Браун вёл машину молча с неподвижным лицом, но Золотарёв заметил, что он нервничает, и успокоился: если Браун и знает русский, то не настолько, чтобы отследить весь разговор.

У него хватило сил дойти до Принца и отвязать его. А сесть в седло не смог. Так и стоял, держась за седло обеими руками и уткнувшись лицом в скрипучую кожу. Неужели… неужели обошлось? Поиграли, как кошка с мышью, и отпустили. Живи пока.

Эркин постоял, сдерживая рвущееся наружу рыдание, и резко мотнул головой. Всё. Надо ехать. Андрей там психует.

Он тяжело, как в первый раз, влез в седло. И Принц сам, не дожидаясь посыла, пошёл вперёд. Быстрее, быстрее… Выбравшись из леса, Эркин пустил Принца галопом. Сумеречный остывающий воздух ударил в лицо.

Он бросил поводья и скакал, не глядя, не видя ничего и не думая ни о чём. Чувствуя одно. Отпустили. Живой. Слышите, живой! И когда наперерез ему из лощины вылетел всадник и обрушился на него, выбив из седла, он только на земле понял, что это Андрей, свалившийся вместе с ним.

— Да кончай ты меня тискать! — вывернулся наконец Эркин и вскочил на ноги.

— Чертяка краснокожая, — Андрей встал, счастливо бессмысленно ругаясь. — Я изпсиховался весь, а он себе променад устроил.

— Про… что? — спросил Эркин, заправляя выбившуюся рубашку.

— Нуу… прогулка, что ли.

— Понял. Нет, просто… вырубился чего-то.

— Я и вижу. Глаза открыты, поводья брошены, морда тупая…

— У кого морда тупая?

— Ну не у Принца же.

На этот раз Андрей от затрещины увернулся.

— Хорош, — одобрил Эркин. — Где… эти?

— Джонатан с Фредди? На стоянке ждут. Сказали, что отпустили тебя, я Бобби ухватил и навстречу…

— Ждут, значит, — Эркин вздохнул. — Ладно, поехали. А вы что, с дерева следили?

— У Джонатана бинокль. Мощный. Я у этого гада все волосы пересчитать мог.

— Я бы ему зубы пересчитал, — мечтательно вздохнул Эркин, влезая в седло. — Ладно, раз хозяин ждёт, поехали.

Когда они подъехали к стоянке, уже темнело. Спешились, расседлали и отпустили лошадей, и не спеша подошли к костру.

И вроде всё как обычно. Ну, задержался Джонатан у них на ночь. Ну и что?

Эркин непривычно тяжело опустился на землю. Сел и Андрей.

— Выпейте, — Джонатан налил им в кружки из своей бутылки.

Парни замотали головами, но Джонатан не слушая подвинул к ним кружки.

— Пейте. Один из-под пули выскочил, другой… — Джонатан покосился на Андрея и хмыкнул. — Другой своего хлебнул. И мы с вами заодно выпьем. Пейте.

Эркин взял кружку, нерешительно глотнул и закашлялся. Но под взглядом Джонатана допил до конца.

— Сейчас поедите, — Джонатан говорил не допускающим возражений тоном, — и ещё выпьете.

— Зачем? — тупо спросил Андрей.

— Чтоб спалось лучше. Ты б на себя посмотрел, каким ты был, когда Эркина там мордовали.

— Меня не били, сэр, — Эркин торопливо ел, стараясь заглушить бушевавший внутри огонь.

— А что с тобой делали?

— Меня немного спрашивали, я немного молчал. Вот и всё, сэр.

Джонатан рассмеялся.

— Ешьте. Завтра всё расскажете.

Фредди молча кивнул. Джонни решил правильно. Когда Эркин ушёл, на Эндрю смотреть было страшно. Весь белый, глаза в одну точку… Джонни лишний перегон бычкам устроил, чтобы Эндрю чем-то занят был. Если бы Эркина увезли… Ладно, обошлось и ладно.

Второй порции коньяка не понадобилось. Правда, Эркин попытался ещё собрать посуду, но Джонатан цыкнул, и упрямец сдался. Когда Эркин и Андрей легли и сразу заснули, Джонатан вылил остатки коньяка себе и Фредди.

— Ну, давай и мы отведём душу.

— Давай. Ну, денёк выдался…

— Ничего, — Джонатан негромко рассмеялся. — Что хорошо кончается, Фредди…

— Да. Будем надеяться, что на этом кончится.

— Думаешь, нет?

— Русские упрямы, — Фредди покачал кружку, прислушиваясь к плеску коньяка. — Но перерыв будет. Первый раунд за нами. Ты, кстати, понял, что там случилось? Эндрю ведь так и не смог рассказать.

