— Вперёд, Ларри.

— Уточни, куда? — елейным голосом посоветовал Фредди.

Даже Ларри улыбнулся.

И снова на север, на юго-восток, семнадцать футов, сто тридцать футов…

— Здесь?

— Должно быть здесь, сэр. Три фута вниз и под дерево.

— Ну, это пустяки.

Большой, с человеческую голову в каске, шар из брезента и плёнки. Снова засыпать яму. Корни, вроде, особо не повреждены, и дерево не засохнет.

Новый изломанный путь упирается в остатки кирпичной кладки. Ларри ощупывает, расшатывает кирпичи.

— Осторожно, руки! — не выдерживает Джонатан. — Давай я.

Но Ларри уже выпрямляется с маленьким, не больше его ладони плоским свёртком и улыбается:

— Всё, сэр!

— К машине! — не даёт им опомниться Фредди. Спотыкаясь о кочки и коряги, перепрыгивая через траншеи и поваленные деревья, они вернулись к машине. Свёртки и лопаты в багажник. Фредди снял с плеча и бросил на переднее сиденье автомат.

— Садитесь, отъедем.

Ларри уже несколько увереннее занял своё место, сел Джонатан, и Фредди стронул машину. Все молчали.

Переваливаясь, машина тяжело выползла к дороге и остановилась. Фредди убрал автомат под сиденье и вытащил оттуда термос и пакет с сэндвичами.

— Перекусим.

— Резонно, — кивнул Джонатан.

Ларри, не посмев спорить, взял стаканчик и сэндвич. Ели и пили молча, не замечая вкуса. Наконец Фредди убрал опустевший термос и скомканную обёртку. Стронул машину.

По неровной бугристой дороге, вернее, по её отсутствию ехали молча. Джонатан физически ощущал тяжесть в багажнике и молча переживал за машину. И на одном, особо крепком ухабе не выдержал:

— Надо было грузовик брать.

— Заткнись, Джонни, — ласково попросил Фредди, объезжая очередную рытвину.

Ларри сделал вид, что ничего не слышал.

Когда выбрались на шоссе, Фредди, не останавливаясь, достал сигареты и, опустив со своей стороны стекло, закурил.

— Ничего, Ларри?

— Да, сэр, конечно, сэр.

И тогда закурил и Джонатан, тоже приоткрыв своё окно.

— Марка пристроил? — спросил, по-прежнему не оборачиваясь, Фредди.

— Ещё нет, сэр, но проблем здесь не будет, сэр, — улыбнулся Ларри.

— Будешь в новую общедоступную отдавать?

— Говорят, это будет хорошая школа, сэр, — кивнул Ларри. — Завтра я поговорю со священником, чтобы Марка приняли в подготовительный класс. С полупансионом.

— Приличное заведение?

— Недешёвое, сэр.

— Резонно, — хмыкнул Джонатан.

О грузе в багажнике они не говорили, будто в самом деле съездили загород природой полюбоваться.

После ленча субботняя торговля затихает, и наступает перерыв до субботнего вечера. Магазины и лавочки закрываются, сворачиваются лотки, а бары, кафе, дансинги, киношки и театры чистятся и готовятся к гульбе. А это уже на других улицах. Так что их машина была единственной на Маркет-стрит, где уже почти все витрины спрятались за стальными шторами. Фредди аккуратно притёр машину к тротуару, и Ларри вышел первым.

— Я открою и предупрежу сэра Крафтона.

Фредди еле заметно усмехнулся тому, что дежурного полицейского и за глаза называют сэром, но промолчал. Таков уж Ларри, и переучивать его нет смысла.

Ларри впервые, войдя в магазин, не запер за собой дверь, а сразу прошёл к телефону, набрал номер.

— Сэр…

— Крафтон. Ты, Левине?

— Да, сэр. Всё в порядке, сэр.

— Принято. Позвони перед уходом. Удачи.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

Ларри положил трубку, вернулся в салон и снова удивился. Пока он звонил, Фредди развернул машину и въехал на тротуар, уперев багажник в дверь. Джонатан уже был в магазине. Когда Ларри подошёл к раскрытой двери, он открыл багажник, и они вдвоём быстро вытащили и положили прямо на пол все три свёртка. Джонатан захлопнул багажник, и Фредди сразу отъехал.

— В мастерскую?

— Да, сэр.

Крякнув, Ларри попытался поднять большой свёрток, и со второй попытки ему это удалось.

Войдя в мастерскую, он каким-то чудом сумел не уронить, а положить на стол. Следом вошёл Джонатан с двумя другими свёртками и последним Фредди со словами:

— Я запер дверь, Ларри.

