-- Да, ваше величество, здесь, у двери, -- спокойно ответил Бирон.

   -- И, стало быть... ты... ты слышал мой разговор с Волынским?

   -- От слова до слова.

   -- Ты подслушивал! -- с неудовольствием воскликнула Анна Иоанновна.

   -- Если хотите, государыня, да... подслушивал.

   -- И ты... об этом говоришь так спокойно?

   -- С чего же я стану волноваться? Волынский мне не страшен. И я всегда сумею укротить его.

   -- Ты слишком самонадеян, герцог. Повторяю, я ничем не дозволю тебе обидеть Волынского. Ни раздоров, ни ссор твоих с Волынским я не желаю.

   -- Ваше величество! Ссориться с Волынским я считаю для себя унизительным и потому только прошу вас, государыня, отдалите его от двора.

   -- Что? Что такое? Отдалить Волынского? Никогда!..

   -- В таком случае я покину ваш дворец, двоим нам, государыня, тесно жить. Он или я? Выбирайте! -- громко и внушительно проговорил Бирон.

   -- Что вы меня мучаете? Что вам надо? Смерти моей вы хотите? Господи, не дают мне покоя. Ведь это -- мучение! -- с раздражением и слезами проговорила императрица и, не сказав более ни слова, вышла из кабинета, оставив Бирона.

   "Осердилась государыня. Кажется, я через край хватил, -- подумал герцог. -- Надо подождать немного трогать Волынского. Ну что же, подождем. Пусть он повеселит государыню своей затеей, пусть построит ледяной дом. Это несколько может поправить государыню. Но помни, Волынский, жить нам вдвоем на свете тесно. Ты не хочешь уступить мне, так я силою заставлю тебя сойти с моей дороги".

   Между тем здоровье императрицы Анны Иоанновны становилось все слабее, она стала часто прихварывать, часто и подолгу скучала; для нее требовались развлечения, назначались частые охоты, в которых императрица принимала участие. Анна Иоанновна очень любила стрельбу из ружья. В Петербурге и его окрестностях было несколько зверинцев, в которых находилось множество различных; зверей и птиц специально для забавы государыни. Вообще русский двор совершенно преобразился при императрице Анне Иоанновне; она хотела, чтобы он ничем не уступал в пышности и великолепии всем другим европейским дворам, а потому учредила множество придворных чинов и должностей, завела итальянскую оперу и балет, немецкую труппу и оркестры музыки и выписывала из-за границы лучших артистов того времени. Прежний дворец показался ей малым, и она приказала построить великолепный новый дворец, большой, трехэтажный. Этот дворец -- ныне Зимний -- вмещал в себе церковь, театр, роскошный тронный зал и семьдесят покоев различной величины. Торжественные приемы, праздники, балы, маскарады, спектакли, фейерверки и тому подобные забавы и увеселения беспрерывно одни за другими следовали при дворе.

   Кабинет-министр Артемий Петрович Волынский, замечательный человек своего времени, пользовавшийся любовью и доверием государыни, вздумал удивить больную императрицу и жителей Петербурга невиданным дотоле зрелищем, а именно постройкой на Неве, в январе 1740 года, ледяного дома. Вспомнили когда-то устроенную императором Петром I в честь взятия неприятельских фрегатов свадьбу князя Бутурлина и теперь, чтобы несколько развеселить государыню, придумали сделать нечто похожее. Программу маскарада взялись написать Волынский и Черкасский. Героем маскарада задумали сделать Голицына, разжалованного из князей в шуты за принятие им католической веры. Задумали женить его на карлице из простого звания -- Бужениновой. Тредиаковскому, поэту того времени, на этот случай заказаны были стихи, или "вирши". Вытребовали в Петербург для участия в шутовской процессии представителей всех племен, населяющих Россию; приехали черемисы, мордва, остяки, татары, калмыки и прочие инородцы с женами. Свадьбу предполагали справить в ледяном доме.

