Тут уже Сева не выдержал. Он вытащил за шиворот кукушонка из гнезда и бросил в реку.

Малиновки с отчаянным криком кружились над птенцом, но ни помочь, ни спасти его не могли. Ведь подкидыш был в несколько раз больше их.

Севе жаль стало малиновок, он влез в воду, вытащил кукушонка и положил его обратно в гнездо.

А дня через три нам пришлось увидеть, как кукушонок вылез из гнезда, почистился и полетел в лес.

Малиновки тревожно бросились за ним. Но кукушкин сын не обращал на них никакого внимания и исчез в чаще.

— Что же это за птица такая, кукушка? — не раз задумывались мы после этого. — Пользу она приносит или вред?

Долго мы не могли ответить на этот вопрос. Но приехал к нам как-то учёный лесовод и рассказал, что кукушка, может быть, самая полезная птица. Из всех птиц только она питается мохнатыми гусеницами, уничтожающими деревья.

— Если вы хотите сохранить леса, — сказал этот учёный лесовод, — заботьтесь о том, чтобы на свете было как можно больше кукушек.

Иван Хороший Человек

Недалеко от нас, в соседнем селе, жил колхозник по прозвищу Иван Хороший Человек. Сад этого колхозника славился на всю область: яблони у него каждый год ломились от яблок, груши были первый сорт, а сливами он кормил чуть ли не всё село. Мы и пристали к дедушке с просьбой, чтобы он послал нас к Ивану Хорошему Человеку договориться насчёт саженцев для нашего сада.

— К Ивану? — засмеялся дедушка. — Да я с ним в кавалерии служил. Ему только скажите, что вы от меня, — самые лучшие сорта даст.

Сад Ивана Хорошего Человека мы издали узнали — такой он был зелёный и кудрявый.

Постучались в калитку и спрашиваем:

— Здесь живёт Иван Хороший Человек?

— Здесь, — весело сказал кто-то во дворе и рассмеялся.

Калитка открылась, и мы оба так и вскрикнули:

— Дядя Ваня!

Перед нами стоял тот самый бородач, с которым мы плыли на плоту с трясогузками.

— Так это вы и есть Иван Хороший Человек? — спрашивает Сева. — А почему вас так зовут?

Дядя Ваня засмеялся опять и говорит:

— Пойдёмте в сад там всё узнаете.

Сад недавно только отцвёл, и все деревья были усыпаны завязью плодов.

— Вот видите, — говорит нам дядя Ваня, — каждый год у меня такой урожай. А у других этого нет. То гусеницы листья пожрут и плоды осыплются, то червь в плодах заведётся, а то и вовсе деревья посохнут. И стали про меня старухи слух распускать, что сад у меня хорош-де только потому, что Иван зла никому не делает, птичку, и ту не обидит, словом, потому, что Иван, — это я, значит, — хороший человек. Меня все и стали звать Иван Хороший Человек.

— Но, дядя Ваня, — говорим мы, — вы же и в самом деле хороший человек.

Дядя Ваня засмеялся:

— Не я, ребята, хороший, а работники у меня хорошие.

И повёл он нас по саду. В малиннике у него славка живёт, в крыжовнике — пеночка, в дупле старой яблони — горихвостка, на груше — зяблики уже вывелись, и их домик мухоловка заняла. А скворешники — чуть ли не на каждом дереве, и в них живут не только скворцы, а и синицы, и поползни, и вертишейки, и горихвостки — у каждой своя хатка.

— Вот мои работники, — сказал дядя Ваня. — Это, ребята, такие работники, каких и среди людей не сыщешь! Каждый листочек осмотрят, в каждую щёлку свой носик сунут и ни одного червячка, ни одной мошки не оставят.

Тут с пронзительным криком в сад опустился дятел, и мы услышали, как он застучал по дереву, словно молотком.

— Прилетел, инспектор! — улыбнулся дядя Ваня. — Посмотри, посмотри, может, и найдёшь в саду какой непорядок.

