фальшивомонетчиком, но не знает, что он стал предателем Родины.

-- Это не так! -- быстро сказал Житухин, выставляя вперед руки.

-- Вы участник фашистской диверсии против Ленинграда. Вы печатаете

фальшивые карточки. Что -- не так?

Житухин судорожно вздохнул и опустил голову.

-- За измену Родине вы приговорены к смертной казни.

Житухин отшатнулся, вскочил.

-- Сейчас?.. -- прошептал он, вглядываясь в Сергея. -- Не имеете права!

Если бы добровольно... Приехали в машине, с оружием, вывели, не дали вещей

собрать... Меня заставили силой! И что мне было делать? Сказать -- не буду?

Да что вы понимаете? Вам легко

говорить, вас много, вы с оружием, а вы бы попробовали один! Среди

них... Ну и стреляйте, черт с вами! Стреляйте!

-- Сядьте и перестаньте кричать, -- сказал Сергей, -- вы можете

искупить вину.

Житухин опустился на лавку, недоверчиво глядя на Сергея.

-- Ну да! Подложить мину -- и самому... Кровью смыть, как это там

говорится... Нет! Я не смогу.

-- Давайте без истерик, Житухин. Вы можете принести пользу Родине,

оставаясь живым.

-- А где гарантия, что я все же останусь...

-- Никаких гарантий я вам не дам, -- перебил Сергей, -- кроме одной:

если вы откажетесь помогать нам, я вам гарантирую...

-- Я понял! Я согласен!

-- Так... Что вы делаете для Краузе?

-- Печатаю продовольственные карточки. Ну, потом кое-какие исправления

в разных документах...

-- Каких документах?

-- Паспорта, военные билеты... -- Житухин суетливо поглядывал на дверь,

нервно потирал руки.

-- В чем дело? -- спросил Сергей. -- Вы ждете кого-нибудь?

Это был хороший случай проверить Житухина. Если он не скажет, что ждет

Пашку, значит доверять ему нельзя.

-- Сейчас, возможно, придет парнишка, который бывает у Краузе. Если он

вас увидит...

-- Его задержат, -- сказал Сергей и успокоился.

-- Вы не возражаете, если я залезу туда? -- Житухин показал на полок.

-- Меня знобит.

Он залез на полок, лег на живот и, свесив голову, поглядел оттуда на

Сергея.

-- Может быть, вы тоже разденетесь, а то мне как-то неудобно,

-- Ближе к делу. Сколько карточек вы отпечатали?

-- Двенадцать.

-- Вот что, -- сказал Сергей, -- если вы хотите вести двойную игру,

разговор у нас будет короткий. Повторяю, сколько карточек...

-- Двенадцать! -- Житухин даже подскочил.-- Четыре хлебные, четыре на

жиры, четыре... Я сделаю все, что потребуете, но если вы мне не верите, я...

Он развел руками и выронил веник. Сергей поднял его, протянул Житухину.

Врет? Не похоже. Но почему карточек так неожиданно мало?

-- Сколько вы можете сделать в неделю?

-- О, я могу гораздо больше, но меня же не заставляют! Мне говорят --

один комплект, и я делаю один.

-- Куда потом идут эти документы?

-- Этого мне не говорят, конечно.

Сергей надолго задумался. Житухин беспокойно посматривал на него

сверху, вертелся, раза два хлестнул себя веником.

-- Вы можете оставлять на карточке, -- спросил наконец Сергей, --

какой-нибудь знак, чтобы отличить ее сразу, без экспертизы?

-- Трудно... -- Житухин задумался. -- Краузе сам сличает с оригиналом.

Нет, это не получится.

-- Ну а как можно сделать, чтобы какое-нибудь пятно, например,

проступило, но не сразу, а через несколько дней?

-- Пятно -- нельзя. Правда, можно ослабить краску. Я этим когда-то

занимался из чистого интереса. Своего рода научная работа. При этом печать,

скажем, через некоторое время выцветает, меняется соотношение цветов.

-- Через какое время?

-- Если она выцветет в сейфе у Краузе, я уже не буду вам полезен. Но

можно будет добиться, чтобы выцветала дней через десять, пожалуй.

-- За это время документы уже уйдут?

-- Да.

-- Сделайте для меня такую ослабленную карточку.