— Спасибо, сэр, — ответил Ларри, доставая ручную щётку.

Он тщательно смёл со всех трёх свёртков уже подсохшую землю, обтёр их влажной тряпкой.

— С какого начнём, сэр?

Фредди покосился на побледневшее с закушенной губой лицо Джонатана и улыбнулся.

— Давай с большого, Ларри, — и совсем тихо по-ковбойски: — Подбери повод, н-ну!

Джонатан перевёл дыхание и заставил себя улыбнуться. Ларри тем временем открыл ящик с грубым инструментом, достал большой нож и ловко разрезал плёнку, оглядел брезент и покачал головой.

— Всё-таки подгнил, придётся срезать, сэр.

— Режь! — бесшабашно весёлым голосом ответил Фредди.

Ларри содрал и бросил на пол плёнку и брезент, и Фредди ногой оттолкнул их к двери. На столе лежал тёмный кожаный чемодан с неожиданно блестящими замками и уголками. Ларри сменил нож и стал вырезать замки.

— Зачем? — удивился Джонатан. — Можно же открыть.

— Они запаяны намертво, сэр, — ответил Ларри и добавил, откладывая их на дальний конец стола и берясь за уголки. — Они серебряные, сэр.

Фредди присвистнул.

Срезав и так же отложив уголки и петли, Ларри отделил крышку, поднял её и отбросил к двери: он тоже волновался.

Снова плёнка? Но сквозь неё просвечивало что-то тусклое жёлтое… Эту плёнку Ларри развернул и с усилием, двумя руками поднял большой, во весь чемодан золотой семисвечник и поставил его на стол.

— Литой?! — вырвалось у Джонатана.

— Да, сэр, — ответил Ларри, вынимая жёсткую внутреннюю перегородку, отбрасывая её к двери и снова погружая руки в чемодан. — Он называется… менора, сэр. Да, сэр. Хозяин именно так называл его.

Ларри вынимал свёртки, разворачивал тяжёлые, словно отсыревшие куски бархата, и на его ладонях вспыхивали разноцветными искрами колье и диадемы, чаши и шкатулки, старинные табакерки и кубки, искусно сплетенные ожерелья и серьги к ним, и всё в россыпи мелких бриллиантов и изумрудов, сапфиров и рубинов, цепи с подвесками и без них, старинные фигурные шпильки для дамских шляп, золотые и вырезанные из полудрагоценных камней фигурки людей и животных, брошка-павлин с длинным трепещущим хвостом, переливающимся всеми цветами радуги, золотая вазочка с букетом сапфировых фиалок… На столе уже тесно, а Ларри всё вынимал и вынимал.

— Вот… она была большой… оригиналкой, — говорил Ларри. — После её смерти это вернули, и даже компенсации не взяли, как на хранение, но Хозяин говорил, что из суеверия.

Золотая паутина во всю грудь с пауком из чёрных бриллиантов с рубиновыми глазками. И к этому серьги. Тоже паутина, но свёрнутая в кульки и с бриллиантовыми мёртвыми мушками внутри кульков.

В самом низу, под ещё одной перегородкой, лежали мешочки с мелкими цветными камнями, жёлтые грубые неправильной формы бруски и один такой серый.

— Сырьё, сэр, — улыбнулся Ларри, выкладывая их. — Золото, а это платина. Серебра было немного, и оно всё ушло на чемодан.

Остатки чемодана он отложил к двери и, не дожидаясь уже слов Фредди или Джонатана, взялся за шар. Плёнка, брезент… и тусклый желтовато-белый чуть бугристый шар почти правильной формы.

— Воск, сэр, — Ларри улыбнулся как встрече со старым знакомым. — Там камни, только первый класс, от четырёх каратов и больше, сэр. Расплавить сразу? Их там… да, всего сто сорок три, сэр.

Джонатан молча покачал головой. Говорить он не мог.

В последнем свёртке оказалась маленькая, сплетённая из золотой проволоки театральная сумочка без цепочки. Ларри пинцетом разогнул проволоку, стягивающую замочек, открыл, заглянул и, удовлетворённо кивнув, протянул её Джонатану.

— Возьмите, сэр. Это вам.

— Мне?! — изумился Джонатан. — Зачем?!

— Здесь код и ключ ещё от одного сейфа, сэр. В другом банке. Там документы на всё это.

Джонатан покачал головой.

— Это всё твоё, Ларри.

— Сэр, — бесстрашно возразил Ларри. — Я могу прийти в банк? Даже если бы знал, в какой. Кто там будет разговаривать со мной? И ещё, сэр, вы же владелец земли, где это хранилось.