— Это уже не так важно, Фредди. Да и, думаю, завтра, ну послезавтра ты всё узнаешь, — Джонатан смакуя отпил глоток. — Такой коньяк из такой кружки…

— Дал бы им чего попроще, — пожал плечами Фредди.

— Мне надо было их быстро уложить. А на простом они бы дольше продержались. И то… Если бы не залпом, да не на пустой желудок… — Джонатан поставил кружку. — Пошли, стадо посмотрим.

— Идём. Но думаю, тем сегодня не до нас.

— Хорошо бы, — усмехнулся Джонатан.

Они шли не спеша, прислушиваясь к малейшему шуму. Но шумы были обычными, ночными. Постояли на краю лощины.

— Парни понимают, из какого дерьма выскочили?

Фредди усмехнулся.

— Если б не понимали, ты бы их не поил. Не боишься, что Эркин запьёт?

— А ты? Ведь знаешь, что нет. Что же это за свист, Фредди, если из-за него русские стрельбу устроили? Ведь мы его слышали.

— Джонни, — Фредди закурил, и огонёк на мгновение высветил его лицо со странным, ещё не виденным Джонатаном выражением. — Парень шёл на смерть, лишь бы этого не узнали. Не спрашивай их.

— Я спрашиваю тебя.

— Я об этом думать не хочу, — отрезал Фредди. — Я мину не ковыряю. И тебе не советую.

— Последую доброму совету, — рассмеялся Джонатан. — Но честно, я не ждал, что они так быстро вырубятся.

— Они хлебнули страху, Джонни. Коньяку могло и не быть.

— Но лучше, что он нашёлся. Ладно, Фредди. Ещё недельку с ними протянешь?

Фредди пожал плечами.

— Теперь, думаю, да. Заночуешь у нас?

— Нет. Поеду. Мне этот русский не нравится.

— С ними был Браун.

— Браун трусливое дерьмо, Фредди. Ему можно кое-что напомнить. Думаю, он молчал.

— Ему есть что сказать русским?

— Я сам с ним поговорю. Обсужу некоторые моменты его биографии. Если бы он знал русский, можно было бы и из него кое-что вынуть и даже поиграть, но… Пусть молчит.

Фредди кивнул.

— А если русский припрётся сюда?

— В имение? Ради бога, Фредди. А к вам…? Смотрите по обстоятельствам.

— Посмотрим, — согласился Фредди.

— Ну и ладно. Иди отдыхай. Сегодня, думаю, не полезут. Я поеду.

— Там коньяк остался, — усмехнувшись, напомнил Фредди.

— Оставь им на опохмелку утром.

— Разве что.

Фредди вернулся к костру. Сел и задумчиво повертел свою кружку. Посмотрел на парней. Они спали, постанывая и вздрагивая во сне. В неразборчивом сонном бормотании вдруг ясно прозвучало: «Не надо, мне и так больно, не надо». Кто это сказал, он не понял. Через какую ж мясорубку пропустили парней, если они и во сне, после коньяка… А может, — Фредди усмехнулся внезапной мысли, — может, они потому и спали раньше так тихо, что и во сне сторожились от него. А сейчас дали себе волю. Он залпом допил коньяк. Сейчас бы лучше спирта, или хорошей драки с мордобоем. Чтоб отпустило. А похмеляться они не будут. Не та выпивка, и не те питухи. Фредди вдруг предельно ясно увидел, как сидел этот русский, покуривая, весь такой гладкий и лощёный, с пистолетом под пиджаком, и Эркин перед ним на коленях, с опущенной головой и сжатыми за спиной руками… и решительно взял кружку Джонатана. Кому нужно сейчас напиться, так это ему самому. Эркин даже ножа не взял с собой. Ведь понимал, что на смерть идёт. Сам, ни за что… Да нет, за кого. За Эндрю. То-то парень психовал, пока Эркина не отпустили. Смотреть было страшно. Видал он такое уже однажды. Один раз, но на всю жизнь хватило. Напарники. Друг за друга… Принесло же этих русских не вовремя. Зачем? Какого… им здесь понадобилось? Джонни этот русский не нравится. Ещё бы! Сам бы пристрелил его с удовольствием. Фредди допил коньяк. Ну вот, можно ложиться спать. Если сейчас полезут за бычками, то всё стадо уведут. Пастухи пьяны вусмерть. Он оглядел потухающий костёр, грязные миски и кружки. Утром кашевару отскрёбывать придётся. Что значит, напоили парней, а то так бы Эркин и лёг, не помыв посуду. Или бы Эндрю погнал. Фредди зевнул. Ну вот, начало разбирать, можно и ложиться. Всё-таки коньяк сильнее и виски, и бренди, тех бы куда больше понадобилось. Будем надеяться, сегодня не полезут. Что-то там русские сказали, раз те допоздна галдели и шебуршились.