- Руд, не разбудил?
- Что там у тебя случилось, ты цел? Отходишь ко мне?
- Я стал на четыре экю беднее. Заводи наш шушпанцер и приезжай, сам все увидишь.
- Русский, собака к тебе рвется. Отпустить?
- Нет, с собой ее бери. Тебе нужнее.
У меня, если какой хищник и окопался поблизости, то от устроенной канонады давно слинял подальше отсюда. А вот немцу еще по кустам топать.
Ну-с, пора заценить, что у нас в трофеях.
Спуск в обход приютившей меня скалы, вывел прямиком на полянку, куда так неудачно заехал на постой табор. Причем, судя по обложенному камнями кострищу и основательно оборудованным лежкам, заехал надолго. Причем все это наводит на нездоровую мысль о том, что тут может объявиться кто-то еще.
Отставить мандраж, время дорого, а потому вперед.
Спуститься, прислушаться.
Природа притихла, еще не придя в себя после устроенной канонады. На стоянке никто не хрипит и не дергается. Только ноздри щекочет кисловатый запах стреляного пороха.
Присаживаюсь над трупом Малыша. Из оттопыренного кармана пиджака на траву выпала пара дробовых патронов шестнадцатого калибра. И чем ты был вооружен?
Запущенная двуствольная горизонталка Crvena Zastava. Это кто у нас? Болгары, югославы? Никогда раньше не слышал о такой марке.
Хорошее ружье. Было. Когда-то. Легкое, прикладистое. А сейчас, легкий шат стволов, но это лечится. Раковины в стволах - цыган, похоже, чистил ружье еще реже, чем мылся. Дерево приклада в состоянии - проще выбросить. Бойки в неожиданно хорошем состоянии.
Посмотрим, куда тебя приспособить. Не удастся продать за вменяемую цену, еще один обрез сделаю.
Вытряхиваю содержимое продуктовой сумки (ничего ценного) и укладываю туда разобранную двустволку, выгребаю из карманов малыша патроны.
Воняет-то от тела так, что меня даже подташнивает слегка. Делаю над собой усилие и проверяю остальные карманы трупа - пусто. Уже собираюсь переходить к Опасному, но задеваю полу пиджака. Так-так, и что там у нас?
Подрезав подкладку, извлекаю на свет невзрачный Ай-Ди.
Все интереснее и интереснее.
С Ай-Ди на меня смотрит некрасивая женщина лет сорока - Melanie Nash. Найденный Ай-Ди незначительно отличается от моего. Размер, шрифты, стилистика - все то же, а вот исполнение более топорное и пластик другой. Мой Ай-Ди ножом не сразу проткнешь - я проверял, а тут надпись наполовину стерлась. Явно более ранняя версия Ай-Ди.
Все, больше ничего интересного, переходим к Опасному.
Любящему поспать с утра цыгану достались две пули в спину, и третья контрольная в шею. Причем первая или вторая попала точнехонько в позвоночник. Учитывая, что стрелял я по силуэту под одеялом, очень удачно получилось, для меня удачно.
Опасный сделал меня богаче на:
- румынский клон "калаша" - PM md 65;
- четыре полных магазина 7,62х39;
- пакетик грамм на пятьдесят чего-то похожего на наркоту (сразу полетело в костер);
- отличный, ручной работы, кованый нож, в кожаных ножнах (в незанятое голенище его);
- стопка фотографий порнографического содержания (тоже в огонь);
- два десятка папирос в алюминиевом портсигаре;
- румынский паспорт на имя Флориана Тому (пока его отложим к Ай-Ди, возможно пригодится откупиться от одной вредной и не в меру любопытной тетки).
Ни айдишника, ни местных тугриков. Негусто, прямо скажем, но что с них взять - цыгане.
Проверим Толстого, на нем очень перспективно рыжье отсвечивало.
Имеющий отталкивающую внешность при жизни, после смерти Толстый приобрёл совсем уж отвратительный вид. Спущенные до щиколоток штаны. На простреленной тушке и дряблом филее разводы крови пополам с грязью, тяжелый смрад дерьма и крови.
