своем пути, а добро, которое становится средством постижения

Абсолюта.

В связи с этим я не могу отказать себе в удовольствии процитировать отрывок из

обращения другого Великого Мастера, который приведен в книге М.Морамарко, о

важности естественной эволюции и преступности попыток ее искусственного ускорения.

“Чередование времен года дало человеку понимание меры времени: арка, состоящая из

365 дней годового цикла, есть синтез того, чем является его жизнь. Природный порядок

вещей переменчив, но его устроение таково, что человек не испытывает при этом

страданий. Медленно, но неуклонно, день сменяется ночью, из царства дня человек

переходит во владения ночи, испытывая наслаждение этой неизреченной гармонией…

Данный порядок вещей приводит в равновесие миры - мир человека и мир природы.

Человечество продвигается вперед только в том случае и тогда, когда перемены

совершаются постепенно, путем восхождения с одной ступени на новую, высшую. Так

восходит к Свету человек посвященный: медленно, но изо дня в день трудясь над своим

внутренним совершенствованием, работая в тайниках своего личного опыта, пользуясь

101

поддержкой символов, он оказывается в силах отказаться от всего, что преходяще и

мнимо… Вот почему, всякий раз, когда мир потрясает насилие, чинимое во имя перемен,

все остается так, как было прежде, или даже хуже, чем прежде…”<34>

Пытаясь определить временные границы существования кружков “Ордена Света” как

одной из ступеней Ордена российских тамплиеров, я не могу отделаться от мысли, что

показания подследственных, указывавших интервал между весной 1924 года и 1927

годом, были вызваны не просто попыткой преуменьшить свою “вину”. Скорее всего, на

этот период приходится наибольший энтузиазм неофитов и работа кружков, после чего

интерес идет на спад и большая их часть сворачивает свою работу.

Но толчок был дан, искра разгорелась. Дело было не в организации, не в символах, а в

пробуждении внутреннего импульса к активной духовной и общественной жизни

наперекор обстоятельствам быта; к жизни, которая на какое-то время стала замерзать от

ужаса и безысходности происходившего. Друг другу тайно передавалась литература по

религиозным и философским вопросам, размножался и циркулировал “самиздат”,

делались переводы с древних и новых языков, шло активное общение людей друг с

другом, коллективное посещение выставок, докладов, обсуждались вопросы,

действительно формировавшие мировоззрение человека и заставлявшие его аналитически

подходить к себе и к событиями окружающего мира.

Люди читали, люди думали, обменивались мнениями и включались в творческую