Больше я ничего не услышала – двое малышей расплакались, видя, что их братья и сестра уходят прочь. Малютки были сбиты с толку и напуганы: в их мирок ворвалась толпа незнакомцев, и старшие дети исчезли за пару минут. Ворота у пристани с грохотом захлопнулись. Музыканты на лодках заиграли веселую мелодию, словно ничего особенного не произошло. Отплывая на устланной подушками галере, королева Изабо ни на миг не задумалась о несчастье, которое оставляла позади.

Однако драмы этого дня еще не закончились. Сидя с Екатериной и Карлом в заросшей беседке и пытаясь их утешить, я поначалу не заметила, как в саду появились какие-то люди и стали бегать среди кустов. Встревоженная возбужденными криками и мужским смехом, я выглянула из-за густой листвы. Прежде сад всегда был в нашем полном распоряжении, и у меня не было ни малейшего желания столкнуться с веселящимися придворными или игривыми любовниками. Я гадала, удастся ли нам сбежать в детскую башню незамеченными.

Увы, не удалось: к нашему укрытию приблизился странный мужчина. Он заметил мою голову и замер. На его изможденном бледном лице мелькнула по-детски восторженная улыбка и тут же сменилась пугающей гримасой отчаяния. Незнакомец с клочковатой каштановой бородой и длинными спутанными космами, беспорядочно свисавшими на плечи, выглядел совершенно нелепо в обители ухоженных вельмож. Его одежда, некогда красивая и модная, была мятой и засаленной, но в поблекшей золотой вышивке потрепанного синего дублета, окаймленного свалявшимся мехом, угадывались геральдические лилии. Внезапно меня осенило, что я стою лицом к лицу с безумным королем! И это в тот же день, когда я столкнулась с королевой и лишилась трех своих подопечных…

Мы оба застыли в потрясенном молчании, но тут Екатерина, чье любопытство никогда не унималось, вышла у меня из-за спины и двинулась по тропинке навстречу мужчине. В дальнем конце сада появились двое крепких мужчин в кожаных дублетах – королевские слуги-надсмотрщики. Я ухватила девочку за руку, однако она вырвалась и уверенно направилась к незнакомцу.

– Добрый день, мсье. Вы во что играете? – мило спросила она. – Можно мне с вами?

Разумеется, она не знала, что это ее отец. Она никогда не встречала ни его, ни свою мать. Впрочем, трехлетняя общительная девочка всегда готова поиграть с новым знакомцем, независимо от обстоятельств.

Безумный король повел себя совершенно невероятным образом. Возможно, он всегда боялся детей – должна же быть причина, по которой он избегал своих отпрысков? Он выбросил руки перед собой, отгораживаясь от Катрин, будто ото льва, готового к прыжку, или от разъяренного быка, – и завопил. Господи, что это был за вопль! Я спешно подхватила маленького Карла на руки и прижала его к себе. Крик метался под сводами раскаленного неба. Широко растянув рот, король обнажил почерневшие зубы и заверещал, как раненая лошадь, высоким пронзительным голосом. Его слова, перемежаемые воплем, сковали меня ледяным ужасом и, должно быть, больно ранили Екатерину, стоявшую от короля в двух шагах.

– Не подходи! Не тронь меня! Я разобью-ю-юсь!

Девочка испуганно отвернулась, бросилась ко мне, уткнула голову в мои юбки и, дрожа от ужаса, разразилась приглушенными рыданиями. К нам подбежали два здоровяка. Один из них вытащил из заплечной котомки мешок, который мигом натянули королю на голову, прижав ему руки к бокам, а затем подняли несчастного и понесли к воротам замка. Король беспомощно дрыгал ногами и орал пуще прежнего.

Третий мужчина, тоже одетый в кожаный дублет с заклепками, появился из ниоткуда и, переведя дыхание, обратился ко мне:

– Прошу прощения, мадам, но он испугался вас больше, чем вы его. Он воображает, что сделан из стекла. Он не причинил бы вреда девочке. Пожалуйста, объясните ей, что это не чудовище. Увы, наш король очень болен.