Дятел попорхал, попорхал по деревьям, постучал ещё несколько раз и быстро улетел.

— Видели? — сказал дядя Ваня. — И главный санитарный инспектор не сумел подкопаться. Дал моим работникам самую хорошую оценку. А заведись какая-нибудь тварь под корой, он бы тут такой стук и крик поднял, хоть со двора беги.

Я вижу, что Севе всё это очень нравится и что он уже забыл про дедушкино поручение, и говорю дяде Ване:

— А вы знаете, дядя Ваня, мы к вам от дедушки. Саженцев он просил приготовить.

Дядя Ваня обрадовался, что мы внуки его сослуживца, и пообещал нам дать осенью самых лучших саженцев. Но только, сказал он, позаботьтесь о том, чтобы в вашем саду всегда было много птиц. Иначе, говорит, не видать вам хороших фруктов.

Мы распрощались с дядей Ваней и вышли через зелёную калитку на улицу.

— А ты знаешь, — сказал мне Сева, — дяде Ване не зря дали прозвище Иван Хороший Человек!

Севина квартирантка

Когда Сева был ещё совсем небольшой, мы купили ему валенки. Но так как он уже в детстве был завзятый рыбак и норовил залезть в каждую лужу, пришлось надеть ему на валенки галоши. И так понравилось Севе ходить в валенках с галошами, что он не захотел расставаться с ними и весной.

И вот как-то приходит наш Сева домой в одном валенке. Второй, говорит, потерял.

— Да как же ты его потерял?

— Очень просто, — отвечает. — Шёл, шёл и потерял.

Мы всю улицу обыскали, у всех соседей спрашивали — исчез валенок.

Недели через три наша бабушка стала окучивать картошку. Слышим, кричит Севе:

— Сева, иди посмотри, что у нас на грядке выросло.

Сева подбежал и глаза вытаращил: его валенок!

Обрадовался разиня и только протянул руку к валенку, а из него «фрр» птичка вылетела. Трясогузка. Села на забор, хвостиком помахивает и пищит.

Сева посмотрел на птичку и говорит бабушке:

— А ты знаешь, она, наверно, в моём валенке жить устроилась.

— Тоже, нашёл квартирантку! Что ей жить, что ли, негде? Посмотрели в валенок, а там и верно — гнездо. И уже с птенцами.

Сначала Сева обрадовался, что трясогузка в его валенке гнездо свила, а потом как заплачет: и трясогузок ему жалко, и валенок на грядке оставлять не хочется.

— Ладно, Сева, не плачь, — говорит бабушка. — Пусть твои квартиранты живут в валенке. Я тебе к зиме новые куплю.

— И с галошами? — сквозь слёзы улыбнулся Сева.

— И с галошами, — сказала бабушка.

Так и остались жить трясогузки в Севином валенке. Трясогузка выкормила своих детей, а потом улетела куда-то со всем сереньким семейством.

Теперь каждый раз, когда я вижу где-нибудь трясогузку, я всегда думаю: «Это, наверно, Севина квартирантка».

Санитарка

Из всех птиц мы не любили только ворон. Красоты в них никакой, кричат неприятно и цыплят крадут. Гоняли мы их, как только могли.

Идём мы как-то по лесу вдоль берега пруда и видим, что ворон у воды — тьма-тьмущая. Пруд почему-то убыл, и все вороны усердно копались в иле как будто подряд какой взяли.

Мы начали швырять в них камнями. Вдруг кто-то сзади цоп нас обоих за рубашки.

— Вы что, мошенники, делаете?

— Не видишь разве? — не оглядываясь, сказал Сева. — Ворон гоняем.

Он швырнул ещё один камень и попал прямо в птицу. Ворона забила крыльями, закувыркалась и покатилась к воде.

Человек отпустил нас и побежал её спасать.

— Это что ещё за тип? — угрюмо спросил Сева.

Человек подобрал птицу и направился опять к нам. Теперь я узнал его. Это был директор городского треста очистки.

— Ну, — сказал он нам, — а теперь пойдёмте в милицию.