-- Вы можете и не проверять меня. Я своему слову не изменяю.

-- Когда она будет готова? -- строго спросил Сергей и встал.

-- Дня через три. Но я рискую...

-- Конечно, рискуете. Через три дня вас навестят.

-- Кто? -- Житухин испугался.

-- Вас спросят, нет ли у вас в комнате чучела сойки. Это значит, что

человек от меня. И учтите, Житухин, мы следим за вами пристально.

-- Но если Краузе меня заподозрит, он, знаете ли, довольно милый

человек, но все же... я смогу бежать к вам?

-- Постарайтесь, чтобы он не заподозрил. И будьте с ним осторожней. Это

хитрая лиса.

Житухин всплеснул руками и снова выронил веник.

Сергей протянул его Житухину и вышел в предбанник. Житухин слез с полка

и зашлепал за ним. Приоткрыв дверь, Сергей осмотрелся и прислушался. В доме

Шубина пели.

-- А я даже рад, -- сказал вдруг Житухин, -- надоело бояться попусту.

-- С легким паром, -- Сергей выскользнул в дверь и услышал, как сзади

звякнул крючок.

16

Еще с вечера температура резко упала. Ночь была морозная, тихая, и

утром лес стоял застывший и опустелый: всю ночь с осин, тополей и берез

падали листья. Ветра не было совершенно, и круглые кучи листьев лежали под

деревьями.

Лешка сидел на пне, засунув руки в глубокие карманы и постукивая

ботинком о ботинок. Мороз пробирал. Хорошо, Евдокия Ивановна подарила ему

вчера свою старую плюшевую шляпу. Сергуня надрезал ее в двух местах,

отвернул края, и получилась шапка, прикрывающая уши. Правда, без козырька. В

ней было тепло, но выглядела она все-таки слишком женской, и Лешка уныло

ждал сейчас появления Пашки -- засмеет он его.

У Лешки была с собой корзина под клюкву. Следовало бы набрать немного

ягод, но, где клюква растет в лесу, Лешка не знал.

Пашка появился бесшумно и совсем не с той стороны, откуда Лешка ждал

его. Вид у него был запаренный: кепка на затылке, лицо горит, ворот рубахи

расстегнут, и видна крепкая, покрасневшая шея. Пашка тяжело дышал.

-- Ты чего? -- испугался Лешка.

Пашка не ответил, присел на корточки, сплюнул сквозь зубы. Он был очень

возбужден, но как-то весело возбужден. На Лешкину шапку он и внимания не

обратил.

-- Ну пошли, чего сидишь?! -- Пашка упруго поднялся, пнул ногой шишку.

-- А ты почему бежал? -- спросил Лешка, идя за ним и приноравливаясь к

его размашистому шагу.

-- Ты в лесу болтай поменьше, -- сказал Пашка.-- Разговорчивый больно!

Пашка был недоволен, что Сергуня послал с ним к лагерю Лешку. Он все

любил делать один, а от Лешки никакого проку не ждал. С утра он ходил в лес

проверять силки на рябчиков и петли на зайцев. В руках у Пашки ничего не

было, и Лешка соображал, как бы поехидней спросить у него насчет добычи.

Они быстро шли лесом по еле заметным тропинкам, известным одному Пашке.

Пашка давно уже нашел безопасный подход к этому лагерю, еще когда

решено было напасть на охрану и освободить пленных. Сергуня запретил об этом

и думать, однако заинтересовался рассказом Пашки о той лесистой гриве, с

которой лагерь виден как на ладони. Непонятно только, почему он послал с

Пашкой этого пацана. Впрочем, сейчас это было не важно: сегодня утром все

изменилось. Пашка встретил в лесу партизан. Двое с немецкими автоматами

вышли из зарослей, когда Пашка возился с петлей на заячьей тропе. Заяц

попался тощий, но так запутал ловушку, что с ней пришлось повозиться. Он

чертыхался, стоя на коленях, и услышал идущих, когда те были уже рядом.

Партизаны долго выспрашивали Пашку, кто он и откуда. Пашка все им рассказал:

сколько немцев в Кропшине, про Краузе и школу. И сам стал их расспрашивать,

но они ему ничего про свой отряд не сказали, их беспокоило одно -- где можно