Наша первая остановка - гостиница в черте города. По какой-то причине там было все необычно организовано, и у нас возникли сложности даже с поиском места для парковки. Пришлось оставить машину примерно в пятидесяти ярдах от здания, и когда мы заходим внутрь, я молюсь, чтобы у них были номера для нас на этот вечер, так как других гостиниц не было на целые мили вокруг. Стоя возле стойки регистратора, я звоню в маленький колокольчик на прилавке и терпеливо жду, когда старичок, которому принадлежит заведение, проделает свой путь к нам из своего ТВ-зала в задней комнате.

Медленно, но уверенно он подходит к столу с маленькой черной собачкой на руках.

- Добрый вечер, сэр. Мы бы хотели снять комнату на вечер. Две, если они у вас есть.

Глядя на доску позади себя, где висят ключи от комнат, он снимает два ключа и протягивает их через прилавок.

- Вам, ребята, повезло. У меня остались только две комнаты, и они ваши. В городе, кажется, какая-то телевизионная компания снимает, как будут сносить винодельню. Печальный денек, скажу я вам.

- Они сносят Винодельню МакФадденов? Я не знал.

Старик смотрит на меня, приглядываясь, и наконец узнает. Будучи ребенком, я приходил играть в этой гостинице и помогал мистеру Фланнери после смерти его жены. Это казалось мне правильным. Прошло довольно много времени с тех пор как мы виделись, но уголки его губ приподнялись, и это говорит мне, что он точно знает, кто я.

- Декстер МакФадден. Я не видел тебя с тех пор как ты был совсем крошечным. Боже, ты вроде бы подрос, - мистер Фланнери обходит стойку и обнимает меня так, будто я его сын. Я тоже обнимаю его, мягко похлопав по спине и почесав за ухом его собаку.

- Рад вас видеть, мистер Фланнери. Те времена уже прошли. Я рад, что вы по-прежнему присматриваете за этим местом. Просто не могу поверить, что они разрушат винодельню. Когда они приняли это решение?

Я должен знать ответ на этот вопрос. Последние десять лет я был членом попечительского совета, будучи единственным ребенком своего отца, а он был основным акционером на тот момент, когда умер. Но я вообще ничего не делал. Долгое время я пытался забыть прошлое и начать что-то новое. Я был более чем удивлен, что ни один из дядюшек не связался со мной и не рассказал мне эту новость. Уверен, они знали, что я хотел бы быть частью такого большего решения.

- Несколько месяцев назад ребята МакФадден решили выставить все на продажу. Крупная компания пыталась очернить репутацию бизнеса, и с тех пор, я думаю, ребята перестали получать прибыль. Они сотрудничали только с моей гостиницей и несколькими пабами в этом городе и по соседству. Это весь выбор, что у них был.

Глубоко в моем желудке осела вина, раздражая его и угрожая вырваться небольшому количеству пищи, которую я был в состоянии съесть сегодня утром. Если бы кто-нибудь позвонил мне, я бы помог им справиться со всем, а имя нашей семьи никогда бы не пало так низко.

- Мистер Фланнери, пожалуйста, не могли бы вы придержать эти комнаты? Мне нужно отправиться в город и посмотреть, смогу ли я переговорить с дядями, прежде чем стены рухнут. Хочу убедиться, смогу ли я попытаться все сохранить.

- Конечно, парень. Я буду здесь, когда ты вернешься.

Быстро поворачиваясь, я почти столкнулся с Николасом, который стоял позади меня все это время. Хлопнув его по плечу, я выбегаю на улицу прямо к машине. Запрыгиваю на водительское сидение, а Николас смотрит на меня, пытаясь понять, что я задумал. Он возил меня всегда и везде, я никогда не брался за руль. Однако на этот раз я точно знаю, куда собираюсь, и мне необходимо добраться туда как можно быстрее.

Когда Николас оказывается в машине, я на полной скорости несусь по извилистой грунтовой дороге, пока не доезжаю до поворота в сторону дома моего дяди. Резко повернув и чуть не слетев с дороги, я жму на газ, пока в поле зрения не попадает белый дощатый домик. Шины визжат, я останавливаюсь, пыль клубится вокруг меня, а я бегу к входной двери. На мой настойчивый стук почти сразу открывает Айви, жена моего дяди.

- Ты думаешь, что творишь? Вилять так по дороге, какой в этом смысл? - кричит она, прежде чем узнает меня.

