изго-няли, но теперь они опять живут там. К юго-западу от крепости долина

становится такой узкой, что ее скорее можно назвать ущельем, посреди

которого, пенясь, с адским шумом мчится Мургаб. Только выше Пендждеха^122 ,

где река становится глубже и спокойнее, ширина долины достигает одной-двух

миль. Ве-роятно, во времена существования могущественного Мерва здесь была

значительная культура, но сегодня тут хозяйничают турк-мены, по стопам

которых следуют нищета и разрушения.

Джемшиды ведут свое происхождение от Джемшида, ле-гендарного царя

пишдадидов^123 . Достоверность этих рассказов, конечно, очень сомнительна.

Но их персидское происхождение неоспоримо. Оно проявляется не столько в их

языке, сколько в истинно иранском типе, который эти кочевники сохранили в

такой чистоте, какая в самой Персии встречается только в южных провинциях.

Отброшенные уже несколько столетий назад к крайней границе расселения

персидской нации, они значительно уменьшились в числе вследствие постоянных

войн. Теперь они насчитывают не более 8-9 тысяч кибиток; они живут в большой

бедности, рассеянные по упомянутой долине и ближ-ним горам. При Алла

Кули-хане большая часть их была насиль-но переселена в Хиву, где им была

отведена для поселения плодородная, обильно орошаемая Оксусом полоса земли

(Кётк-шег). Там им жилось, несомненно, лучше, но тоска по родным *[190]

*горам заставила их вернуться, и теперь они снова живут в родных местах как

новые поселенцы, далеко не в блестящих условиях. По одежде, образу жизни и

характеру джемшиды похожи на турк-мен, столь же страшны и их набеги, однако

они не могут быть такими же частыми из-за их малочисленности. В настоящее

время их ханы (у них их, собственно, два: Мехди-хан и Алла Кули-хан) -

вассалы афганцев и получают хорошее вознаграж-дение от гератского сардара.

Афганцы еще во времена Дост Мухаммад-хана всячески старались использовать

оружие джемшидов в своих интересах, чтобы, во-первых, иметь на северной

границе Мургабской долины постоянный сторожевой корпус против нападения со

стороны Меймене, а во-вторых, парали-зовать могущество туркмен, дружбой

которых Дост Мухаммед-хан не смог заручиться никакими дарами. Говорят,

Мехди-хан, упомянутый предводитель джемшидов, оказал значительные услуги при

осаде Герата и тем самым приобрел совершенную благосклонность не только

эмира, но и его преемника, тепе-решнего правителя Шер Али-хана, повелевшего

назначить его опекуном своего несовершеннолетнего сына, которого он

по-ставил управлять Гератом. Протяженность афганской границы до Мургаба

поэтому весьма иллюзорна, так как джемшиды отнюдь не признают верховной

власти гератского сардара и готовы открыто проявить свою вражду, едва им

перестают платить за службу.

Здесь, как и повсюду, главную трудность представляли та-моженные дела

каравана. На протяжении всего пути нам гово-рили, что на левом берегу

Мургаба начинается Афганистан и хотя бы прекращается взимание пошлины с

рабов. Но мы жестоко обманулись. Джемшидский хан, который лично вел

переговоры с керванбаши о таксе, потребовал плату с тюков, скота и рабов еще

большую, чем его предшественники, и когда тариф объявили, все были

ошеломлены, а некоторые безудержно плакали. Даже хаджи он заставил заплатить

по два франка за осла, что было весьма трудно для всех, а особенно для меня.

Но хуже всего пришлось одному индийскому купцу, который в Мей-мене купил

несколько тюков аниса за 30 тенге. Плата за провоз груза до Герата стоила

ему 20 тенге, до сих пор он уже заплатил 11 тенге таможенных пошлин, а здесь

он должен был отдать еще 30, так что одни только расходы по перевозке

составили 61 тенге. Неслыханные вымогательства, чинимые здесь купцу законным

образом, препятствуют всяким торговым сношениям, и из-за ужасной тирании

своих правителей жители не могут пользо-ваться произрастающими вокруг иной

раз даже в диком виде дарами природы, доход от которых удовлетворил бы

многие потребности их домашней жизни.

