— Нет, — улыбнулся Ларри, — будем готовить по всем правилам. Я тебя научу.

— Ага, — согласился Марк, — хорошо.

А когда из второй коробки появился нарядный белый с узкими золотыми ободками по краям большой столово-кофейный сервиз, восторг Марка вырвался в ликующем вопле. Ларри рассмеялся и не сделал замечания.

— Пап, — вдруг вспомнил Марк, — а наши кружки?

Ещё в первый день в Колумбии Ларри купил себе и Марку самую необходимую посуду из толстого фаянса. Марк очень любил свою кружку с облизывающимся котёнком. И вся та посуда такая весёлая, в картинках…

— А её… — упавшим голосом спросил Марк, — выкинем?

— Ну, что ты, Марк, зачем? Это для вечера, большого обеда или, когда у нас будут гости. А утром и… и просто так будем брать другую посуду, старую. Так что твой котёнок, — улыбнулся Ларри, — без работы не останется.

Марк смущённо улыбнулся.

Они вместе расставили посуду и утварь. И кухня сразу стала другой. Ларри с удовольствием огляделся.

— Ну вот. Сейчас я приготовлю нам чего-нибудь поесть. Поедим и займёмся вещами.

— Пап, я, — Марк даже приплясывал от нетерпения, — я сбегаю на угол? За… за чем-нибудь. А?

Ларри рассмеялся и достал из кармана кредитку.

— Хорошо. Купи два больших хлебца.

— Ага, я мигом, — сорвался с места Марк.

Маленький магазинчик на углу Новой улицы открылся только вчера и чего там только не было. Ну, улицу переходить не надо, до магазина только три дома, поэтому Ларри легко отпустил Марка.

Мона поправила на столе кружевную салфетку и оглядела гостиную. Стало очень уютно, Найджу понравится. Сегодня суббота, он работает до ленча, у неё уже всё готово, как только Найдж придёт, сядут за стол, потом субботний вечер, завтра с утра они, как все, пойдут в церковь, всей семьёй.

Мона с удовольствием думала о том, что её так раздражало, даже злило дома. Ровная размеренная жизнь, тихие будни и тихая радость редких праздников, чинные выходные… А ей тогда хотелось яркого, необыкновенного, потому она и уехала в Колумбию. И что получилось? А хорошо получилось! Мой бог, как она волновалась, когда они с Найджелом поехали к её родителям. И удивительно, насколько хорошо всё получилось…

…Они поехали в субботу, сразу после ленча. Работа есть работа, дело не должно страдать. Тут она полностью согласна с Робертом. Только от уборки Найджела освободили.

— Беги в душ, без тебя справимся, — хлопнул его по плечу Роберт.

— Всё равно вместе есть будем, — отказался Найдж и обернулся к ней. — Мы мигом, мона.

— Долго ли впятером, — улыбнулся Кеннет.

Кеннет, Митч и Дик начали работать у них недавно, но легко вошли в общий ритм работы. Поселились они в Цветном квартале, сняв вскладчину одну квартиру на троих в хорошей меблирашке, у Майэллы, и приходили за полчаса до открытия, вместе с братьями убирали, работали, делали вечернюю уборку, мылись в душе и уходили. Ленч общий, а завтрак и обед у каждого свой. Робу пришлось поломать голову, высчитывая их зарплату: они ж не компаньоны, а по контракту. И ленч она теперь готовила на семерых, с ней считая… Парни они были весёлые, компанейские, работали хорошо, а лечебный массаж знали даже лучше братьев. И хоть работали вшестером, то и дело в холле образовывалась очередь.

Она поднялась наверх, в кухню, и стала ждать. Вот внизу всё стихло, топот ног по лестнице и холлу, стукнула дверь ванной… Она встала и расставила на столе тарелки, салат уже можно раскладывать.

— Мона, — окликнули её из холла.

Она вышла и увидела Кена, Митча и Дика.

— До свидания, Мона, удачи.

— Счастливо, Мона.

Она поняла, что они знают о поездке, и улыбнулась им.

— Спасибо, и вам счастливо.

— До понедельника, Мона.

— До понедельника, Кен.

Они попрощались и ушли, а из ванной уже вышел, почти выбежал Найджел.

— Вот и я, Мона. Сейчас поедим и отправимся, да?

— Да, конечно, — улыбнулась она. — А вон и Роб с Метом, идите есть, у меня всё готово.

