сохранение мягких t и d, без перехода в ts', dz' (прасл. *techa, рус. «утеха, радость») → древнепол. «Techin» (топоним) (Eichler/Witkowski 1985).

Исследования гидро– и топонимики северовосточной Германии и северной Польши указывают на то, что до балтийских славян эти земли населяли носители другого языка. Археология датирует появление материальной культуры балтийских славян VI веком, и принимается, что славяне сменили на этих землях древнегерманские племена. Однако это предположение до сих пор не удалось подтвердить ни письменными источниками, запечатлевшими смену населения или приход славян в эти земли, ни лингвистическими исследованиями. В бывших балтийско-славянских землях на территории Германии отчётливо прослеживается три языка: немецкий, принесённый колонистами, начиная с XII века; древнеполабский, датируемый VI–XII веками, и более древний слой, частью учёных относимый к языку первых индоевропейских поселенцев в центральной Европе (Witkowski 1970; Udolph 1990; Krahe 1964), а частью – к балтским языкам (Schall 1962; Schall 1965; Schall 1966; Топоров 1966 а; Топоров 1966 b; Топоров 1982). Исключение составляет лишь группа рек на небольшом замкнутом пространстве к районе Шпреи-Гаволы, в названиях которой одна группа исследователей видит древнегерманский и древнеиндоевропейский языки (Fischer/Schlimpert 1971, Herrmann 1985, S. 33–34), а другая – также балтский язык (Schall 1966). Так как в абсолютном большинстве случаев среднее звено «древних германцев» в предлагаемой лингвистической схеме (древние индоевропейцы древние германцы древние славяне) не находит ни лингвистических, ни исторических подтверждений, ограничимся лишь упоминанием предположения о древнегерманском дославянском населении интересующей нас территории.

Учитывая сложность, неоднозначность и недостаточную изученность вопроса, как и разнящиеся мнения учёных, наиболее подходящим описанием ситуации кажется формулировка: достоверно славянская материальная культура не позднее VI века сменяет на территории Германии более раннюю культуру эпохи Великого переселения народов. С археологической точки зрения смена более древнего населения балтийскими славянами, если она имела место, должна была происходить мирно, а остатки старого населения – быстро смешаться с новоприбывшими славянскими группами, так что археология не фиксирует следов войн и разрушений в предполагаемый переходный период от дославянского населения к славянскому. Такая быстрая ассимиляция могла быть обусловлена изначальной родственностью как языков, так и просто культуры и обычаев нового и старого населения. В многочисленных латиноязычных письменных источниках, начиная с VIII и по XII вв., население южной Балтики описывается как однородное славянское, и ни один из источников не упоминает наличия здесь какого-либо неславянского населения. С другой стороны, целый ряд источников указывает на тождественность южнобалтийских славян и некоторых более древних народов, причислявшихся римскими и греческими источниками к германцам. Начиная с VIII века, то есть с первых упоминаний балтийских славян франкскими источниками, прослеживается отчётливая традиция отождествления их с вандалами (Strzelcyk 1998, Steinacher 2002), в более редких случаях – также и с герулами (Гельмольд, I, 2), не ставившаяся в западноевропейском учёном мире под сомнение до конца XVI века. В целом, можно сказать, что вопрос о населении юга Балтики в первой половине первого тысячелетия н. э. и его преемственности с жившими здесь в последствии славянами крайне слабо изучен ввиду малого количества источников той эпохи.

Среди многочисленных племён балтийских славян можно выделить несколько групп, выказывающих между собой наибольшее сходство и в то же время некоторые различия с другими группами:

ободритские племена – племена варов или вагиров, ободритов в узком смысле или ререгов, полабов и смельдингов. Иногда к ободритским племенам причисляют также заэльбских древан и линонов;

рюгенские славяне – жители острова Руя и соседнего с ним берега континента;

поморяне – обобщающее название для нескольких более мелких племён, населявших северную Польшу к востоку от Одры (волиняне, пыричане, возможно, также словинцы и кашубы);

велеты или вильцы, делящиеся в свою очередь на: племенной союз лютичей или северно-велетские племена – редарии, толенцы, чрезпеняне и хижане;

южно-велетские племена – линоны, брежане, гаволяне или стодоряне, речане, замчичи, дошане, плоне или плоняне, укряне;

Племена моричан и шпреван жили в переходной смешанной зоне древнеполабской и сербско-лужицкой культур и составляют переходные группы. О другом маленьком племени моричан, жившем на озере Мюриц в Мекленбурге, на основании очень скудных и поверхностных упоминаний сложно однозначно сделать вывод, были ли они ободритским или велетским племенем.

Вопрос о том, были ли переданные латиноязычными хрониками названия славянских племён в действительности их самоназваниями, во многих случаях остаётся открытым. Этимологии многих из них неясны и до сих пор не были убедительно объяснены из славянских языков. С другой стороны, многочисленные примеры именования одного и того же племени в источниках несколькими разными именами, указывает как на существование не совпадавших немецких и славянских форм их названий, так и на нередкое применение хронистами «учёных», то есть почерпнутых ими из более ранних книг, но не соответствующих реальному положению вещей имён. Впоследствии происхождению названий рассматриваемых в книге племён будет уделено отдельное внимание.

Славянское расселение и освоение новых территорий осуществлялось преимущественно по водным путям, поэтому названия значительного числа славянских племён в Германии происходили от названий рек или совпадают с ними. Таковы, к примеру, названия племён полабов (от реки Эльбы, слав. «Лаба»), речане (от слав. «река»), гаволян (от реки Гаволы), толлензян (от реки Толлензы), укрян (от реки Укры), чрезпенян (от реки Пены, слав. «сидящие через/по другую сторону реки Пены»), спреван (от реки Спреи), дошан (от реки Доссы). О преемственности с более древним населением могут говорить имена велетов, варнов и, возможно, рюгенских славян. Не совсем ясными остаются этимологии названий племён ободритов, редариев, замчичей, стодорян и смельдингов. Названия племён моричан, плонян, волинян и поморян происходят от названий заселяемых ими местностей. Названия племён стодорян и редариев соответствуют названиям заселяемых ими областей, однако неизвестно, происходят ли названия племён от названия местностей или наоборот. В целом, можно отметить характерность связи топо– и гидронимики с названиями племён балтийских славян. Из общего ряда заметно выбиваются имена «ободритов» и «ререгов». Поскольку именно этим племенам посвящена данная книга, разбору их названия в дальнейшем будет посвящена отдельная глава.

Материальная культура большинства балтийско-славянских племён была во многом схожа, основные различия заметны не между племенами, а между жителями различных природных зон. Для всех балтийских славян были характерны округлые крепости, расположенные в основном на берегах водоёмов, речных и озёрных островах или полуостровах. По большей части крепости эти были небольшими и использовались либо как княжеская резиденция, либо для защиты местного населения в военное время. Исключение составляют лишь ранние велетские крепости на территории позднейшего союза четырёх лютичских племён. Эти крепости были намного большего размера, строились на высотах и отличались плотной жилой застройкой. Форма ранних велетских крепостей зависела от природных данных и могла отходить от привычной округлой. Отличной была и технология устройства крепостного вала. В ободритских землях своими размерами заметно выделялись столицы племён ободритов и варов Мекленбург и Старигард.