— Типун вам на язык, — совершенно искренне ответил Артур. — Ну как так можно говорить?

— Да ладно, не переживай. Это у меня такое странное чувство юмора. Я так шутить пытаюсь.

— Значит, даже если ваша гипотеза и верна, нам она сейчас ничем помочь не может, так?

— Ну, строго говоря, да. Меня просто обрадовала сама возможность предвидения, если так можно выразиться, на ближней дистанции. Да еще и неполного, чтобы была возможность как-то изменить будущее. Просто о таком еще никто не думал. А если и думали, то всерьез не воспринимали. А вот эта твоя фатальная удачливость в бою скорее всего и объясняется твоей врожденной способностью. Кстати, о врожденных способностях. Ты не думал, что ты стал сновидцем благодаря тому, что тебе гены так подобрали удачно?

— Я уже обсуждал этот вопрос со Стайроном, — коротко ответил Артур.

— И каковы были результаты обсуждения? — спросил Чжилинь.

— Стайрон спросил меня, не хочу ли я проверить гипотезу об удачном сочетании генов, создав собственного клона. Я ответил, что не хочу, и с тех пор этот вопрос больше не поднимался.

— Правильное решение, — кивнул Чжилинь. — Ни к чему хорошему клонирование не приводит, так что и пытаться не стоит. Не спорю, было бы заманчиво узнать, нет ли гена, отвечающего за предвидение, но скорее всего дело не в них. Все же Хранители действуют много веков, и если бы были случаи передачи дара по наследству, они бы знали. А в случае с генной зависимостью это бы неминуемо рано или поздно произошло. Так что в этом случае ты прав.

Чжилинь замолчал, и Артур вернулся к своему обеду, от которого он оторвался, чтобы принимать участие в беседе. Некоторое время Артур и Чжилинь молчали. У Дугласа пока что не возникло новых вопросов, а Артур просто ждал следующей части разговора. В том, что он продолжится, пилот не сомневался.

Ожидания не подвели Артура. Минут через пять, когда Чжилинь закончил со вторым блюдом, пришло время продолжения. Сновидец откинулся на спинку стула и посмотрел прямо на Артура.

— Расскажи мне о своих снах, — попросил он.

— А что о них рассказывать? — удивился Артур. — Вы же сами видите то же самое. Каждую ночь я вижу два-три сна. В мельчайших деталях я вижу сцены из жизни других людей. Вот и все. Когда я просыпаюсь, я еще более или менее хорошо помню эти сны, ближе к середине дня, как и положено, забываю. Некоторые, впрочем, запоминаются подольше. Но это те, которые либо интересные, либо необычные. А в общем и целом привык уже. Раньше меня такой режим сна несколько… напрягал. Сейчас я в порядке.

— Я вообще-то хотел узнать о других снах. О тех, которые ты видел до того, как стал полноценным сновидцем.

— А, вот что вы имеете в виду. Я их не запоминал никогда. То есть попятно, что они у меня повторялись. Стайрон говорил, что это у всех сновидцев так, — Чжилинь кивнул, подтверждая правдивость информации, — но я их идентифицировал только по вот этому странному ощущению. Как будто бы послевкусие какое-то оставалось.

— Вот и расскажи об этом послевкусии. И можешь не спешить, я знаю, что подобрать слова трудно.

— Мне думать не надо, — ответил Артур. — Я их столько видел, что давно понял, что эти сны хотят мне сказать. Если одним словом — предопределенность. Как будто бы смотришь на четко отлаженный, но сложный механизм. У него куча шестеренок, передач, мелких деталей, но он никогда не ломается. Он живет по своим, четко определенным законам, у него не бывает сбоев.

— Хорошо описал, — сказал Чжилинь. — Красочно и точно. И это нас подводит к тому, что я хотел тебе рассказать. Я прилетел сюда не только познакомиться с тобой. Но и рассказать о способах запуска контролируемого предвидения.

Артур наклонился к Чжилиню. Наконец-то тот перешел к той теме, которая интересовала пилота больше всего.

— Так вот, собственно, рассказать можно было все за пять минут, но мне просто хотелось тебя увидеть. Да еще и на Марс слетать, а то я тут еще не был ни разу. Но рассказать легко, а воспроизвести этот фокус не так-то просто. Нужно поймать это ощущение. Ты очень хорошо рассказал об этом состоянии предопределенности. Так вот, если ты хочешь увидеть будущее какого-то конкретного человека или даже свое собственное будущее, тебе лишь необходимо как можно четче представить себе, что этот человек и есть частичка того огромного механизма, о котором ты рассказывал.

