— Да, — сразу улыбнулся Эркин. — Есть, конечно, есть. Спасибо большое.

— Счастливо.

Она взмахнула рукой, сразу и прощаясь, и будто отталкивая его. Эркин понял, что надо уйти и что если он только заикнётся о деньгах, то всё непоправимо рухнет.

Эркин шёл теперь быстро, бережно неся огромный — он боялся его взять плотнее, чтобы не помять грозди — душистый букет. Жене понравится, она любит цветы. И даром. Ведь наверняка такой букетище и стоит… соответственно. Но… но он обязательно зайдёт к ней, забор там, дрова, наверняка найдётся, что нужно сделать, мужской работы по дому и саду всегда полно. К тебе по-человечески, ну, так и ты будь человеком.

Листва на берёзах ещё лоснилась, и тень полупрозрачная, но трава между стволами уже крепкая. Как всё в один день зазеленело, прямо удивительно. Ещё на подходе к оврагу он услышал детский весёлый гомон, а, когда вышел на кромку, то его сразу оглушило:

— Э-э-эри-и-ик!

Хотя его в «Беженском Корабле» многие называли Эриком, так визжать умела только Алиса, её он ни с кем не спутает. Он помахал ей, чтобы оставалась на той стороне — склоны хоть и в траве, и вода уже спала, но мало ли что, — и пошёл к переходу. Быстро спустился вниз, в три шага с камня на камень преодолел весело журчащий ручей и поднялся наверх.

— Эри-ик! — Алиса носом, всем лицом зарылась в букет. — Ой, как пахнет! Это маме, да?

— Да, — улыбнулся Эркин. — Она дома?

Глупый, конечно, вопрос. Кто же выпустит Алису гулять, если не Женя.

— Ага. Она сказала, чтоб я гуляла, пока не позовёт, — Алиса выжидающе посмотрела на него снизу вверх. — Я ещё погуляю, ладно?

— Ладно, — кивнул Эркин.

И Алиса сразу умчалась кого-то ловить, или это её ловили — Эркин не понял. Он невольно рассмеялся этому весёлому гомону, так непохожему на шум детского питомника, и пошёл к дому.

И уже почти у подъезда он встретился с Зиной. Та шла от магазина с бидончиком и сумкой, слегка откинувшись назад, так что живот сильно выступал под платьем.

— Здравствуй, — с певучей радостью ответила она на приветствие Эркина. — Цветы-то на загляденье. Дорогие?

— Подарок, — улыбнулся Эркин.

Этим ответом он, не обижая, отказывал в веточке. Дарёное не передаривают. Это правило в «Беженском Корабле» соблюдали свято.

— Ну, на счастье, — кивнула Зина.

Тимочка вчера ей нарциссов принёс, нежные такие, сирень попышнее, конечно, но у нарциссов вид такой красивый, вся кухня заиграла, как она их в вазочке — Тима и об этом подумал, ну, ничего не упустит — на стол поставила.

Эркин легко взбежал на вой этаж, вошёл в коридор. Странно, конечно, что Женя так рано дома, но если бы что случилось, она бы Алису не отправила гулять. Или наоборот? Так и не решив: надо ему беспокоиться или нет, он открыл дверь.

— Эркин? — спросила Женя из кухни.

— Да, я.

Эркин захлопнул за собой дверь и, не переобуваясь, пошёл на кухню.

— Женя, вот. Это тебе.

Женя резко обернулась от плиты и, как Алиса, ткнулась лицом в букет. И взвизгнула так же.

— Ой, Эркин! Ой…!

Начались хлопоты и беготня в поисках вазочки. Их вазочки — привезённая ещё из Джексонвилля и подаренная на новоселье — оказались малы для такого букета, и пришлось срочно опорожнить подходящий по размеру туесок, переложив из него в миску остатки квашеной капусты. И туесок же вымыть надо. А тут начали гореть забытые на сковородке котлеты.

Спасали котлеты, целовались, искали место для букета, накрывали на стол, снова целовались… Наконец Женя ахнула:

— Ой, я за Алисой, я мигом, ты переоденься пока.

И вылетела из квартиры, а Эркин пошёл в ванную. Его домашний костюм лежал в ванной на своём обычном месте. Эркин разделся, как всегда сбросив рубашку в грязное, натянул костюм, как всегда приятно удивляясь, какой он мягкий и удобный. Здоровскую штуку ему Женя купила, и вообще всё хорошо.

Женя привела перемазанную Алису.

— Это же надо так испачкаться, ты на себя только посмотри.