Ленч прошёл как обычно, с шутками и похвалами её стряпне. Посуду взялся вымыть Метьюз.

— Идите, а то ещё на поезд опоздаете.

Она чувствовала, что и Мет, и Роб действительно волнуются за них. Роберт даже сказал:

— Если что понадобится, Найдж, не дёргайся. Только дай знать.

Найджел обнялся с ними на прощание.

— Спасибо, братья.

И она тоже, конечно, волновалась. Да, она написала всё, ну, почти всё, попросила маму подготовить отца, мама поймёт и всё сделает, и всё-таки… Отца она не то чтобы боялась, он всегда был заботлив, внимателен, но… ну, ладно — подумала она, — может быть, всё обойдётся.

И обошлось. Доехали они благополучно, не во втором классе, конечно, но и не в самом дешёвом. Народу было немного: ведь в выходные все наоборот едут, в город развлекаться. А от Джемстауна до её родного Стретфорда они добрались на рейсовои автобусе. Они боялись, что придётся изображать случайных попутчиков, ну, на всякий случай, но на них никто не обращал вниматния, так что и здесь обошлось. Найдж удивительно умеет поставить себя. Ни приниженности, ни вызова… И Роб с Метом тоже… Она подумала об этом, глядя, как Найджел в Джемстауне пошёл купить ей мороженого. И здесь, когда их автобус остановился на главной и единственной площади Стретфорда, Найджел дождался, когда все выйдут, провёл её к двери, помог сойти, и шофёр — а она отлично помнит, какой брюзга и ругатель мистер Мик — даже улыбнулся им.

— Тебя не укачало? — тихо спросил Найджел, когда они ли через площадь. — Ты в порядке?

— Да, всё хорошо, — храбро улыбнулась она. — Спасибо, Найдж. Нам вон туда.

— Ага, понял.

Их маленький домик стоял в самом конце улицы, но в белом квартале. Бедном, но не нищем, всё же не «белая рвань», а приличные люди. Здесь всё по-прежнему. Играющие в пыли — их улицу так и не замостили — дети, на верандах мужчины в креслах-качалках со стаканчиками предобеденного виски в руках, сдержанно-любопытные взгляды. А вот и её дом. И на веранде… да, мама! Найджел помог перебраться через низкую каменную ограду, отделявшую их газон от улицы.

— Мама! — Мона выдернула руку и побежала к дому.

— Мона! Девочка моя!

Они обнялись и замерли, но уже подходил Найджел, а в дверях показался отец.

— Здравствуйте, — Найджел, улыбаясь, поднимался по ступенькам.

— Мама… ой, папа, это Найджел, мы…

— Сначала здороваются, потом входят в дом, — отец говорил строго, но улыбаясь. — И все разговоры дома.

— Да, папа, я…

— Заходите в дом, — отец поздоровался с Найджелом за руку и мягким хлопком по плечу подтолкнул того к двери.

— Счастлив познакомиться, мистер Теннисон, — улыбнулся Найджел.

И её отец, всегда такой требовательный к правилам этикета, говорит:

— Ладно тебе, парень. Я — Чарльз.

И мама радостно смеётся и тоже жмёт руку Найджелу.

— Мона писала о тебе, Найджел, проходи, я — Айрин.

И в дом они входят все вместе…

…Мона улыбалась воспоминанию. Она, конечно, надеялась, что Найдж понравится её родителям, но что настолько понравится и что случится это так быстро…

…Из кухни так пахло, что она не удержалась:

— Мама, фафлики?!

— Твои любимые, — рассмеялась мама. — Я же знала, что раз ты пишешь про воскресенье, то приедешь в субботу.

В гостиной отец подошёл к бару достал стаканы.

— Чего тебе с дороги, Найдж?

— Сока, если можно, Чарльз, — улыбнулся Найджел.

Отец кивнул, смешал апельсиновый сок с газированной водой, протянул стакан Найджелу.

— Совсем не пьёшь?

— Стараюсь обходиться без этого, — серьёзно ответил Найджел и улыбнулся. — Мне и так хорошо.

— Понятно, — кивнул с улыбкой отец, наливая себе виски и добавляя содовой.

— Мона, — позвала её мама. — Ну-ка, помоги мне.

И когда она вошла на кухню, мама улыбнулась.

— Пусть мужчины побудут одни, — и посмотрела на неё с ласковой требовательностью. — Ты ничего не хочешь сказать мне?

И она решилась.