— И все? — удивленно спросил Артур.

— В принципе, да. Я же говорил, рассказать об этом легко, а вот воспроизвести будет достаточно трудно. Но единожды поймав это ощущение, ты уже никогда ни с чем его не перепутаешь. Так что попробуй сегодня вечером.

— Но это только фокусировка на конкретном человеке. Стайрон говорил, что можно еще и время как-то задать. То есть можно посмотреть либо ближнее, либо дальнее будущее. Чуть ли не с точностью до дня.

— Техника та же самая, — ответил Чжилинь. — Надо лишь в дополнение к уже описанному приему максимально точно представить, сколько времени отработает этот самый механизм. И если ты представил все правильно, ты получишь точное предсказание. Мне почему-то кажется, что в этот самый момент, когда сновидец использует этот прием, он сам и создает фрагмент будущего.

— Но ведь до сих пор я не знал, как это делается. Получается, что я не формировал будущее?

— Почему же? Формировал, конечно. Если сновидец видит сон, будущее уже создается. Другое дело, что ты делал это неосознанно, рефлекторно. А с этой техникой ты можешь сам решать, какие фрагменты будущего будут зафиксированы.

— В общих чертах мне понятно, — протянул Артур.

— Тут есть одна тонкость, — поднял вверх указательный палец Чжилинь.

— Какая же?

— Во-первых, указанный способ не работает на сто процентов. Он может тривиально не срабатывать. Во-вторых, судя по всему, существуют участки будущего, которые мы не видим. Скажем, иногда разные сновидцы могут увидеть один и тот же эпизод из будущего. Это нормально, такие эксперименты проводились, и этот факт подтвержден. Но, кажется, есть какие-то области в будущем, которые сновидцы никак не могут увидеть.

— Я не понимаю, — недоуменно нахмурился Артур.

— Попробую привести такой пример. Скажем, ты решил увидеть дату смерти какого-то конкретного человека. Ты начинаешь методично просматривать его будущее, ночь за ночью сдвигаясь все дальше и дальше, Но потом оказывается, что дальше некоего момента ты его будущее видеть не можешь. Казалось бы, это прямой намек на то, что этого далекого будущего просто нет, что человек умер в промежуток между твоим самым поздним предвидением, касающимся его, и тем моментом, который ты хочешь увидеть. Но на самом деле это не так. Вполне возможно, что ты просто почему-то не можешь увидеть этот период. То ли просто техника контролируемого предвидения не срабатывает, тот ли этот участок будущего просто закрыт от тебя. Такие эксперименты тоже проводились достаточно давно. Иногда эти куски судьбы с течением времени все же открываются, а иногда — нет. Как видишь, мы мало что знаем о природе предвидения, и ни в чем нельзя быть уверенным. Ни в чем, кроме одного.

— Если сновидец увидел будущее, его уже не изменить, — кивнул Артур. — Это я уже заучил.

— Ты запомнил самое главное, — улыбнулся Чжилинь. — А я лишь дополнил твое знание несколькими деталями. Попробуй сегодня ночью увидеть что-то особенное. Может быть, у тебя это получится, может быть — нет. Но тренироваться ты должен. В конце концов, Стайрон очень надеется на тебя.

Поздно вечером этого же дня, уже лежа в кровати, Артур решил, что попробовать получить контролируемое предвидение все же стоит. Он вспомнил инструкции Чжилиня и попробовал воспроизвести свои ощущения от тех снов, которые преследовали его еще до того, как Артур стал настоящим сновидцем. Это было нетрудно — уж к чувству предопределенности за то время, пока он видел те сны, пилот привык и воссоздать его было нетрудно. Все имеет причину, думал Артур, лежа в кровати, каждое событие является следствием действий людей и обстоятельств в прошлом. Глаза Артура были закрыты, поэтому он легко смог представить тот огромный часовой механизм, который ассоциировался у него с теми снами. Одной из неисчислимых шестеренок был он сам. Механизм начал движение. Тихие щелчки раскручивающихся пружин, медленное, величавое движение зубчатых колес, размеренные взмахи маятников… Артур видел, как сделала первый рывок та самая шестеренка, которой он дал свое имя. Еще раз, и еще. Поле внутреннего зрения пилота расширилось, и он уже мог видеть своих соседей. Стайрон, Цеззи, кто-то еще, неизвестный ему, все они тоже были в этом механизме, находились рядом и своим вращением заставляли двигаться маленькую шестеренку по имени Артур.