ноги на ногу Скляной.
Крюгер быстро пришел в себя, рука его непроизвольно схватилась за
пистолет.
Но офицер крепко придержал руку.
-- Кто вы? -- спросил Крюгер, пытаясь вырвать руку.
-- Я капитан Шварцбрук, если вам угодно, -- улыбаясь, ответил офицер.
Крюгер отскочил к стене, схватив со стола автомат.
-- Это не Шварцбрук, Иван, кого ты привел?! -- закричал он.
-- Успокойте свои нервы, лейтенант. "Циклон распространяется на
восток!"
Услышав условный пароль, Крюгер не выстрелил. Скляной не очень понимал,
что происходит.
-- Руки вверх!--скомандовал Крюгер. -- Быстрее, быстрее! Вот так! А
теперь выкладывайте: кто вы такой? Вы не капитан Шварцбрук. Я знаю его
лично!
Мишель улыбнулся.
-- Вы меня обрадовали, лейтенант Крюгер. Если бы вы не оказали мне
такой встречи, вам пришлось бы плохо. Ваш радист уже внушил мне подозрение,
признав во мне Шварцбрука.
-- Говорите ясней!
-- Разумеется, я не капитан Шварцбрук. Но таково решение командования.
В Берлине появилось подозрение: не успели ли русские подменить вашу группу.
Если бы и вы признали во мне Шварцбрука, то сами понимаете... Крюгер
медленно опустил автомат.
-- Я шел на риск, конечно, но теперь все в порядке. Шварцбрук примкнет
к нам по пути. А пока командование группой поручено мне.
-- Я ничего не знаю об этом!
-- В том-то все и дело. Узнаете. Ладно, откройте мой рюкзак, там есть
фляга с французским коньяком. Мне его подарил перед отлетом генерал Кребс.
Осведомленность и манера говорить несколько успокоили Крюгера. "Черт
знает, что они там, наверху, могут накрутить? -- подумал он. -- Хотя,
конечно, чтобы прикрыть от риска Шварцбрука, может быть..."
-- Неужели вы думаете, Крюгер, -- продолжал Мишель,-- что если бы я шел
к вам не по своей воле, то наш разговор все еще продолжался бы? Вас уже
давно бы схватили.
Крюгер был в растерянности. Нет, конечно, он не поверил. Но стрелять
тоже не решался. А вдруг это правда? Очень уж уверенно держит себя этот
человек. И потом такой чистый берлинский выговор...
-- Но где гарантия, что вы говорите правду? И почему я должен передать
вам командование группой?
-- Гарантией будет прибытие Шварцбрука через три дня, а пока, дорогой
Крюгер, вам придется подчиниться.
Но Крюгеру очень не хотелось расставаться со своей ролью командира.
-- Ваше имя и звание, -- спросил он.
-- Обер-лейтенант абвера Фридрих Боле, а по документам старший
лейтенант конвойных войск МВД Вилис Дутис. -- Мишель достал из кармана
кителя удостоверение. Крюгер внимательно осмотрел его. На фотографии был
человек, называвший себя Боле.
Микола Скляной тем временем достал из рюкзака большую флягу. Повесив
автомат на плечо, он пошарил по полке, прикрытой занавеской, и обнаружил там
несколько огромных отлитых из зеленого стекла рюмок, оставшихся в хате с
лучших времен.
Три рюмки он поставил на стол. Гость сразу же подошел к столу, и, взяв
флягу, наполнил рюмки. Крюгер по-прежнему стоял у стены, держа автомат в
опущенной руке. Микола не решился присесть к столу раньше лейтенанта и тоже
остался стоять. Офицер сел на лавку спиной к Скляному и поднял рюмку.
-- Ну, кажется, можно поздравить меня с прибытием. Да что вы в самом
деле? В конце концов я застал вас спящим, лейтенант, и мог сделать что
угодно, чего же вы боитесь? Сразу чувствуется, что вы из фронтовой разведки.
В абвере бывают и не такие комбинации!
Но Крюгер не спешил. Он действительно не был искушенным и опытным
разведчиком. Его роль в операциях в основном всегда сводилась к диверсиям.
