как всегда, в карманы патронов, отправился к артиллеристам на хутор.

До хутора, где они ночевали, было всего четыре версты. Светила луна, а

у меня еще карта в руках, дойти было просто.

Решил я поговорить с командиром второй батареи.

Комбатра-2 я немного знал, он бывал у нас в политотделе и брал

книжки из библиотеки. А Иван Лаврентьич рассказывал, что комбатр-2

прежде учился в артиллерийской академии в Петрограде.

Вот такого знатока мне и надо!

Комбатра я застал в крестьянской хате. На земляном полу хаты были

разбросаны шинели, конские попоны, солома, седла, всюду спали бойцы, а

сам комбатр сидел в углу и что-то читал. Ему светила на столе коптилка

- флакончик из-под духов, налитый керосином, с фитилем, пропущенным

наружу сквозь ружейную гильзу.

Войдя, я плотно прикрыл за собой дверь. Комбатр тотчас обернулся

и с минуту разглядывал меня, заслонившись от света ладонью. У него

было длинное белое лицо и волосы бобриком. Видимо, узнав меня наконец,

он закрыл и отложил книжку. "Ленин. Государство и революция", -

прочитал я, скосив глаза на переплет.

- Здравствуйте, молодой человек, - сказал комбатр, протягивая мне

руку. - Итак, вы хотите пройти курс артиллерии? Мне говорил об этом

начальник политотдела.

- Да, собственно, не знаю уж как и сказать... - Я несколько

смешался от такого прямого вопроса. - Может быть, не курс, а хотя бы

только часть курса... Мне вот наблюдателем приходится работать.

- Артиллерийским наблюдателем?

- Ну да, я делаю пристрелку, веду огонь. Вообще я кое-что уже

знаю. Разок и по карте пострелял...

- Это вчера, с комбригом? Слышал, слышал, - закивал командир

батареи.

- А что же вы слышали?

- Операция вполне удалась. Вы взорвали в деревне большое

количество припасов. Не знаю, насколько господа петлюровцы и галичане

обеднели от этого - хозяева у них богатые, американские и английские

миллионеры, - но, во всяком случае, их батареи отвечали нам сегодня

очень кисло...

- Вот видите. А ведь еще в дождь стреляли... Ну ни черта не

видно! Вот так вот - куст, а дальше... Скажу ребятам - ох и

обрадуются!

Комбатр посмотрел на меня и рассмеялся:

- В том-то, батенька, и все дело, что был дождь. Будь погода,

командир бригады не открыл бы стрельбу по карте. Наблюдать бы он вас

послал, с биноклем и телефоном.

- Как так? Почему?

- Почему? Да вы ведь наудачу стреляли, по всей площади деревни

нащупывали противника... Сколько же вы снарядов, скажите, выпустили?

Я сказал.

- Сорок пять снарядов! - подхватил командир. - А при нормальной

стрельбе с наблюдением знаете сколько ушло бы у вас? Пятнадцать, ну

двадцать снарядов за глаза довольно, чтобы всю деревню смести! Вы

подумайте только - гаубичные снаряды... Это же не шутка! - Он даже

покачал головой. - Короче: вчера у штаба не было выхода. Любыми

средствами, а надо было уничтожить эти парки. Но вы никак не должны

брать этот случай за правило.

Вот так штука!.. Не ожидал я такого примечания к "уроку Э 2".

- Садитесь, присаживайтесь, - сказал комбатр.

Он подвинулся, и я сел на скамью. Другая половина скамьи была

занята его постелью: подушка, клетчатый плед, под пледом - свежий сноп

соломы.

- Вам следует поучиться работать с приборами, - сказал комбатр,

когда мы уселись рядом. - Приборы в артиллерии простые, никакой особой

хитрости в них нет...

Он наклонился, пошарил руками под столом и вытянул оттуда

довольно грузную серую трубу, очень похожую на звено обыкновенной

водосточной трубы. Труба была со стеклами - они блеснули при свете

коптилки, как глаза.

