следует книге бывшего дипломата -- сотрудника немецкого посольства в Токио,

ныне западногерманского писателя Ганса Отто Мейснера. Повествование ведется

от лица Мейснера, который играет в фильме самого себя. "Зорге

жив?--спрашивает он с экрана. -- А почему бы и нет? Такой переспорит и

судьбу".

"Зорге умер, -- возражает ему публицист Иорге Иессель из ГДР на

страницах журнала "Фрайе Вельт". -- Те, кто его любил, могут оставить

надежды. Те, кто его ненавидел, могут вздохнуть свободно. Но его никто не

забудет -- ни друзья, ни, тем более, враги".

К этому последнему мнению нельзя не присоединиться, как нельзя не

согласиться с тем, что Зорге переспорил судьбу! Мы ничего не знали о Рихарде

Зорге, теперь мы его знаем. Его имя упоминалось в связи с памятными датами;

теперь, отрывая листки календаря, мы не можем не вспоминать о нем.

Праздничные дни Октября будут напоминать нам и о его героической гибели, и о

присвоении ему 5 ноября 1964 года высокого звания Героя Советского Союза.

... Он любил наши праздники. Поздравляя московских товарищей и

сотрудников, он писал из Токио: "Мысленно я прохожу с вами по Красной

площади". "Поздравляю с великой годовщиной Октябрьской революции, --

телеграфировал он 7 ноября 1940 года. --Желаю всем нашим людям самых больших

успехов в великом деле".

Во всемирных победах социализма есть частица и его подвига. Он работал

на будущее. Нашей мирной жизнью, нашими сегодняшними трудами и радостями мы

тоже во многом обязаны ему. Вот почему люди с благодарностью называют имена

Рихарда Зорге и его товарищей. В Москве ребятишки идут в школу по улице

Зорге, моряки Каспия ходатайствуют о присвоении передовому кораблю имени

Зорге, народный поэт Азербайджана Сулейман Рустам посвящает ему стихи. У

могилы в Токио собираются японские антифашисты. 20 января 1965 года газеты

публикуют Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Бранко

Вукелича, Макса и Анны Клаузен орденами Советского Союза. Все эти почести

заслуженны, таким -- многогранным -- и должен войти Рихард Зорге в наш день.

Пытаясь ответить на поставленный не нами вопрос "Кто вы, доктор

Зорге?", мы не претендовали на создание всеобъемлющего портрета. Нам

хотелось выявить лишь некоторые черты облика героя, которые, между тем,

считаем главными.

Повествуя о Рихарде Зорге, мы старались придерживаться мнения,

высказанного однажды Юлиусом Фучиком: "Герои пролетариата очень просты и

обычны. Их героизм заключается лишь в том, что они делают все, что нужно

делать в решительный момент". Они не думали о славе, но вполне заслуживают

того, чтобы сегодня о них сказали словами их пролетарского марша:

Вы с нами, вы с нами,

Хоть нет вас в колоннах...

За неделю до войны

Шофер одного из крупных чинов фашистской военной разведки Иоганн Вайс

на самом деле является кадровым советским разведчиком. О его опаснейшей

работе в самом гнезде диверсий и шпионажа гитлеровцев повествует роман

видного писателя Вадима Кожевникова "Щит и меч", главу из которого мы

публикуем.

Прототипом Иоганна Вайса послужил выдающийся советский разведчик,

известный под именем Рудольфа Абеля.

x x x

Было это шестнадцатого июня 1941 года.

Теплая, ясная, июньская ночь. Глянцевитая поверхность прудов отражала и

луну, и звезды, и синеву неба. Горько и томительно пахли тополя. А с

засеянных полей, заросших сурепкой, доносился нежный медовый запах. Иоганн,

не торопясь, вел машину по серой, сухой, с глубоко впрессованными в асфальт

следами танков дороге.

Проехали длинную барскую аллею, исполосованную тенями деревьев. Потом

снова пошли незапаханные пустыни полей. А дальше начались леса, и стало

темно, как в туннеле.

Иоганн включил полный свет, и тут впереди послышалась разрозненная

пальба, крики и глухой звук удара, сопровождаемый звоном стекла.

Фары осветили уткнувшийся разбитым радиатором в ствол каштана

автомобиль.

Два офицера войск связи -- один с пистолетом, другой с автоматом в

руках, -- бледные, окровавленные, вскочили на подножку и потребовали, чтобы

Вайс быстрее гнал машину.

Вайс кивком указал на Штейнглица.

Майор приказал небрежно:

-- Сядьте. И ваши документы.

-- Господин майор, каждая секунда...

-- Поехали, -- сказал Штейнглиц Вайсу, возвращая документы офицерам.

Спросил: -- Ну?

Офицеры связи, все так же волнуясь и перебивая Друг друга, объяснили,

что произошло.

Несколько часов назад какой-то солдат забрался в машину с полевой

рацией, оглушил радиста и его помощника, выбросил их из кузова, угрожая

шоферу пистолетом, угнал машину. Дежурные станции вскоре

засекли, что где-то в этом районе заработала новая радиостанция,

передающая открытым текстом на русском языке: "Всем радиостанциям Советского

Союза двадцать второго июня войска фашистской Германии нападут на СССР"..,

На поиски станции выехали пеленгационные установки, на одной из них

были эти офицеры. Вскоре на шоссе они увидели похищенный грузовик и стали

преследовать его, сообщив об обнаружении в эфир, но на повороте их машина по

злой воле шофера или по его неопытности врезалась в дерево.

Иоганн вынужден был прибавить скорость. Офицер, который сел с ним

рядом, взглядывал то на спидометр, то на дорогу и, видимо, не случайно

уперся в бок Иоганну дулом автомата.

Азарт захватил и Штейнглица, и он тоже тыкал в спину Иоганна стволом

"вальтера".

Через некоторое время впереди показался грузовик-фургон, в каких обычно

размещались полковые радиоустановки, и хотя это было пока бессмысленно,

связисты и Штейнглиц выставили оружие за борт машины и стали отчаянно палить

вслед грузовику.

На подъеме грузовик несколько замедлил скорость. Машина Вайса стала

неумолимо настигать его.

И тогда Иоганн решил, что тоже устроит аварию и тоже на повороте, но

постарается сделать это более искусно, чем погибший шофер: врежет машину не

в дерево, а в каменные тесанные столбики ограждения. Достаточно смять крыло,

и уже нужно будет остановиться, чтобы или сорвать его, или исправить вмятину

над передним колесом, а грузовик за эти секунды преодолеет подъем.

Он уже нацеливался половчее выполнить задуманное, как вдруг их опередил

бронетранспортер. Из скошенного стального щита над ветровым стеклом

судорожно вырвалось синее пулеметное пламя.

Авария уже не поможет. Иоганн помчался на бешеной скорости, но

транспортер не дал обогнать себя: пулеметные очереди веером прошивали

дорогу, и Иоганн не решился подставить свою машину под пули. Пулеметная

пальба сливалась с ревом мотора.

И вскоре заскрежетали об асфальт металлические диски колес с пробитыми

шинами, раздался грохот, и грузовик упал под откос. Все было кончено.

Иоганн затормозил машину на том месте, где потерявший управление

грузовик разбил ограждение из толстых каменных тумбочек и рухнул с шоссе в

овраг, заросший кустарником.

Теперь он лежал на дне оврага вверх колесами. Дверцы заклинило, и

извлечь шофера из кабины не удалось. Штейнглиц воспользовался рацией на

транспортере, чтобы сообщить капитану Дитриху о происшествии, касающемся

того как контрразведчика.

Иоганн предложил перевернуть грузовик с помощью транспортера. Водитель

решительно возразил: сказал, что при такой крутизне спуска это невозможно и

он не хочет стать самоубийцей.

Вайс обратился к Штейнглицу:

-- Разрешите?

Майор медленно опустил веки.