6 марта 1956 года он пошел со своим приятелем Джоном Дефео в ночной клуб. Где-то в три часа ночи Уайти вышел из клуба и в его лицо ударил свет полицейского фонаря.

– Джеймс Джозеф Балджер Вы арестованы по обвинению в ограблении банка…

Уайти арестовали. Задержание производил Х. Пауль-Рико. На допросе он, естественно, ни в чем не признавался. Он вообще не говорил ни слова до тех пор, пока следователь не вскипел:

– Послушай, если ты не хочешь, чтобы твою подружку арестовали вместе с тобой, а поверь мне, срок ей дадут тоже немаленький, ты мне сейчас во всем сознаешься.

Уайти внимательно посмотрел на служителя закона, после чего сказал:

– Записывайте. Я ворвался в здание банка в Хаммонде, держа два револьвера в руках. По моему приказу Ричард Барчард изымал деньги из кассы…

В следственном протоколе так и значится: в руках Балджера было два револьвера, а Барчард был без оружия.

– Как же долго мы тебя ждали… – усмехнулся судья, увидев на первом предварительном слушании Балджера. Назначенный залог в 50 тысяч долларов был еще одной насмешкой. Ни у кого из членов семьи Балджеров таких денег просто не было.

Билли сделал все, что было в его силах, чтобы помочь брату. Он нашел хорошего адвоката, без конца выяснял, что можно сделать и т. д. Тем не менее, суд был суров к Балджеру. Ему дали двадцать лет заключения. Можно было рассчитывать, что лет через десять его освободят по амнистии, но даже десять лет – гигантский срок. Целая жизнь, которую хозяин южного Бостона должен был провести за решеткой.

Уайти Балджера отправили в государственную тюрьму Атланты. Первые несколько месяцев прошли достаточно спокойно. Здесь не было особенной дедовщины, да и Джеймс Джозеф Балджер быстро поставил всех на место. Впрочем, сейчас его основной целью было, добиться условно-досрочного освобождения любыми средствами, а следовательно, он не должен был нарушать тюремные правила. Для установления авторитета это было большой проблемой.

– Балджер, к тебе посетители, – возвестил охранник. Уайти был уверен, что это кто-то из членов его семьи, но вместо этого в комнате для свиданий увидел незнакомого мужчину.

– Доктор Карл Пфайфер, приятно познакомиться, молодой человек, – благодушно возвестил мужчина.

– Чем обязан? – настороженно поинтересовался Балджер.

– Насколько я знаю, Вам дали очень большой срок. Практически целая жизнь… – начал издалека гость Балджера, – полагаю, Вы заинтересованы в том, чтобы сократить срок своего пребывания в этом славном учреждении. – Балджер кивнул. – В таком случае не буду тянуть кота за хвост. Я работаю в государственной программе. Мы ищем добровольцев для проведения серии тестов нового препарата. Вы можете стать одним из людей, помогших нам найти лекарство от шизофрении. Естественно, доставленные неудобства будут компенсированы сокращением срока заключения.

– Почему я? – вполне логично поинтересовался Балджер.

– У Вас просто зашкаливающий коэффициент интеллекта, большая редкость… – развел руками доктор Пфайфер.

Балджер дальше просто не слушал. Сказанного оказалось достаточно для того, чтобы он подписал все бумаги. Он даже не представлял тот ад, который ему пришлось пережить в последующие месяцы. Спустя десятилетия в своем дневнике он напишет, что это были самые страшные дни его жизни и даже самому злейшему врагу он никогда бы не пожелал пережить то, что пережил он в поисках «лекарства от шизофрении».

Впрочем, эксперименты начались чуть позже. Неделю спустя к нему приехал Билли и отец. Уайти пребывал в самом, что ни на есть прекрасном расположении духа.

– Не могу понять, кем нужно быть, чтобы умудриться получить двадцать лет, будучи впервые осужденным за ограбление, – пробормотал Билли, увидев Джеймса в тюремной форме.

– Отсижу двенадцать, выйду по условно-досрочному, – легкомысленно пожал плечами Уайти. О подписанных накануне бумагах о предусмотрительно промолчал. Просто не имел права разглашать эту информацию, иначе бы его исключили из программы. За участие в исследовании Балджеру пообещали уменьшить срок на три года. То есть он мог претендовать на условно-досрочное освобождение не через двенадцать, а уже через девять лет.