   Последний был построен из ледяных глыб в форме камня, имел в длину восемь сажен, с воротами по обеим сторонам, с пристроенною для молодых ледяной баней, с оттаянными наподобие бревен углами, с ледяной печью-каменкой, полками, лавками и с прочими для баньки ледяными принадлежностями. Перед крыльцом, которое разделяло здание на две половины, стояли ледяные дельфины с раскрытой пастью, а кругом шла тонкая решетка. Дверцы и оконные косяки были выкрашены под мрамор, а стекла сделаны из тонкого льда. На воротах стояли вазы с померанцевыми деревьями, а подле них -- ледяные деревья с ледяными листьями; внутренность здания отделали со всею тщательностью и изяществом. В спальне для молодых стояла ледяная кровать с ледяными занавесками, постелью, подушками, одеялом, туфлями, колпаком и с ледяным камином в углу; там лежали дрова, сделанные тоже из льда. Другая комната служила уборной для молодых; в ней вся мебель и прочие принадлежности тоже были сделаны из льда. Стаканы, рюмки, тарелки и даже блюда с кушаньями -- все было ледяное. Особенно заслуживали внимания ледяные столовые часы; они были сделаны с большим искусством, даже можно было разглядеть сквозь тонкий лед весь часовой механизм и колеса.

   Большими толпами собирались петербургские жители на Неву и немало дивились на ледяной дом с его затеями. Сильные морозы, стоявшие в январе и феврале 1740 года, способствовали сохранению и отделке этой грандиозной ледяной игрушки.

VI

   Маруся Храпунова, и без того убитая горем, пришла в сильное отчаяние, когда до нее дошла весть об ужасной казни, постигшей ее брата Ивана Долгорукова. Она вспомнила свое пребывание в Березове, в семье ссыльных Долгоруковых, а также нежное родственное отношение к ней князя Ивана и оплакала его ужасную смерть искренними слезами.

   -- Может быть, и моего милого мужа, ни в чем не повинного, тоже ждет казнь, -- заливаясь горькими слезами, проговорила она, обращаясь к секунд-майору Гвоздину.

   Петр Петрович забыл свою усадьбу Красную Горку и жил волей-неволей в ненавистном ему Питере.

   "Нельзя же молодую бабенку оставить одну в Питере без призора, -- думал он. -- Мало ли что может случиться? Да притом она мне не чужая, а родного племянника жена. Если я о ней не буду заботу иметь и попечение, то чужой и подавно. Вот выпустят племяша, тогда иное дело".

   Однако проходили дни, недели, а Левушка не возвращался. Его продолжали томить в тяжелом заключении.

   Еще с большим нетерпением поджидала возвращения своего милого мужа Маруся. Но напрасно считала она все дни, часы и минуты -- муж к ней не приходил. Крепки были замки и двери у каземата в крепости, зорко смотрели глаза сторожей на узников, там томившихся. Ни Маруси, ни Гвоздина не допускали до свидания с заключенным, несчастная совсем отчаялась свидеться с мужем; ей даже, представилось, что его казнят, и она высказала это предположение дяде.

   -- Да с чего ты вздумала это? За что казнят Левку? За какую такую провинность? -- возразил Петр Петрович.

   -- Ах, дядя! Не станут за Левушкой никакой вины искать... Ведь казнили же Долгоруковых...

   -- Да ведь их признали виновными.

   -- Злым людям немного надо -- и за малейшую вину казнят.

   -- Ведь это не казнь будет, а убийство, -- горячо промолвил старый майор, а затем, походив в задумчивости по горнице вдруг воскликнул: -- А знаешь, Маруся, что я скажу тебе? Я спасу племяша или сам погибну.

   -- Что ты, дядя, как? -- обрадовавшись, спросила Маруся.

   -- О том, как я надумал спасти Левушку, я пока ни слова не скажу тебе. Ведь поверить бабе тайну -- это все равно что выйти на площадь, где много народа, да и сказать громко при всех про свою тайну.

   -- Дядя, неужели ты считаешь меня такой? -- слегка обидевшись, проговорила молодая женщина.

   -- Бабы все на один покрой. Прости, если мои слова тебе не полюбились. Лучше вот что сделай -- молись, надейся, и Бог поможет нам спасти безвинного.

   На следующий день рано утром старик-майор собрался идти куда-то. Предварительно он снял с себя майорский мундир и, надев вместо него рваный мужицкий полушубок, сапоги заменил лаптями, а треуголку -- мужицкой же бараньей шапкой, зашел в горницу к Марусе проститься.