– Вот видишь. Твой конкурент хотел тебя убить, но мы уже разобрались с ним.

Дальше человеку выдвигали счет на пятьдесят и более тысяч долларов. В этой схеме были варианты. Например, человек платил, чтобы бандиты в случае чего не «сдали» его. Еще одной схемой была классическая фраза: «Тебя заказали, но это можно исправить. Теперь ты должен нам пятьдесят (или более) тысяч долларов».

Все эти схемы бандиты применяли для того, чтобы заработать деньги. Джон Моррис решил действовать также, но вместо денег ему нужна была информация.

Джон Конноли переживал не лучшие времена. Год назад умер его отец. Если с момента переезда в Бостон, он все свое время посвящал только работе, то после смерти отца он буквально поселился в офисе ФБР. Естественно, он не обсуждал с женой дела, имеющие отношение к Winter Hill. Вскоре он и вовсе перестал разговаривать с женой. Джон и Марианна окончательно отдалились друг от друга. Последней каплей стала интрижка Джона с коллегой по работе Элизабет Мур. Марианна узнала об этом, и на следующий день Джону пришлось начать поиски нового места жительства. Он переехал в Куинс и стал чаще прежнего встречаться с Джеймсом Балджером. Будущий глава Winter Hill тогда как раз расстался с Линдси Сир.

В отличие от Джона Конноли, Балджер умудрился сохранить добрые отношения с женой. Они продолжали общаться и, даже более того, Джеймс еще долгое время содержал бывшую гражданскую жену. Мать Джеймса в последнее время сильно постарела, и уголовное дело, грозящее ее сыну новым сроком, буквально подкосило здоровье и без того пожилой женщины. Джон Конноли поклялся Джеймсу сделать все возможное, чтобы Балджер не попал за решетку, но дело осложнялось новым начальником Конноли Моррисом, в руках которого было куда больше власти.

Параллельно с делом о ростовщичестве Моррису поручено было курировать специальную операцию «Лобстер». В рамках расследования агент Ник Джиантурко должен был внедриться в банду, ворующую грузовики. Ник с успехом сыграл роль покупателя. В течение нескольких месяцев он под именем Ника Джиарро сотрудничал с местной криминальной организацией. Он провернул пару успешных сделок и, как ему казалось, вошел в доверие к лидеру банды.

Джеймс Балджер был знаком с людьми, занимающимися традиционным для Бостона преступным бизнесом, то есть воровством грузовиков. В один из дней он услышал разговор о странном покупателе по имени Ник Джиарро. Угонщики гузовиков давно подозревали Ника в связи с полицией и недавно эта информация подтвердилась. Джеймс тутже связался с Конноли и спросил:

– Тебе знакомо имя Ника Джиарро?

– В целом да, – осторожно ответил Джон.

– Он собирается идти сегодня вечером на деловую встречу? – Конноли вновь дал утвердительный ответ. – Передай ему, чтобы он туда не ходил, его там собираются убить, – сообщил Джеймс Балджер.

Джон Конноли тут же позвонил Нику Джиантурко, а затем и Джону Моррису. Ник навсегда запомнил этот случай. На следующий день он сказал, что будет до конца своих дней благодарен Конноли и его информатору. Впрочем, самым главным плюсом этой истории (помимо спасенной жизни Ника Джиантурко) была перемена в отношении Морриса к Джону Конноли. Он согласился с тем, что Балджер и Флемми действительно нужны Бюро, а поэтому нельзя допустить, чтобы тех осудили за махинации в скачках.

Показания Тони Чиулла имели эффект разорвавшейся бомбы. Самый громкий процесс последних нескольких лет собрал на скамье присяжных практически всех главных участников легендарной банды Winter Hill. Естественно, чуть ли не еженедельно печатались статьи о подробностях расследования. Конноли это было, конечно, на руку. Он с недавнего времени стал специалистом по связям с общественностью в Бюро. Легкий в общении, услужливый и обаятельный Конноли моментально очаровывал представителей прессы.

