никогда не выйдет мужчины".

У туркмен есть обычаи и нравы, которые не встречаются у других народов

Средней Азии, и это очень любопытно. К ним относится прежде всего брачная

церемония, согласно которой закутанная с головы до ног в большое покрывало

или шелковый платок невеста должна скакать наперегонки со своим будущим

мужем, и нередко случается, что спеленутая амазонка быстрее достигает цели,

чем тренированный, свободно сидящий юноша. Иногда невеста во время скачек

держит на коленях заколотого ягненка или козу; жених и его приятели

преследуют ее, она же должна на полном скаку ловкими поворотами избежать

пресле-дования, так чтобы никто не приблизился к ней и не вырвал козу или

ягненка. Эта игра называется "кёкбёрю" ("зеленый волк") и распространена у

всех номадов Средней Азии. Через два, иногда через четыре дня после свадьбы

молодую пару разлу-чают, и лишь по истечении года начинается постоянная

сов-местная жизнь.

Следует, кроме того, рассказать, как туркмен соблюдает траур после

кончины любимого члена семьи. Существует обы-чай, традиция, согласно которой

в юрте покойного в течение года каждый день без исключения в тот час, когда

он испустил дух, плакальщицы заводят обычные причитания, в которых должны

принимать участие все присутствующие члены семьи. При этом они, как правило,

продолжают свои дневные занятия; и забавно бывало смотреть, как туркмен с

криками отчаяния чистит ору-жие, курит трубку или обедает. Женщины обычно

жалобно подпевают, кричат и плачут даже в то время, когда, находясь

неподалеку от юрты, они чистят шерсть, прядут или выполняют другую домашнюю

работу. Должны прийти также друзья и знакомые покойного, чтобы изъявить свое

сочувствие, даже если известие о несчастье дошло до них только через

несколько месяцев. Пришедший садится перед юртой, иногда ночью и ужасным

криком, длящимся 15 минут, оповещает всех, что он исполнил свой долг по

отношению к усопшему; когда умирает *[242] *уважаемый предводитель,

заслуживший звание батыра, т.е. храбреца, на его могиле насыпают большой

холм, называемый "йоска", (Этот обычай существовал у древних гуннов и до сих

пор бытует в Венгрии. Например, в Кашау (Верхняя Венгрия) всего несколько

лет назад по совету графа Эд. Карольи был насыпан могильный холм в память

высокочтимого графа Ст. Сечени.) и каждый порядочный туркмен должен бросить

по крайней мере семь горстей земли, так что холм часто достигает 60 футов в

окружности и 20-30 футов в высоту. Эти хол-мы особенно заметны на высоких

равнинах, туркмены знают их все и называют по именам, т,е. по имени того,

кто под ним лежит.

Позвольте мне закончить этот краткий очерк о туркменах еще более

кратким обзором их истории, но при этом я коснусь только того, что сам

слышал о бытующих среди них традициях. "Мы все происходим, - говорил мне мой

ученый друг Кызыл-Ахунд, - из Мангышлака. Нашими предками были Сёюн-хан и

Эсен-или. Йомуты и теке - сыновья первого, чоудоры и гёклены - второго.

Мангышлак в древние времена назывался Минг-Кишлак, т.е. "тысяча зимних

квартир", это родина как тех племен, которые отделились от нас и перешли в

Персию, так и эрсари, салоров и остальных племен. Все наши древние святые,

например ишан Ирек-ата, (Ирек-ата значит "большой отец"; по-венгерски: цreg

ataya, т.е. "старый отец".) ишан Сары-эр, покоятся в окрестностях

Мангышла-ка, и счастлив тот, кто сможет побывать на их могилах". Ханджан

рассказывал мне, что еще 150 лет назад у туркмен не было иной одежды, кроме

той, которую они изготовляли из овечьих шкур и из кож лошадей и диких ослов.

Теперь все это исчезло, и единственным воспоминанием о старом национальном

костюме остались меховые шапки.

Вследствие вражды, царящей между различными племенами, они называют

друг друга бранными кличками "потомки рабов". Время, когда они покинули

общую прародину, нельзя определить точно. Эрсари, сарыки и салоры уже во

времена арабского нашествия жили в восточной части пустыни по эту сторону

Оксуса, теке, гёклены и йомуты пришли на свою теперешнюю родину позже, может

быть во времена Чингисхана и Тимура. Эмиграция теке, гёкленов и йомутов

происходила только груп-пами и, можно сказать, еще и теперь не вполне

закончилась, так как многие йомуты и гёклены предпочитают кочевать в своих

древних исконных местах. В средние века туркменских всадников можно было

большей частью встретить на службе у хивинского и бухарского ханов, а часто

и под персидскими знаменами. Они славились своей храбростью, главным образом

стремительными атаками, и некоторые их предводители, например Кара-Юсуф,

участвовавший с племенем салоров в походах Тимура, приобрели историческую

известность. Туркмены во многом способствовали *[243] *тюркизации северных

областей Персии, особенно во время прав-ления атабеков в Иране, и большая

часть тюркского населения Закавказья, Азербайджана, Мазендерана и Шираза,

(До сих пор в окрестностях Шираза есть четыре или пять тюркских племен,

ведущих кочевой образ жизни. Их ильхани (предводитель), с которым я

позна-комился в 1862 г., рассказывал мне, что он может собрать 30 тыс.

всадников и что некоторые из них, например кашкайцы и аллахверди, были

переселены сюда Чингисханом. В Европе недооценивают это обстоятельство, и

даже хорошо осведомленный Бернс ищет тюрок-ширази, о которых упоминает в

своих песнях Хафиз, в одноименной местности поблизости от Самарканда.)

бесспорно, туркменского происхождения. Удивительно, что, несмотря на не

стихающую ожесточенную вражду между туркменами и их со-братьями-шиитами,

живущими в Персии, туркмены всегда при-знают превосходство образования в

Азербайджане. Если бахши просят спеть что-нибудь хорошее и своеобразное, он

всегда исполняет азербайджанские песни, даже пленный иранец тюрк-ского

происхождения может надеяться на милосердие, так как туркмен всегда говорит:

"Кардашимиз дир ол кафир" т.е. "он наш брат, этот неверный".

Последнее массовое выступление туркмен произошло при Надире и Ага

Мухаммед-хане. Первый из них в начале прошлого века с помощью туркмен и

афганцев пробудил Азию от сна, второй основал свою династию в основном

туркменским мечом! Туркмены очень хорошо знают это и жалуются на

неблагодар-ность Каджаров, которые со времен Фатх Али-шаха совершенно забыли

о них и даже лишили многих предводителей причи-тающихся им пенсий.

Чтобы составить понятие о политической значимости этих номадов,

достаточно бросить взгляд на карту Средней Азии. Мы тотчас увидим, что

благодаря своему положению они стали стражами южных границ всей азиатской

возвышенности, или Туркестана, как они сами его называют. После кипчаков

турк-мены, бесспорно, самый воинственный и дикий народ в Средней Азии; за

ними, в городах Хивы, Бухары и Коканда, - средоточие трусости и

изнеженности, и если бы туркмены уже несколько веков тому назад не

образовали железный барьер, то дела в этих краях, наверное, не остались бы в

том же положении, в каком они были после Кутейбы и Абу Муслима. (Кутейба

завоевал Туркестан при халифе Омаре; Абу Муслим, который вначале был

наместником в Мерве, долго сражался за независимость совместно с туркменами

и хорезмийцами против своего государя, багдадского властелина.) По-видимому,

цивили-зация предпочитает двигаться с юга на север, но как может проникнуть