замеченный ни Лешкой, ни Сергеем.
Лешка не видел, как после очереди с чердака Сергей упал. Патроны в
"вальтере" кончились, он бросил его, выдернул из-за пояса ТТ, но тут забор
вдруг сильно ударил его в грудь, и Лешка увидел, что дом проваливается вниз,
а сверху падает на него белое небо. И ему стало легко оттого, что он все
сделал, как нужно. Больше он ничего не должен...
Ему становилось все легче и легче, и он перестал чувствовать и свое
тело, и землю, на которой оно лежало...
29
Зашторенную комнату освещала только зеленая настольная лампа. В круге
света лежали стопки бумаг, некоторые из них с фотографиями.
-- Это вот часть картотеки, -- говорил майор Хазин сидевшему в кресле
пожилому человеку с мясистым носом и черными быстрыми глазами, --
действующая агентура. Двоих отсюда мы уже взяли. А вот это, Вазген
Николаевич, совсем интересные документы -- видимо, из личного архива Краузе.
Много полезного. К сожалению, только часть архива, по-видимому, его брали
поспешно.
-- А вы думали, что у Игнатия будет на это много времени? -- спросил
Вазген Николаевич. -- Что о нем слышно? Как вы будете его возвращать?
-- Этот пакет передал раненый комиссар партизанского отряда, вывезенный
к нам на самолете. А ему принес какой-то партизанский связной. Откуда эти
документы, связной объяснить не смог, сам получил их от другого связного. Но
устное сообщение кое-что объясняет. "Карточки агентов осветлены. Игнатий".
Поначалу непонятно было, какие карточки. Фото? Но вчера задержан человек с
явно фальшивыми продовольственными карточками -- с блеклой печатью. И его
фотография оказалась в картотеке. Вот он. Это агент Краузе. Каким образом
Игнатию удалось это сделать, можно только гадать.
-- Так вы думаете, что их нет и у партизан?
-- Будем надеяться, что они у партизан, -- сказал майор, складывая
документы в портфель, -- но пока и мальчика и Игнатия мы вынуждены считать
пропавшими без вести.
Замки портфеля громко щелкнули в тишине комнаты...
За стенами здания лежал Ленинград, и впереди у него были еще 15 месяцев
блокады, вторая голодная зима, натиск фашистских войск, бомбежки и обстрелы.
Но самое страшное было позади, и ленинградцы знали, что их город выстоял.
