– К сборке приступить.

Сборка отняла чуть больше времени, чем я обычно собирал. Все-таки собирать трудней, и автомат сейчас больше кажется, но впечатление на всех произвел, включая Нефедова. Потом, по просьбе военрука, ещё несколько раз повторил разборку-сборку.

– Ого! Да, парень, у тебя талант есть. – Нефедов с интересом посмотрел на меня: – Кем стать собираешься?

– В военное училище поступлю.

– Доброе дело, – кивнул военрук. – Могу помочь. У меня много друзей и сослуживцев в общевойсковом и пограничном училищах.

– Нет, спасибо, Спартак Семенович, – я отрицательно помотал головой, – отец мне говорил – счастье куётся своими руками, так что я сам.

В дверь просунулась голова Савина.

– Серёга, – позвал он, – домой пойдешь?

– Да. – Я взял свою сумку и посмотрел на Нефедова. – Я пойду, Спартак Семенович?

– Погоди, Сергей, – Нефедов повернулся к старшекласснику. – Андрей, проводи парня до дома.

Я вздохнул и, подойдя вплотную к Савину, прошептал:

– Олег, как от конвоя избавиться?

Тот вопросительно поднял брови и показал глазами на собирающегося десятиклассника. Я кивнул.

– Через туалет, – предложил Савин.

– Не пойдет, он тоже может за мной пойти.

Олег пожал плечами:

– Тогда не знаю. Может, просто сбежим, как отвлечется на что-нибудь?

Ответить я не успел, десятиклассник подошел к дверям.

– Пошли?

Мы вышли из класса и спустились по лестнице на первый этаж. Я направился к туалету, где в жаркую пору всегда были открыты окна. У входа десятиклассник остановился и заговорил со знакомыми парнями, а мы шмыгнули в туалет. Олег задержался у двери, наблюдая за десятиклассником, и махнул мне, что можно вылезать. Я выскочил на улицу через окно, вслед за мной выпрыгнул Савин. Пробежали вдоль корпуса, свернули за угол и уже шагом пошли по направлению заброшенного сквера.

– Зря ты домой с ним не пошел, – проговорил Савин, – так и ищешь неприятности на свою голову.

– Э, Олег, ты сам знаешь, что спрячься я, то только хуже себе сделаю.

– Да, ты прав, но… – Олег огляделся по сторонам, – их же трое будет, а то и другие припрутся, и карате твоё не поможет. Что тогда делать будешь?

– Есть одна идея. Если получится, то всё будет хорошо, – я прищурился, глядя на друга, – так ты со мной? Или как?

Олег стукнул кулаком себя в грудь:

– Я ж уже говорил, что с тобой, а будешь во мне сомневаться, в рог сейчас получишь, не успеешь и «кия» крикнуть.

Хороший у меня друг! Я рассмеялся, и мы, положив руки друг другу на плечи, пошагали к месту рандеву, напевая песню из фильма:

Мы уже полчаса торчим у беседки – места, где постоянно тусуется компания Громина и куда он мне указал явиться на разбор. Вокруг беседки росли старые берёзы и яблони. В десяти метрах, за кустами шиповника, был забор, отделяющий сквер от дороги. Эта дорога шла мимо школы и жилых домов. По ней мы часто возвращались после уроков домой. А сквер был частью дома отдыха, пока закрытого на ремонт. В скверике часто собирались разные компании. Пили пиво, устраивали разборки, просто тусовались. Сюда же ходили гулять собачники. Собирались в компании, разбиваясь по породам своих питомцев. Сквер был большой, и места хватало всем.

– Может, они не придут? – Савину надоело сидеть, и он принялся ходить туда-сюда.

– Может, – кивнул я, – но проблему это не снимет. Ждем.

Мне самому уже надоело ждать. Странно, раньше я такого за собой не замечал. Всегда хватало терпения, особенно когда подолгу в засадах сидели. Были, конечно, исключения, подобные последнему дню перед отпуском, когда приходилось на солнце париться…

Сейчас тоже жарко, но мы сидим в тени, и сама жара не так достаёт. Недавно отцвели яблони, но пахнет яблочным цветением так, что голова кругом. А ещё пахнет перечной мятой. Все вокруг фантастически ярко-зелёное. Непривычно. В Поволжье май не такой зеленый. Только-только зацветают яблони, листья деревьев совсем недавно, прорвав разбухшие почки, развернулись свежей зеленью. А тут уже вовсю спеет ранняя черешня.