- Это дальномер, - сказал комбатр, кладя трубу себе на колени. Он

наклонился еще раз и достал ящичек красного дерева. Откинул крышку. -

А это буссоль. - Он протер носовым платком стекло прибора. - Кстати,

очень хорошо, что вы уже знаете стрельбу по карте, - сказал комбатр. -

Ведь, в сущности, мы на батареях делаем то же самое. Это вот наша

"спичка". Ух тяжела.

Я принял у него дальномер и перевалил к себе на колени.

- А буссоль - это наш компас.

Комбатр вытряхнул из ящичка медный прибор величиной с кулачок.

Поглядел я - и верно компас. Только сверху к этому компасу

приделана визирная трубка, а весь ободок прибора испещрен черточками.

- Это для точности работы, - пояснил комбатр. - В компасе

обозначают только страны света: N - S, O - W, а нам этого мало.

Запишите себе для памяти: круг буссоли разбит на шесть тысяч частиц.

Они называются: "деления угломера".

- Опять деления! - вырвалось у меня невольно. - Я знаю деления по

двадцати саженей...

- Вы знаете дистанционные деления, - сказал комбатр. - Но вам не

обойтись и без делений угломера. Представьте случай: ваше орудие стоит

в тылу. Противник виден только с наблюдательного пункта. Как же вы,

наблюдатель, укажете наводчику направление огня?

- Да пока что обходились без угломера, - сказал я. - Даю пробный

снаряд - тут сразу и видно, куда надо повернуть орудие. Ну, скажем,

так: с пробного выстрела снаряд забрал вправо от цели. Кричу в

телефон: "Взять левее!" Кладем второй снаряд, этот ложится еще ближе к

цели, следующий еще ближе, еще...

- А противник тем временем, не будь дурак, и убежал от вас.

Бывает так?

- Случается, - признался я.

Комбатр взглянул на меня с любопытством:

- Ну и что же вы в таком случае делаете?

- Ору в телефон благим матом!

Мы оба рассмеялись.

Комбатр пододвинул к себе лежавшую на столе газету и начертил на

полях треугольник. Потом обозначил буквами вершины: О - орудие, НП -

наблюдательный пункт, Ц - Цель.

- В бою надо работать быстро, точно и уверенно, - заговорил

комбатр, продолжая рисовать, - а это достигается только тщательной

подготовкой. Как же готовится к стрельбе артиллерист? А вот как. Еще

до начала боя он должен сделать засечки всех точек впереди, всех

подозрительных мест, где может сосредоточиться противник. Например, в

районе противника овраг - надо его засечь, перекресток дорог - тоже

засечь, интересный холм, деревенька - засечь. Все засекать! Всю эту

работу артиллерист выполняет частью при помощи приборов, частью

посредством вычисления треугольников... Тригонометрию-то вы знаете? -

вдруг спросил комбатр.

"Черт возьми, - подумал я, робея, - куда же это меня потащила моя

гаубица... У нас в ремесленном училище тригонометрию и не проходили".

- Товарищ комбатр, - сказал я. - Дайте мне книжечку. Почитаю я и

хоть с мыслями соберусь.

Но тут он окончательно меня убил: никаких книг у него не было.

- Нету, что прикажете делать? - Комбатр только руками развел. -

Писал уж я, знаете ли, в Питер, писал, да и бросил писать. Вижу,

напрасное занятие. Нашлись, как видно, артиллеристы подогадливее нас:

разобрали книги на другие фронты.

- Ну хоть что-нибудь дайте почитать...

Комбатр перебирал бумаги на столе. Порылся и протянул мне пачку

сшитых нитками листиков. На обложке было проставлено крупно, от руки:

"Боевой устав артиллерии". Я перевернул страницу - опять надпись

чернилами: "Читай вслух, не торопясь". А дальше текст - печатные

буквы, но все какие-то кривые.

- Это я для красноармейцев печатными буквами написал, - сказал

комбатр. - Возьмите почитайте, но только верните мне.

Я живо упрятал сочинение комбатра к себе в сумку. Поблагодарил и

вышел из хаты.

Начинало светать. Где-то в сумраке двора звенел подойник: хозяйка