Уж не знаю, коим образом удалось провести профессионалок, но герой романа

был похищен и тайно обрезан по Закону Моисееву, « яко человек осмодневный ».

Секретная операция требовала от злоумышлявших тщательного планирования

и тонкого знания приёмов конспирации.

Дом, где проживала моя семья, относился к ведомственным, и населяли его лишь

сотрудники местного Комитета Госбезопасности, в немалом числе отставные,

по привычке собиравшие сведения о соседях и коротавшие долгие часы их дней

с цейсовскими биноклями за плотными шторами окон.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Появление бородатого раввина в нашем дворе сразу красноречиво открыло бы

намерения заговорщиков, и оттого ритуал совершили в доме деда на Молдованке.

Путь туда из центра занимал значительное время, тем более, что похитители

не могли пользоваться такси, редкими тогда и заметными на улицах « Победами »,

и запелёнутого младенца, вероятней всего, везли двумя трамваями с пересадкой.

Мать меня кормила грудью, и технически совершенно невозможно, чтобы она

не принимала участия в моём дерзком киднэппинге.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Тут встаёт вопрос, отчего же Майечка, комсомолка и секретарь КГБ, устроила

такое испытание своим чадолюбивым родственникам.

Замечу, действия её, по законам сталинского времени, подпадали под состав

немалозначащего преступления и могли повлечь за собой не только увольнение

всего их чекистского клана из КГБ и лишение моего отца офицерского звания,

но и заключение в трудовые концлагеря Сибири.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Навряд ли ею двигали религиозные убеждения, поскольку через восемь лет,

когда родился мой младший брат и моя семья жила отдельно, а все наказания

за исполнение традиционных обрядов были отменены полностью, ей и отцу

и в голову не пришло обрезать второго сына.

Возможная подоплёка событий, которую я, их невольный участник, подозреваю,

предполагает желание молодых супругов обрести больший вес в семейном совете,

превратив старшее поколение в своих соучастниц, ибо чекистки, несмотря на их

крепкую дзержинскую закалку, не имели всё же духа заложить любимую дочку.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Вообще, к религии, этому « опиуму для народа », относились в моей семье

всегда безоговорочно отрицательно.

Бабушка и внучатые тётки хранили пыл безбожных синеблузников 20-х годов,

передав его и своей воспитаннице, и никогда даже не употребляли « спасибо »

как сокращённое « спаси вас Бог », заменяя его нейтральным « благодарю »,

а гостю, случайно воскликнувшему « Боже мой ! », напоминали : « Бога нет ».

Другим табу в семейном кругу были любые разговоры на национальные темы.

Не то, чтобы кто-то стеснялся своего происхождения, просто коммунистам

следовало беспощадно искоренять в сознании вредные пережитки, связанные

со всеми различиями, насаждаемыми проклятым капитализмом, и считать себя

членами единокровного всемирного братства пролетариата.

В доме никогда не звучало ни слова ни на идиш, ни на иврите, и я оставался

в полном неведении о нашем еврействе до довольно зрелого возраста.

Не ощущал я гнёта его и потом, получив краснокожий паспорт с пресловутой

пятой графой, и не скрывая своей национальности ни от кого из моих знакомых,

не замечал к себе, ни при каких обстоятельствах, ни малейшего предубеждения.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Я помню себя с года и нескольких месяцев, и к тому времени вдова комдива,

которую внучка приучили звать не « бабушка », а « Анюша », поскольку она

выглядела гораздо моложе своих лет, и обе её младшие сестры уже вышли

в отставку из " органов ", получив персональные пенсии, намного превышавшие

положенные простым смертным, приобрели уютную дачу на Большом Фонтане,

где я неизменно проводил каждое лето, вплоть до отъезда семьи в Америку,

и до кончины их пеклись обо мне, словно о своём собственном чаде.

Как только начинался купальный сезон, одна из них рано утром обязательно

вела мальчика к морю « для оздоровления ».

Благодаря их красным книжечкам персональных пенсионеров КГБ, мы могли

пользоваться замечательными спецпляжами, закрытыми для обычной публики.

Я плавал, нырял и загорал в своё удовольствие, а потом, когда южное солнце

поднималось к зениту и песок перекалялся, мы совершали длинные прогулки

в старых тенистых парках на береговом обрыве.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Няньки мои рассказывали мне о годах своей молодости, полных героизма

и энтузиазма, и о моём покойном деде, и из их воспоминаний возникала

эпическая фигура человека безупречнейшей чекистской морали.

Многие враги народа тогда пытались уйти за Буг, в боярскую Румынию, унося

свои сбережения, обращённые в драгоценности, и горы конфискованных вещей,

бывших у перехваченных неудачных перебежчиков, проходили через руки деда.

Ни разу не исчезло и колечка, но как-то жена комдива утаила из конфиската

не представлявшую ни малейшей ценности начатую коробочку пудры « Коти »,

обнажив тем скрытую под личиной коммуниста буржуазную сущность.

Дед, председатель ревтрибунала, самолично осудил свою любимую Аннушку,

и только вмешательство командарма, случайно узнавшего о приговоре, спасло

красавицу штабистку, беременную моей матерью, от расстрела.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Воспитательницы открывали мне и некоторые эпизоды их работы, в частности,

охотно описывали, пожалуй, наиболее впечатляющую её страницу - организацию

партизанского Сопротивления немцам и румынам во время оккупации города.

Одесса стоит на циклопической платформе лёгкого и прочного ракушечника,

великолепно подходящего для барочной архитектуры со скульптурой a la prima,

и камень для строительства добывали тут же, образовавши тем сложный лабиринт

катакомб наподобие римских.

Моим родственникам принадлежала идея укрыть в них партизанскую армию,

и чекистки заранее позаботились о составлении карты части катакомб, создании

подземных складов продовольствия и оружия и разветвлённой сети агентуры,

направлявшей удары внушительного отряда Молодцова-Бадаева.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

К двум часам дня мы возвращались на дачу, где на веранде нам подавала обед

наша расторопная домработница тётя Нюся, прекрасная кулинарка, к тому же

покупавшая недоступные другим продукты в специальных магазинах гэбистов.

Ах, какие она готовила украинские борщи и вареники, фаршированные перцы

и кабачки, говяжьи мозги в сухарях, курники, кулебяки и пирожки с ливером !

( В жарке она применяла исключительно чистое коровье масло, для тушения -

густейшую сметану, и диета наша привела бы в ужас американцев, превосходя

нынешнюю норму калорийности раза в три, а жиров чуть ли не десятикратно,

тем не менее родня моя достигла преклонного возраста в завидном здравии.)

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

После обеда полагался часовой сон, а когда солнце спускалось ниже, мы шли

на причал и морской трамвайчик отвозил нас в места городских развлечений -

Аркадию и Ланжерон, или в морвокзал, откуда на фуникулёре мы поднимались

к старому центру Одессы - Приморскому бульвару, Опере и Дерибассовской.

Я катался на пони и аттракционах, стрелял в тире, ел мороженое в кафе,

а затем семья смотрела кино или живое представление на свежем воздухе,

в одном из многочисленных приятно прохладных зелёных театров.

Причём по красным книжечкам нас везде пропускали без очереди, и даже если