Она поставила Алису перед зеркалом в прихожей. Оглядев себя, Алиса нашла возражение.

— Ну, мам, там же зеркала не было, вот я себя и не видела.

И Женя не выдержала, рассмеялась, а за ней и Эркин. Алису умыли, переодели, и наконец все вместе сели ужинать.

Женя с гордостью оглядывала стол. Недорогой, но фарфор, приборы хоть старенькие, джексонвилльские, но начищены, еда вкусная и сытная, даже цветы… и главное — это её дом, её семья.

— Как всё вкусно, Женя, — поднял от тарелки на неё глаза Эркин.

Он говорил это каждый вечер, но так, будто в первый раз. Женя счастливо рассмеялась.

— Я тебе сейчас ещё положу. И капусты. Капусту надо доесть.

Ни Эркин, ни Алиса — тоже великая любительница всего солёного, квашеного и маринованного — против этого ничего не имели.

А потом — тоже, как всегда — они сидели на кухне. Эркин решал задачи и писал домашнее задание по русскому языку, а Женя с Алисой шили новое платье для Мисс Рози. А то что она всё фермерша и фермерша, и баульчик скучает. Хорошо, что у Жени в её каталоге «1000 моделей» нашлись и кукольные выкройки и как раз именно для такой куклы как Мисс Рози. Иногда, отрываясь от тетради, Эркин поднимал голову и глядел на них, Женю и Алису, и быстро опускал глаза, чтобы не потревожить. И Женя так же, словно украдкой, смотрела на него, как он, сосредоточенно хмуря брови, старательно выписывает буквы. И… и надо будет купить книжный шкаф, не дело, что книги в спальне и на кухне. У Алисы же есть специальный шкаф и стол тоже, а что… что если вообще сделать маленькую комнату кабинетом? Купить туда письменный стол, книжный шкаф, диванчик, не для сна, а для отдыха…

Эркин удовлетворённо выдохнул и выпрямился.

— Всё. Женя, посмотришь?

— Конечно.

Она взяла его тетрадь и стала читать. Давно ли он ходит на занятия и уже не просто прописи, а упражнения. Он показывал ей тетради по русскому и английскому, а по арифметике только если задачи, а не примеры.

— Всё правильно, Эркин, ты молодец.

Он улыбнулся в ответ, принимая тетрадь. Алиса подняла голову от шитья.

— Эрик, а мы стихи учить будем?

— Будем, — кивнул Эркин.

Это тоже появилось у них недавно. В тот вечер, прочитав вслух заданный на дом английский текст про мышонка Джерри и кота Тома — Алиса визжала от восторга, слушая про их похождения, он вдруг неожиданно для себя пошёл в спальню и принёс тот, подаренный ему тогда на перегоне томик, раскрыл наугад и начал, спотыкаясь, разбирать текст. С третьего раза с помощью Жени у него всё получилось чисто. И вдруг Алиса, молча слушавшая его чтение и поправки Жени, начала декламировать эти стихи. Запомнила! Теперь они каждый вечер читали один сонет. Вернее, читал его Эркин, а Алиса заучивала на слух с его голоса. Сто пятьдесят четыре сонета. Им хватит надолго.

Алиса дошила шов и старательно сложила баульчик. Нельзя и шить, и стихи учить. Эркин улыбнулся ей и раскрыл книгу. Опять наугад. Так же интереснее, чем подряд.

А потом они пили чай. Эркин рассказал Жене, что записал Алису в класс с тремя языками.

— А третий какой? — Женя провела рукой по спине Алисы, напоминая ей о необходимости сидеть прямо.

— Шауни. Это язык шеванезов.

Женя внимательно посмотрела на него и улыбнулась.

— Отлично.

— А шеванезы — это кто? — спросила Алиса.

— Это индейское племя, — ответила Женя и посмотрела на Эркина. — Правильно?

— Да, — кивнул Эркин.

— Эрик, а ты — шеванез? — вдруг спросила Алиса.

— Нет, — очень спокойно ответил Эркин. — Я индеец.

— Просто индеец? — уточнила Алиса.

— Да.

Вполне удовлетворённая этим, Алиса допила чай и отправилась умываться на ночь. Женя пошла проследить, чтобы она всё сделала как следует, а Эркин приготовил их вторую «разговорную» чашку.

— Эркин, — позвала его Женя. — Она легла.

— Да, иду.

Он вошёл в уже тёмную детскую, наклонился над Алисой и коснулся сжатыми губами её щёчки.

— Спокойной ночи, Эрик, — сказала она, не открывая глаз.