Когда судебное разбирательство уже близилось к завершению, семье Флемми сообщили о том, что брат Стива Винсент по прозвищу Джимми Медведь умер. Брат Стива и Майкла получил в 1960-х годах восемнадцать лет заключения. Первые одиннадцать лет прошли относительно спокойно. Брат Стива вел себя примерно и в 1975 году был отпущен в отпуск на несколько дней. Винсент решил больше не возвращаться в тюрьму. В бегах он провел три года, после чего его все-таки поймали. К тому моменту Джимми Медведь был законченным наркоманом. Умер он в тюрьме в 1979 году.

«Когда брат Стиви умер в тюрьме Норфолка, Джимми и я пришли на поминки. Стиви стоял со своей матерью, отцом и братом Майком, служащим тогда в полиции Массачусетса. Мэри подошла к Джимми и запричитала: «Винсент был таким хорошим мальчиком. Он никогда никому ничего плохого не сделал бы. Стиви посмотрел на нее и сказал: ”Хватит, мам. Он был убийцей“» (Кевин Уикс)

Джон Моррис и Конноли предприняли несколько попыток вывести Балджера и Флемми из-под удара, но успеха не добились. За несколько дней до вынесения приговора Джон Конноли решил обратиться напрямую к судье Джереми О’Салливану. Та встреча продолжалась несколько часов. Конноли и Моррис в течение всего этого времени объясняли судье степень важности той информации, которой обладали Балджер и Флемми. По их словам выходило так, что вся борьба с итальянской мафией, ведущаяся последние несколько лет, зависит только от этих двух человек. В конце концов судья Джереми О’Салливан все-таки согласился с доводами агентов ФБР и пообещал помочь. Выйдя из дома судьи, Конноли моментально связался с Джеймсом Балджером и сообщил хорошие новости.

– Есть одно условие: даже не думай мстить Тони Чиулла, это слишком опасно, – добавил на прощание Джон Конноли.

Джеймс Балджер пообещал оставить Тони в покое и поинтересовался о судьбе своих друзей Джона Марторано и Джозефа Макдональда. Конноли ответил, что относительно их новости не столь радужные. Их ожидал большой тюремный срок. Балджер поблагодарил агента и положил трубку.

На следующий день Джон Марторано и Джозеф Макдональд исчезли из города. Хоуи Винтер был осужден на восемь лет. Тони Чиулла включили в программу по защите свидетелей. Вскоре он уехал из города.

Из зала суда Джон Моррис, Джон Конноли, Стив Флемми и Джеймс Балджер выходили абсолютными победителями. Моррис, поддавшись общей эйфории, предложил отметить их победу у себя в особняке.

Вечером того дня в небольшой коттедж Морриса постучались Ник Джиантурко, Джон Конноли, Эд Куинн, Майк Бакли, Джек Клоэрти, Стивен Флемми и Джеймс Балджер. При виде последних жена Морриса пришла в ужас. В Бостоне все знали Джеймса Балджера, а уж жена главы ФБР в первую очередь.

– Что у нас в доме делают два этих бандита?! – прошипела она, когда они остались наедине.

– Они абсолютно чисты перед законом, что плохого в том, чтобы они поужинали с нами? – пожал плечами Джон.

Женщина поджала губы и удалилась наверх. На втором этаже дома спали их дети. Как можно подвергать их такой опасности? Ради чего?!

Эта вечеринка была немыслимым нарушением всех правил ФБР. На лекциях, посвященных методам налаживания контактов с информаторами, без конца повторяли о том, что ни в коем случае нельзя разговаривать с ними свысока. На деле же, сотрудники Бюро расследований относились к информаторам, как к людям последнего сорта. Они брезгливо упоминали о том, что вчера возле свалки они встречались с одним из «своих» людей. Выражение лица у агентов было при этом, как будто им вчера пришлось съесть насекомое. О том, чтобы сотрудник ФБР общался с информатором у себя дома, не могло быть и речи. Это было нарушением всех инструкций и норм поведения в Бюро.

Джеймс Балджер в тот день пребывал в очень хорошем расположении духа. Он принес пару бутылок вина и специальный подарок для Ника Джиантурко.

– На память, – коротко сообщил Джеймс Балджер, протягивая Джиантурко небольшой игрушечный грузовик. Деревянная безделушка дико рассмешила всех присутствующих. Балджер всегда очень внимательно относился к подаркам. Сам он долго и тщательно выбирал подарки и того же требовал от других.