Не дожидаясь ответа, мужчина тронул пальцами край шлема и помчался за остальными. Прошло немало времени, прежде чем дети перестать хныкать и икать от страха. С бешено бьющимся сердцем я схватила ладошку Екатерины, и мы поспешили в относительное спокойствие нашей башни. Я сказала себе тогда, что снова войти в сад королевы Жанны осмелюсь не скоро.

В детской малыши вцепились в меня, будто в скалу во время прилива. Вряд ли они расслышали третьего охранника, а я не собиралась пугать их еще больше, объясняя, что страшный человек в саду – их отец и король. Ужасные вопли и лицо, сведенное судорогой, наверняка преследовали детей в кошмарах. Впрочем, сейчас их больше тревожило отсутствие Мишель, Людовика и Жана – неотъемлемой части их короткой жизни. Хотя старшие дети и не славились особой добротой или легкостью обращения, с ними можно было играть, ссориться или драться. Сейчас в детской воцарилась непривычная, пугающая тишина.

Екатерина сыпала вопросами. Куда делись остальные? Почему они ушли? Что с ними сталось? Когда вернутся? Правда ли, что знатная дама – ее мать? Почему она с ней не говорила? Придет ли она и за ней?

У меня не было ответов. Я понятия не имела, зачем королева забрала старших детей, что с ними будет, вернутся ли они… Почему Изабо не обратила никакого внимания на двоих младших? Поведение королевы выглядело деспотичным и непростительным, но я подозревала, что за ним скрывались какие-то цель и смысл: недаром же прозвучало имя герцога Бургундского и его хвастливое прозвище Иоанн Бесстрашный, а внезапный разговор о браке смутил Мишель. Я поняла только, что направлялись они в Шартр, – и ничего более. Это меня весьма озадачило. Вдобавок все мы старались не вспоминать о безумце.

Я уложила детей спать и решила сообщить о происшедшем гувернантке и наставнику, но они куда-то пропали. Двери их покоев стояли нараспашку, сундуки и гардеробы опустели. Мадам Лабонн и мессир Леклерк упаковали свои вещи и исчезли. Как выяснилось, сбежали и ослицы вместе со своими немудреными пожитками. Не зная подоплеки, я не могла догадаться о причине внезапного всеобщего бегства. Лишь позже мне открылось, что, унаследовав Бургундию, Фландрию и Артуа по смерти отца, Иоанн Бесстрашный вознамерился завладеть всей Францией и направился в Париж, дабы править от имени безумного короля через его сына и наследника, для чего вознамерился лишить власти королеву и герцога Орлеанского.

Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Пару часов назад я была беззаботной нянькой в пропеченном солнцем саду, а теперь у меня на руках двое королевских отпрысков и ни малейшего понятия, что случилось с остальными. К кому обратиться за советом? Не обвинят ли меня в исчезновении троих старших детей? Кто-нибудь вообще знает, что они не в замке? Как ни странно, чтобы унять свою панику, я притворилась, будто все идет своим чередом, взяла корзинку со штопкой и села у темнеющего окна детской, ожидая дальнейшего развития событий.

Встревоженным малышам не спалось. Они вышли из спальни в мятых ночных сорочках, взявшись за руки, как заблудившиеся в лесу дети из их любимой сказки. На грустно осунувшихся личиках поблескивали огромные испуганные глаза.

– Нам страшно, Метта. Расскажи что-нибудь, – попросила Екатерина.

Сердце у меня сжалось. Отложив штопку, я распахнула объятия, притянула обоих к себе и усадила на колени. Некоторое время мы молча жались друг к другу, глядя в открытое окно на мутный поток Сены, унесший старших детей. Деревья на берегу мрачно темнели в лучах вечернего солнца, а на той стороне реки, на острове Сен-Луи, усталые крестьяне складывали стога после целого дня сбора урожая. Проглотив ком в горле, я начала хорошо знакомый рассказ о святой Маргарите и драконе.

Я только дошла до той части, где святая останавливает огнедышащее чудовище, вознеся крест Господень, как вдруг раздался жуткий хохот, резкий и хриплый. Неизвестно, какие причудливые видения взволновали бедного безумца в его ублиетке. Проникновение ужасающего смеха в наш уютный маленький мирок напугало нас не меньше, чем бубенчик прокаженного в тишине церкви. Дети захныкали и закрыли уши руками. Через минуту Екатерина отняла ладони от головы и спросила: