– Как в полиции? За что? – не поверила я.

– За убийство.

Не может быть! Да, дочь Натальи Сергеевны – глупая и легкомысленная девица, в этом и сомневаться не приходится. Да, иногда она всех раздражает своими поступками. Но чтобы убить кого-то… Нет, на такое Ниночка не способна, она и мухи не обидит.

– Но как же так… Ваша дочь не могла никого убить.

– Вот и я так говорю! Только они не верят. Таня, я очень тебя прошу, – она схватила меня за руку и заглянула в глаза. – Ниночка – это все, что у меня есть! Я знаю, ты можешь… я заплачу. Сколько ты обычно берешь за час расследования?

– Ну что вы, Наталья Сергеевна! О чем вы говорите! Конечно же, я постараюсь вам помочь. Бесплатно. Все силы приложу. Но мне нужно знать все, всю информацию. И тогда я вам скажу, смогу ли что-то сделать или нет. Расскажите, что произошло.

– Они считают, что Нина убила твою соседку, Таня.

Я не верила своим ушам. Мою соседку? Эту мадам с британской кошкой, у которой ревнивый муж, загнавший Олега на мой балкон? Но при чем тут Нина? Что она делала в их квартире?

Я с изумлением посмотрела на свою бывшую классную.

– Твою соседку, эту… с необычным именем, – пояснила она. – Адель…

– Аделаиду Амвросиевну? – догадалась я. – Она умерла? Быть того не может. Я видела ее живой и здоровой.

В глазах Натальи Сергеевны загорелся огонек надежды:

– Когда?

– Вчера. Или позавчера. Не помню.

Плечи Петрушиной опустились, огонек в глазах потух.

– Ее убили сегодня утром. Так мне сказали полицейские, которые приехали за Ниной.

– Расскажите мне все по порядку, Наталья Сергеевна, – попросила я, – и постарайтесь ничего не упустить.

Петрушина рассказала все, что ей было известно. Убитую обнаружил социальный работник. Полицейский особо не распространялся о деталях, но, когда Наталья Сергеевна горой встала на защиту дочери, он обмолвился, что старушке проломили голову хрустальной вазой, причем именно в то время, когда там была Нина, приехавшая делать Аделаиде два укола – внутримышечный и внутривенный. Нина все отрицала, говорила, что действительно должна была сегодня приехать к Аделаиде Амвросиевне, но отменила свой визит.

– Почему отменила? – спросила я.

Учительница досадливо всплеснула рукой:

– Говорит, из-за свидания.

– Но это же алиби! – обрадовалась я. – Если, конечно, она в самом деле была на свидании. А с кем, вы знаете?

– В том-то все и дело! Нина пыталась этому парню звонить при полицейских, но номер оказался недоступен. Адреса его она не знает. Она не знает даже его фамилии. Только имя – Рома.

– А вы? Вы его когда-нибудь видели, Наталья Сергеевна?

– Нет. Ниночка познакомилась с ним недавно, дней пять назад. Ну, ты же знаешь, Таня, как моей дочери не везет с молодыми людьми. Господи, какой позор! Хорошо, что эти, из полиции, были в штатском. Бедная моя девочка, она погибнет там!

Я попыталась утешить несчастную мать:

– Не нужно отчаиваться, Наталья Сергеевна, милая! Выпустят вашу Нину, обязательно выпустят. Если ее там сегодня не было… Значит, был кто-то другой. И он наверняка оставил следы. Невозможно не оставить на месте преступления никаких следов, это я вам как профессионал говорю. Наверняка преступника кто-то видел.

– Вот и этот, в штатском, мне сказал…

– Что сказал?

– Что кто-то из жильцов видел сегодня Нину.

– Но ведь ее там не было!

Наталья Сергеевна молчала, и мне вдруг стало ясно: она сама не знает, была ли ее дочь сегодня у Аделаиды или нет. Она верит и не верит. Нина ездит к старушке уже вторую неделю, и кто-то из соседей наверняка ее запомнил. Но убить… Нет, Нина не могла этого сделать! И потом, зачем ей убивать Аделаиду? Ну да, характер у пожилой дамы не сахар, в сердцах она может сказать любую гадость, но зачем ей говорить гадости милой и улыбчивой девочке Ниночке, которая делает ей полезные для здоровья уколы? Да и Нина не стала бы обижаться на вредную старушенцию: она работает в поликлинике и капризных бабушек и злобных дедушек повидала уже немало. Зачем ей убивать Аделаиду Амвросиевну?