Билли рассказал о том, что женился на своей очаровательной Мэри, которую, судя по всему, действительно полюбил всем сердцем. Отец Билли и Уайти был против поспешного брака сына, но Билли и Уайти никогда не нуждались в чьих-то советах. Старшая сестра Уайти, Джейн, до сих пор переживала из-за смерти мужа, чем очень огорчала родителей. Джеймс Джозеф старший был уже в очень преклонном возрасте и, в последнее время сильно сдал. Еще несколько месяцев назад он был бодр и весел, а сейчас на Уайти смотрел глубокий старик.

В камеру Балджер вернулся уже не в столь радостном настроении. Через пару дней охранник тюрьмы в Атланте отвел Уайти в больничное крыло. Здесь он увидел восемнадцать кроватей с ремнями и столько же таких же, как он добровольцев. Стало по-настоящему страшно. Доктор Пфайфер каждому из заключенных выдал препарат и проследил за тем, чтобы его употребили должным образом. После чего заключенных разложили по кроватям и привязали ремнями. Уайти окунулся в недра собственного безумия. Впереди его ждали восемнадцать месяцев самого мрачного путешествия из возможных. Он погружался и исследовал обратную сторону собственного сознания. За это время он досконально изучил каждый свой страх. Он уже здоровался с ними при встрече, и, казалось, прекрасно знал все те видения, которые постепенно начинали преследовать его и в реальной жизни. Впрочем, подсознание все равно всегда было на шаг впереди Уайти, его страхи каждый раз принимали новые формы, все более пугающие и в то же время чудовищно реалистичные.

Через десять лет любой из «детей цветов» отдал бы жизнь, чтобы оказаться на месте Уайти, а через пятнадцать лет препарат, который когда-то казался панацеей и волшебной таблеткой ЦРУ будет запрещен. Действие этого наркотика было слишком непредсказуемым и индивидуальным. Побочным эффектом неправильного применения психоделического препарата служило необратимое изменение личности, страхи, ведущие к суицидальным мыслям и, в конце концов, безумие.

Нет в мире ничего более опасного и необратимого, чем страх. Каждую неделю Уайти слышал голос до отвращения тупого охранника:

– Балджер на выход.

Осужденного вели в больничное крыло. Паника подступала к горлу. Уайти послушно принимал препарат и страх усиливался в тысячи раз. Совершенная беспомощность перед собственным подсознанием. Невозможность как-либо проконтролировать себя в момент действия препарата. Гнетущая атмосфера больничного отсека, в котором ужас приумножался в восемнадцать раз (по количеству группы испытуемых), а затем умножался в тысячи раз благодаря препарату.

Хуже всего было то, что когда действие заканчивалось, человек продолжал помнить все, что происходило в его голове последние несколько часов. Звучала сирена отбоя, он закрывал глаза и уже «в здравом уме и трезвой памяти» нырял в самые темные уголки своего подсознания.

Остальные члены подопытной группы переживали то же, что и Уайти. Впрочем, все хотели добиться сокращения срока, поэтому никто не протестовал.

Каждую неделю они безропотно шли по коридору к месту своих пыток. У некоторых начались необратимые изменения в психике. Спустя еще пару месяцев Балджер заметил, что количество человек в его группе сократилось. Когда он поинтересовался, куда делись двое заключенных, охранник безразлично сообщил, что их госпитализировали.

Через какое-то время Балджер узнал, что их перевели в больницу для душевнобольных преступников при тюрьме Спрингфилда. Через пару лет этот психотропный препарат можно будет купить в аптеке.

Проблема заключалась в том, что препарат вызывал психоделический психоз. На поверхность всплывали скрытые, внутренние проблемы человека. Тимоти Лири, Станислав Гроф и ряд других психологов, практикующих в 1950-60-х годах, были свято убеждены, что при правильном применении этот препарат способен помочь в решении личностных проблем. Абсолютно безопасный для организма человека (по мнению большинства ученых), этот препарат способен был оказывать многолетнее воздействие на психику человека. Переживания во время приема оказывались настолько сильными, что человек и через несколько лет способен был во всех деталях вспомнить пережитое. То есть по факту: пережить действие наркотика заново. Впоследствии совершенно безумный и не менее гениальный Тим Лири будет утверждать, что негативное действие препарат может вызывать не из-за индивидуальных особенностей человека или неправильной дозировки, а из-за неправильно организованного процесса употребления.