Если нужно было подорвать мост или железнодорожную линию, тут Крюгер не стал
бы ни у кого спрашивать совета. А в этой ситуации он никак не мог
разобраться.
-- Иван, -- обратился он, наконец, к Скляному, -- пойди и немедленно
запроси Центр. Передай такую радиограмму... --он задумался. -- Как бы это
сформулировать? Дай бумагу, -- он черкнул несколько цифр на листке. -- Вот.
-- Слушаюсь, господин лейтенант!
-- Я буду здесь, -- Крюгер взглянул на прибывшего офицера. Тот спокойно
поставил на стол рюмку.
-- Первую радиограмму должен передать я,-- сказал Мишель. -- Кроме
того, отныне, как командир группы, только я буду передавать радиограммы.
--Он встал из-за стола.
-- Ни с места!-- закричал Крюгер, снова подымая автомат.-- Извините,
господин обер-лейтенант, сначала вы проверяли меня, а теперь я проверяю вас.
Я не выпущу вас живым до того, как мне ответит Центр. Иван, отправляйся
немедленно!
Скляной, словно обрадовавшись возможности убраться из этой комнаты, где
с минуты на минуту того и гляди начнется перестрелка, быстро вышел, плотно
прикрыв за собой дверь.
-- Учтите лейтенант, что ответственность за промедление с началом
операции вы берете на себя.
Крюгер молчал. Через некоторое время он сам спросил у Мишеля:
-- Вы давно из Берлина?
-- Вылетел сегодня ночью. Слушайте, сколько времени уйдет на этот ваш
запрос?
-- Я думаю, не больше часа.
-- А сколько идти до группы?
-- Об этом мы поговорим позже.
Мишель прикидывал: если час уйдет на запрос и еще хотя бы час пути до
группы, то все будет в порядке,-за это время чекисты уже успеют оцепить
район. Хорошо, что он последовал совету Карла и после приземления установил
связь с советской контрразведкой. Группа не выйдет отсюда. Но теперь в
опасности Либель. Нельзя проваливать группу в открытую. Они могут успеть
сообщить. Надо любой ценой вывести из строя рацию. Но как? Этот рыжий бандит
наверняка будет стрелять, если
начать сопротивляться. Надо чем-нибудь отвлечь его внимание.
Он сделал настороженное лицо и поднял руку.
-- Внимание, Крюгер, вы слышите? -- И вдруг Мишель сам, к своему
удивлению, услышал сдавленный женский крик, доносившийся откуда-то будто
из-под земли...
Однако Крюгер спокойно ответил:
-- Боюсь, что вскоре в этом доме еще кто-нибудь закричит.
Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
Радист узнает почерк
Дежурный радист приемной радиостанции абвера под Берлином принял вахту
по связи с группой "Циклон--Юг" ровно в полдень. Проверив точность настройки
на диапазон, обер-ефрейтор Тоске нацепил наушники и, приняв удобную позу,
приготовился слушать. Рядом с ним уже шестой час непрерывно по собственной
инициативе дежурил обер-лейтенант Либель. Он вызвался и здесь помогать
Мельтцеру. Вахта постоянной связи с группой была похожа на рыбную ловлю в
незнакомом месте. Не известно, в какой именно момент клюнет. Пока что из
эфира доносился только обычный треск и шорох атмосферных разрядов. Днем
помех было больше. Тоске для развлечения постарался представить радиста
группы. Россию он видел только на картинках и в кино, поэтому она
представлялась ему длинным рядом серых деревянных изб. Радист "Циклона" с
автоматом на плече должен был, наверное, скрываться в подвале именно такого
дома. Вот, прислушиваясь к шагам наверху, он включает питание рации, берется
за ключ...
Тоске вдруг и в самом деле услышал тонкое, искаженное дневными помехами
попискивание, условные позывные "Циклона". Он откорректировал волну и,
подождав вызова, ответил трижды условными сигналами. Да, это был
"Циклон--Юг". Радист группы мог бы передавать и другие сигналы, но дежурный
на радиостанции Центра все равно узнал бы его.
У каждого радиста при работе на ключе есть свой "почерк", такой же
определенный, как и тот, которым человек пишет на бумаге. Всех своих