- Извини, Айви. Коннер дома? Мне нужно поговорить с ним.

- О Боже, Декстер? Это ты? Позволь, я позову Коннера, - она бежит обратно в дом, и через пару секунд возвращается с моим дядей, почти не постаревшим за последние десять лет.

Коннер и Айви приглашают нас в дом, где все мы усаживаемся за маленький обеденный стол. Айви ставит несколько чашек чая и, извинившись, уходит проверить, как там дети. Не зная, как он воспримет мое желание помочь, я решаю перейти сразу к делу и не терять времени, так как нет необходимости стесняться перед собственной семьей. Коннер рассказывает то же, что и мистер Фланнери, но чуть более подробно: сколько денег им необходимо, чтобы спасти бизнес, и как плохи в действительности их дела.

Не желая просто выдать им деньги на решение проблемы, я спрашиваю, чем еще могу помочь.

- Декстер, я не уверен. Дела действительно пошли плохо, когда умер твой отец. Он был связующей нитью между всеми нами. Знаю, мы могли бы все исправить, будь у нас средства. Но я просто не знаю, где раздобыть такие деньги.

Ухватившись за прекрасную возможность, я прыгаю с места в карьер:

- У меня есть деньги, это не проблема. Меня больше волнует, знаешь ли ты, как снова получить прибыль. Тебе нужна пиар-компании для поддержки. У меня она также есть. Только скажи, дядя, и я все улажу. Я возьму только незначительную часть акций компании и оставлю тебя с Мэтью основными акционерами.

Челюсть Коннера отвисла в недоумении.

- Ты уверен? Это большие деньги, чтобы отдать их на решение проблем, которые ты не создавал. Я благодарен, но должен знать, что ты серьезен, прежде чем отозвать бригаду.

- Я более чем серьезен. Имя МакФадден не должно исчезнуть вот так. Мой отец был единственным исключением и не достоин иметь надгробие с именем МакФадден на своей могиле.

Мысль о том, что сделал мой отец, заставляет мою кровь кипеть, но я пытаюсь обуздать себя, напоминая, что он был не только моим отцом, но и их братом – тем, кого они знали всю свою жизнь.

- Почему бы тебе не переночевать здесь, Декс? Не уверен, что в гостинице есть свободные комнаты, но ты можешь остановиться в своем старом доме. Никто из нас не прикасался к нему, с тех пор как ты уехал. Поэтому там, наверное, немного грязно, но это твой дом.

Я не заходил туда с тех пор, как бабушка с дедушкой увезли меня в Штаты. Не совсем понимаю, что чувствую по этому поводу, но Николас должен отвезти меня туда, чтобы я мог проверить, вдруг что-нибудь выведет меня из себя. Если так, то мы просто вернемся в гостиницу.

Быстро обнимаю Коннера, беру ключи от дома, целую Айви в щеку. Мы выходим из дома и едем несколько километров к дому моего детства – дому, где мой отец убил мою маму, а затем и себя. Первое место, к которому я принадлежал. Последнее место, о котором я думал, что буду в нем жить.

***

Мы подъезжаем к дому, и я чувствую, как кровь холодеет, а тело атакует непроизвольная дрожь.

- Мужик, ты уверен? – паркуясь, спрашивает Николас.

- Не-а, но я должен сделать это. Нет другого подходящего времени, кроме как сейчас.

Открыв дверь, я попадаю в заросли и траву, окружившие все вокруг. Каменная дорожка, возможно, все еще где-то здесь, но она утонула под травой высотой в пять футов. Все заросло слишком сильно, чтобы пройти, но так или иначе мы пробрались к входной двери.

Вставляю ключ в ржавый замок, и хотя он с трудом поддается, после нескольких поворотов я все же слышу щелчок, и дверь со скрипом приоткрывается. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы полностью раскрыть ее и войти в гостиную. Удивительно, но в доме все еще был свет, когда я нажал на выключатель, и в передней части дома стало ярче, что позволило заглянуть в прошлое.

Мебель была точно такой же, как я и запомнил, даже все остальное находилось на своих местах. Коннер оказался прав, когда сказал, что они ничего не трогали с того ужасного дня. Мне тогда только разрешили вернуться забрать свои вещи, после того как убрали тела, прежде чем меня увезли в отель с бабушкой и дедушкой, где я оставался до тех пор, пока не пришло время улететь в США.