Гористая отчизна джемшидов производит три достойных упоминания

дикорастущих продукта, собирать которые волен любой и каждый. Это: 1)

фисташки, 2) бузгунча - плод, по виду напоминающий орех, используется как

краситель; фисташки *[191] *стоят полфранка батман, бузгунча - 6-8 франков;

3) терендже-бин - сахаристое растение, довольно вкусное, его собирают с

куста наподобие манны и употребляют в Герате и Персии для изготовления

сахара. Горы Бадгис (дословно "где поднимается ветер") богаты этими тремя

продуктами. Жители собирают их, но из-за огромных издержек купец может дать

за них самую ничтожную цену, и бедность, таким образом, благодаря подоб-ной

торговле уменьшается незначительно. Джемшидские жен-щины изготовляют из

овечьей и козьей шерсти различные мате-рии, особенно славятся платки,

носящие название "шаль", за которые в Персии хорошо платят.

Четыре дня мы пробыли на берегу Мургаба вблизи упомя-нутых развалин. Я

часами бродил возле этой прекрасной свет-ло-зеленой реки, стремясь побывать

в рассыпанных тут и там юртах, крытых кусками старого рваного войлока и

имевших вид жалкий и обветшалый. Напрасно предлагал я свои стеклянные

кораллы, свои благословения и нефесы. Людям был нужен хлеб, а не подобные

предметы роскоши. И с религией здесь, среди джемшидов, дело обстояло плохо,

а поскольку я не очень-то мог рассчитывать на свое звание хаджи и дервиша, я

отказался от намерения пробраться дальше, до Марчаха. По слухам, там должны

быть расположены каменные развалины с минаретом (башни и колонны, может

быть, времен глубокой персидской древности). Эти рассказы не представлялись

мне вполне заслу-живающими доверия, иначе англичане, достаточно хорошо

знающие Герат и его окрестности, упомянули бы об этом. Ввиду

неопределенности сообщений я не захотел подвергать себя опасности.

От Бала Мургаба до Герата считают четыре дня езды на лошадях, для

верблюдов в этой гористой местности требуется вдвое больше времени, тем

более для наших, чрезмерно нагру-женных. К югу от Мургаба виднелись два

горных пика, и нам сказали, что мы прибудем туда через два дня марша. Оба

носят название Дербенд, т.е. "Перевал"^124 ; они намного выше и уже, чем

перевал на правом берегу Мургаба, ведущий в Меймене, и их легче оборонять.

По мере продвижения вперед природа при-обретает все более дикий и

романтический характер. Высокие скалистые глыбы, образующие перевал Дербенд,

увенчаны развалинами старого укрепления, о котором ходят самые

разно-образные басни. Дальше, у второго Дербенда, почти на самом берегу

Мургаба, находятся руины старого загородного дворца. Это летняя резиденция

знаменитого султана Хусейн-мирзы^125 , приказавшего построить здесь каменный

мост, Пул-Табан, следы которого можно еще обнаружить. Во времена этого

самого просвещенного правителя Средней Азии вся местность проц-ветала, и на

берегу Мургаба стояло в ту пору еще несколько загородных дворцов.

Пройдя через второй перевал, мы оставили за собой Мургаб, и дорога

повернула направо, к западу, на возвышенную равнину, *[192] *которая

вплотную граничит с той частью пустыни, которая населена салорами. Здесь

начинается подъем на высокую гору Балх-Гузар; переход через нее продолжался

целых пять часов. Около полуночи мы прибыли на место, носящее название

Могор, и оттуда на следующее утро приехали к развалинам города и крепости