Рядом с беседкой росла большая яблоня. Я поднялся и подошел посмотреть. Завязи уже набухли, формируясь в будущее яблоко. Наверняка знаменитый апорт, который растет только тут. То есть именно такой. Яблоки здоровенные, запросто можно было найти плод весом за полкило. И цвет у них сказочный – жёлто-зелёный фон с красно-коричневой росписью. А вкус! М-м-м, наинежнейший! Всегда с нетерпением ждали, когда созреет самое вкусное яблоко. Мне придётся потерпеть до сентября. Как-то мне Олег звонил, ещё до попадания, что в связи с распродажей земли под частное строительство загубили все яблоневые питомники. Так что того знаменитого апорта больше нет. Эх, люди-люди, что вы творите.

Конечно, этот сорт и в других местах растет, но он не такой, как здесь.

Помнится, интересный случай был. Как-то после выходных мы в управлении у командира в кабинете сидели. Вызовов не было, все вопросы решены, так и сидели – болтали за жизнь. И тут заходит Жихарев с большой сумкой. Вид сияющий, как будто миллион выиграл. Загадочно так глянул и начал медленно сумку расстегивать. Ребята пялятся на это представление молча. Белкин вообще застыл статуей рядом со столом. А Олег как гаркнет:

– Та-да! – и сумку распахивает, а там яблоки.

– Вредно сотрудников на выходные отпускать, крыша от безделья едет, – хмыкнул Белкин, а остальные только плечами пожали. Тот год выдался огромным яблочным урожаем, вот и не впечатлились парни от привезенных даров природы. А Жихарев опять распахивает сумку и говорит:

– Да вы что, мужики. Тут яблоки – вы таких ещё не видали. Здоровые, как дыни! Апорт называются!

И начал выкладывать яблоки на стол. Вот тут народ загудел, удивляясь. А Олег довольно пихнул меня:

– Ну как?

Я его тогда разочаровал. Рассказал историю апорта и то, что видел плоды покрупней этих, на родине сорта.

Да – подумал я, глядя на яблоню, – ждать придется. Опять ждать – подумал уже раздраженно. Блин, чего это я? Или во мне пошли изменения? Я, помнится, в детстве нетерпеливый был, впрочем, как все дети. Это что, моё тело ребёнка начинает влиять на сознание? Скверно будет, если вместо знания о будущем память украсится белым пятном. Ведь я уже изменил течение времени. Вмешался, дав отпор Громозеке. Такого в моей жизни не было. Теперь есть, но я не жалею. И если он появится тут, то закреплю успех, а дальше посмотрим – как дела пойдут.

Со стороны дороги донесся гогот, и через забор перелез чем-то довольный Громозека, за ним легко перескочил Вершина. Кто-то закряхтел, и ограду начал форсировать Толща. Их пришло трое, нет, кто-то еще есть – он подсаживает Тощева с другой стороны. Тощев наконец покорил вершину забора и, вдруг сорвавшись, рухнул вниз. Громин опять заржал:

– Гы-гы-гы, как мешок г…а п…ся, гы-гы-гы.

Зазвенело стекло, и из-за забора появилась рука с авоськой, в которой были две стеклянные трехлитровые банки с пивом. Ага, пивка пришли попить. Так-так, ладно. Я повернулся к Савину:

– Олег, будь у беседки. Только не вмешивайся, я сам все решу, – и прервал возражения друга, – я знаю что делаю, не спорь. Если вмешаешься, то всё испортишь, так что если что-то пойдёт не так, то лучше беги.

– Я никуда не побегу.

Я поднял руки, успокаивая Олега, развернулся и пошел навстречу Громозеке.

– О! Гля, Громила, Связок явился! – Вершина ощерился и показал на меня.

Я остановился между двух больших кустов шиповника и стал ждать.

– Кого я вижу! Фраер явился, не запылился! – Громин, кривя рот так же, как старший брат, шагнул ко мне и спросил:

– Ну, чё, Связок, принес червонец, или тебя по понятиям разобрать?