– Наталья Сергеевна, если Нина никого не убивала, а мы с вами знаем, что она никого не убивала, следователи разберутся и ее отпустят. Зачем им сажать невиновного человека?

– А зачем им искать преступника, если есть Нина? Ее видели на месте преступления, у нее нет алиби, – резонно заметила Петрушина. – Зачем им напрягаться и кого-то искать, когда можно быстро засадить в тюрьму невиновного и отчитаться о проделанной работе. Ты же знаешь нашу полицию и наше правосудие. Танечка, я видела их! Я видела, что они ей не верят. Они считают, что она врет. Думают, что это она убила и ограбила твою соседку, а теперь пытается вывернуться.

– Ее ограбили?

Наталья Сергеевна лишь плечами пожала:

– Так сказал один из полицейских.

– Может, этот Рома еще проявится, – предположила я. – Мало ли, почему телефон недоступен. А у вас нет его номера?

Она покачала головой и пояснила, что мобильник Ниночки полицейские забрали с собой. Они забрали также одежду и обувь, в которой она вчера выходила из дома.

Было ясно, что Наталья Сергеевна рассказала все, что знала. Теперь добывать информацию мне придется в других местах.

За окном давно стояла ночь, глаза у меня слипались. Попрощавшись с учительницей и пообещав ей сделать все возможное и невозможное для освобождения Ниночки, я поехала домой.

В машине я изо всех сил старалась не уснуть, в лифте тихо дремала.

Сон пропал, как только я вставила ключ в замочную скважину и попыталась открыть замок. Проклятый ключ никак не желал поворачиваться. Я терзала его до тех пор, пока до меня не дошло: дверь открыта, потому-то ключ и не идет в нужную сторону.

Приоткрыв дверь, я осталась стоять на пороге, раздумывая: войти или сначала позвонить в полицию? А вдруг за дверью грабители с дубиной и пистолетом? Может, это я сама, отправляясь к Жучкину, забыла закрыть дверь на ключ? Заболталась с Олегом и забыла.

Нет, этого не может быть, прежде со мной такого никогда не случалось!

Послышался скрип поднимающегося лифта, и это решило дело. Я толкнула входную дверь, шагнула внутрь, пошарила рукой на стене в поисках выключателя, зажгла свет и застыла на пороге.

Все, что сегодня утром висело в прихожей, теперь валялась на полу в ужасающем беспорядке. Вещи не просто снимали, их яростно срывали с крючков и в бешенстве швыряли на пол. Не удивлюсь, если он (или это была она?) топтался по моей шубе, дубленке и курткам. Но кто, кто мог так надругаться над моим имуществом?

Я перевела взгляд на дверь, ведущую в единственную комнату моего скромного жилища. Она была распахнута, и взору открылась еще более страшная картина. На полу были разбросаны мои платья, юбки, колготки, нижнее белье, документы, книги… Нет, это какой-то кошмар! Какой мерзавец все это сотворил?

Я стояла в прихожей, как соляной столб, ничего не понимая. Хлопнули двери лифта, и на мое плечо опустилась тяжелая рука.

– Как ты меня напугал! – воскликнула я.

– Извини, я не собирался тебя пугать. А что за тайфун пронесся по твоей квартире, Таня? – Олег удивленно рассматривал пол, засыпанный вещами. – А-а, понял, понял, это называется «генеральная уборка».

– Издеваешься? – от злости я ткнула его кулаком в бок так, что он охнул. – Какая генеральная уборка в два часа ночи?

– Ну да, в два часа ночи в вечернем платье и туфлях на шпильках, – согласился он, окинув меня взглядом.

Я посмотрела на него в упор и тихо прошипела:

– Кстати! А что ты тут делаешь?

Он не отвел взгляд. Синие глаза смотрели на меня, как всегда, немного насмешливо.

– Как – что? Ты же сама пригласила меня.

– Что-то не припоминаю.

– И потом, тут мои вещи, если ты не забыла. Я забрал их из камеры хранения.

– Уж не знаю, можно ли тебе доверять, – пробормотала я.

– А тебе, Таня? Тебе доверять можно? Ты улизнула от Жучкина и бросила меня там. И даже не предупредила.