Смотрит царь -- висит замчище, может, фунтов в пятнадцать, и семь печатей сургучных со шнурами привешены. Стал спрашивать генералов -- ни один не знает, что в этой башне хранится. Время-то прошло много, как она запечатана была. Которые знали, те давно поумирали, а новым эта башня без надобности. Вот царь требует ключ. Кинулись искать. А где его в чертях найдешь, когда его и в глаза никто не видел, какой он есть! Тут генерал объяснил:

   -- Это, говорит, по неизвестному случаю башня запечатана, а где находится ключ, тоже никому не известно.

   Рассердился царь.

   -- Что за порядки, говорит, такие дурацкие: не знают, что в башне хранится! Тащи лом, командует, тащи молот!

   Живо притащили. Засунули лом... Только не поддается замок.

   -- Бей молотом! -- командует царь. И принялись наяривать молотом по замку.

   Насилу сбили с двери. Ну вот, отворили дверь, входит царь, смотрит -- все пусто кругом, стоят голые стены и больше ничего. Тут царь опять рассердился:

   -- Какого же, говорит, чорта здесь караулили? Пауков, что ли? Только, говорит, это не такая драгоценность, чтобы из-за такой сволочи ставить караул!

   Да тут пришло ему в голову постучать в стену. Постучал -- слышит, будто отдает пустое место. Приказал позвать каменщика. Притащили их целый десяток.

   -- Выламывай стену! -- приказывает царь.

   Ну, выломали. Смотрят -- лежат книги, бумаги. Царь удивился.

   -- Что же это за архив такой секретный? -- спрашивает. Генералы в один голос отвечают:

   -- Не можем знать!

   Посмотрел царь, что напечатано, -- ничего понять не может. Смотрели и генералы -- тоже ни в зуб толкнуть. Посылает царь за профессорами. Набралось их много. Принялись разбирать. Уж как они ни старались, чтобы перед царем отличиться, -- ничего не выходит, не действует механизм!

   -- Это, говорят, какие-то неизвестные книги. А царь сердится.

   -- Неужели, говорит, ни одного не найдется, который бы разобрал?

   Тут говорят ему:

   -- Есть еще один старичок-профессор: если он не разберет, так никто не разберет.

   Послал царь за этим старичком. Привозят его. Как глянул, так сразу и сказал:

   -- Это, говорит, книги Брюсовы, и бумаги тоже его.

   А царь и не знал, какой-такой Брюс был, и спрашивает старичка:

   -- А что за человек был Брюс, что его книги и бумаги беспременно нужно было замуровать в башню?

   Старичок и говорит:

   -- А это, говорит, вот какой был человек: такого, говорит, больше не рождалось, да и не родится. -- И стал рассказывать про Брюса.

   А царь слушает и удивляется.

   -- А ну-ка, говорит, почитай хоть одну книгу.

   Вот старичок начал читать. Все слушают, а понять ничего не могут, потому что на каком-то неизвестном языке написано. Чорт знает, что за язык! Царь говорит:

   -- Хоть ты и читал, а понять ничего невозможно.

   Тут старичок и стал объяснять эти слова. И все насчет волшебства. Вот царь и говорит:

   -- Ладно, теперь я понял, в чем тут дело, -- это тайные науки. Только ты не читай их здесь, а поедем со мной -- там мне одному прочитаешь.

   -- Это все, -- говорит, -- волшебство тут описано. Это Брюс разные волшебные составы делал.

   Царь спрашивает:

   -- Откуда ты научился книги такие читать? Сколько, говорит, профессоров, ни один не знает, а вот ты выискался, что и про волшебство знаешь.

   А старик говорит:

   -- Я до всего доходил.

   -- Значит, говорит царь, ты много знаешь? Ну так, говорит, поезжай со мной -- послушаю я твою премудрость. -- И забрал все книги Брюсовы, бумаги и того старика...

   Уехал, и ничего неизвестно, что стало с этим стариком и книгами -- и приказал забрать эти книги и бумаги, положить в коляску.

   Взял старичка с собой и поехал. И где теперь эти книги, бумаги, где старичок -- никто не знает, нет ни духу, ни слуху.

   Записано в Москве 8 сентября 1924 г. Рассказывал старик-печник Егор Алексеевич, фамилию не знаю.

Брюс и волшебная наука

   Был этот Брюс умнейший человек, ученый: волшебную науку постиг лучше и некуда. Ну, и прочее. Какая видимость на земле, какая на небе -- это мог определить, что к чему принадлежит. Ну, тут и так, и этак толковать можно, у каждого свой ум. А вот как он свою волшебную науку показал, так это на удивление: живую женщину сделал из цветов: ходила, работала, прислугой у него была, только говорить не могла. А Брюсова жена приревновала к нему эту прислугу.

   -- Ты, говорит, с нею живешь.

   А Брюс смеется:

   -- Эх, говорит, Дурында Ивановна, ничего не понимаешь.

   Ну, та все свое, давай его грызть, давай пилить каждый день:

   -- Не без того, говорит, ты с ней живешь.

   Вот раз при гостях и начни она его срамить.

   -- Бесстыжие, говорит, глаза: от законной жены откачнулся, с прислугой связался.

   Взяла тут досада Брюса.

   -- Эх, говорит, дуреха, да и мозги твои дурацкие. Посмотри-ка, какая это прислуга! -- Взял, да и вынул железный стержень у прислуги из головы. Она тут вся цветами и рассыпалась. Жена, гости: ах-ах! А жена говорит:

   -- А я думала, она из тела сделана.

   Ну -- баба, какое у нее понятие о такой науке?

   А только нашлись такие шпионы поганые, -- может, из гостей и были, -- донесли царю про это Брюсово рукомесло, про цветочную женщину. А царь не любил Брюса и не любил вот за что: Брюс сделал над ним волшебную насмешку. Он хотел шутку подшутить, а вышла насмешка. А какая это была насмешка -- точно рассказать не смогу. То ли он царя в дураках оставил, или еще что... не знаю... А какой был царь -- тоже сказать не сумею, только не Петр Великий.

   Ну, значит, эти мазурики-шпионы донесли царю. А царь говорит:

   -- Этот проклятый Брюс -- бельмо у меня на глазу. Пойдите, говорит, хоть обманом поймайте его и приведите под конвоем.

   Хм... "поймайте"... Не таковский Брюс был, чтобы попасть в клетку: царь только сказал, а он уже знал, что ловить его собрались. Царь думал обманом взять его, а Брюс сам всех обманул.

   Ну, полиция и направилась прямо к Брюсу в дом. А жил Брюс на Басманной -- дом и теперь цел. И в доме этом в стену вделана гробовая доска -- крышка от гроба, и на ней крест, а повыше доски надпись сделана, только не нашими буквами, а какие это буквы -- никто не знает и прочитать никто не может. Собрались профессора, посмотрели и отвернули нос: не вкусна говядина, не по зубам. Ну, прочесть не сумели, давай Брюса ругать: накрутил, нацарапал, сам чорт не поймет! И немцы, и англичане приезжали разбирать надпись, и французы... Ничего у них не выходит.

   -- Нет, говорят, не нам читать это надписание.

   Ну и приказание было закрасить эту надпись и гробовую доску. И сколько раз закрашивали, а никак закрасить не могут: нынче закрасят, а назавтра доска и надпись опять выступают. Вот она какая тут волшебная наука!

   Ну, хорошо... Вот, значит, полиция пришла в Брюсов дом. Пристав и спрашивает жену:

   -- Где Брюс?

   Она говорит:

   -- Из Москвы уехавши. К вечеру вернется.

   А это Брюс научил ее так говорить. Вот пристав и пошел ловить Брюса по заставам. Ну, разослал на пять застав. Смотрит -- сам Брюс едет. Тут пристав подкрался, ухватил Брюса.

   -- А-а, говорит, попался, милачок!

   А Брюс ничего: попался и попался, и не вырывается, стоит смирно. Только смотрит пристав -- волокут еще одного Брюса. Он и рот разинул.

   -- Что же это такое? -- говорит. -- Откуда взялось два Брюса? А тут и третьего притащили. Да так на пяти заставах пять Брюсов и наловили. И все как один, точка в точку, и обличьем, и одеждой, и голосом. Пристав и глаза вылупил, и понять ничего не может -- как ошалелый стоит.

   -- Кто же, спрашивает, из вас настоящий Брюс?

   А Брюсы смеются:

   -- Да мы, говорят, все настоящие, все сами по себе.