Странно. Я ожидал, что воротить будет. Ан нет, спокойно, как в тире расстрелял трех человек. И не испытываю никаких эмоций, вообще никаких. Ни отвращения, ни презрения к себе и прочих интеллигентских рефлексий. Но, и эйфории от победы и радости от содеянного тоже нет. Похоже, психика приспосабливается к местным реалиям.
Позанимался психоанализом и будет. Пора хабар собирать.
- Руди, ты как там, все в порядке?
- Да, гут...... про....л полпу... до ма...ины, - глотая буквы, хрипит рация.
Ну, это нормально, расстояние до парня приличное, да и рельеф мало способствует устойчивой радиосвязи.
- Не торопись, будь осторожней. Сейчас, когда дело почти сделано, нам сюрпризы не нужны. Конец связи.
- Гут, кон...ц свя....
Вот и умничка, не спеши. Делиться с немцем рыжьем, деньгами и мелкими ценными цацками я не собираюсь. А стало быть, видеть их ему решительно ни к чему. О чем не знаешь, тому не завидуешь. Зависть - крайне плохое чувство, слишком уж часто толкающее делать гадости людям.
Кстати, я так мыслю, вот эта игрушка снимет все вопросы немецкой стороны.
Рядом с трупом Толстого лежит пистолет, как две капли воды похожий на те, которыми вооружали фашистов в фильмах о войне. Руди должен оценить подгон.
Что там дальше у нас? Приседаю возле трупа.
Цепи золотые три штуки две просто толстые, третья вызывающе толстая, но короткая. Браслет золотой одна штука. Серьга золотая тоже одна. Общего веса ювелирки под сотню граммов. Два золотых перстня и два золотых кольца, не снимаются заразы с похожих на сосиски пальцев.
Немца напряжем снимать. Во-первых, он не дурак и по обрубкам пальцев сделает совершенно правильный вывод, что напарник у него немного крыса. Во-вторых, времени мало, а мне еще цыганское транспортное средство осмотреть надо.
Кстати - лезвием ножа раздвигаю Толстому губы. Хе, немцу определенно будет не до лишних мыслей. Я не просто крыса, я циничная крыса.
Рыжье в карман, продолжаем досмотр. Кожаный бумажник и что там у нас?
Чуть больше сотни экю мелкими купюрами, женские золотые серьги и, на мой взгляд, женское обручальное кольцо. Сложенная вчетверо цветная фотография - Толстый в ряду десятка цыган, запечатлён на фоне большого вычурно покрашенного дома.
Не забыть сжечь фотографию, пока немец не приехал, а то на фото запечатлены все цыганские регалии.
Найденная фотография наводит на интересную мысль.
Где там найденный за подкладкой у Тощего Ай-Ди?
Подношу, аккуратно зажатую между пальцами сережку к фотографии найденного Ай-Ди.
Разные.
Обидно. Если бы серьги женщины на фото совпали с найденными, можно было бы с Ордена стрясти изрядные призовые, но - не судьба.
Если не считать полупустой пачки сигарет и паршивенького складного ножа, ничего ценного на трупе больше нет.
Весь в золоте, а по существу взять нечего. Странные люди.
Размышляя на тему социального неравенства, возвращаюсь на поляну к трупам Малыша и Опасного. Один весь в золоте, а остальные в обносках. И кроме оружия у них вообще ничего ценного не было.
Ладно, Тощий - конченый доходяга. Но Опасный мне совсем таким не показался. С оружием не расставался, и взгляды в спину Толстого кидал, от которых мороз по коже. Чтобы у такого жука да не было захомячено ценного - не верю.
Карманы я у него проверил - пусто. Одежду я прощупал и помял, с тем же результатом. Разве что обувь остается.
Кстати, деталь - Опасный единственный из всех спал, не разуваясь. Логично было бы предположить, что это не от того, что у него ноги мерзнут.
Под лезвием ножа, сковырнувшего стельку, отвратительно смердящего кроссовка нашлось: два куска пластика достоинством по полста экю и варварски сплющенная, до состояния фольги золотая монета.
Ну вот, другое дело, теперь можно и тарантас обшмонать.
Про это чудо новоземельной технической мысли чуть позже, а пока потрошим две сумки, примотанные к покрытому грязью и ржавчиной каркасу цыганского пепелаца.
