Сегодня дождевые облака весь день идут с моря. Серо. Прибой усилился, и временами шум его напоминает пушечные выстрелы.
Устье пади, где мы стоим, сажени на три поднято над морем, хотя по обрыву его и есть песчаная площадка, одетая морской травой (Elymus mollis). С берега видно, что перед нами еще две горы, причем вторая далеко вдается в море каменным мысом. Вблизи также сильно скалистый мыс с рифами впереди.
Путь от устья Семячика очень труден; масса рябинника в лесу затрудняет дорогу. У моря пройти нельзя, так как обрыв скал всюду упирается в полосу прибоя, а наверху, по краю мысов, масса кедровника и шпалерный березник совершенно непроходимы и заставляют углубляться в лес. В долинках трудно было переходить ключики с неудобными канавными руслами и ямами, скрытыми в густой траве. Очень красива была вторая падь (Келькодемеч?) с озером; речка ее сбегает с берегового вала каскадом. Южные уклоны увалов или отдельных кряжей, которые приходилось пересекать, сильно развиты (длиннее) и гуще обросли лесом, чем склоны, обращенные на север. Кстати, Дитмар (стр. 258), осматривавший разрезы этих увалов по морскому берегу, считает их за сложенные вулканическим конгломератом -- продуктами вулканических извержений, принесенными потоками воды и затем отвердевшими в мощные, слоистые массы.
16 сентября мы прошли еще несколько спусков и подъемов и вышли наконец из леса к тому месту, откуда морской берег становится уже удобным для движения. Здесь мы скоро вышли из-за береговых валов на кошку и, пройдя еще версты две, достигли устья речки Березовой. Здесь опять большое лиманное озеро, хотя и узкое сравнительно с Семячинским, вытянутое преимущественно в южном направлении. Канал устья короче, уже и мельче, чем у Семячика, но все же для переправы вброд он не доступен. Периодически в него врывается с моря прибойный вал и, размывая песчаные берега, останавливает сильное в другое время течение из озера в море и входит в озеро, где разбивается о скалистый мыс противоположного берега; благодаря этим валам переправа еще труднее. Затем идет обратно отраженная о берег волна и сталкивается с новой, идущей с моря, как раз у внутреннего края канала. Волна эта очень сильна и, смывая песок, образует в нем крутую терраску. К каналу устья прилегает с обеих сторон обширная площадь голого песка, очевидно периодически наводняемая; далее идут заросли злака Elymus mollis и осоки (Carex macrocephala), связывающих песок своими нитевидными побегами; местами кошка как бы искусственно простегана длинными белыми подземными побегами этих трав.
Широкая кошка, идущая к устью с севера, у основания своего отделяет от моря два небольших озерка, соединенных между собою протокой и частью заросших осоками; от него идет небольшая речка, впадающая в лиман. На озере мы застали массу уток, и В. П. Савич с К. Кайдаловым пошли их добывать; они принесли около сорока уток и одного лебедя и, таким образом, спасли и наши желудки, и добрые отношения между нами и нашими людьми, которые, просидев два дня без обеда и ужина, стали несколько недовольны и вели между собой разговоры на ту тему, что хорошо бы бросить караван и налегке уехать к жилью. Больной наш окреп и после Семячика пожелал ехать верхом.
По-видимому, ветер свирепствует здесь очень сильно, так как вала почти нет, кошка плоская, тогда как по ту сторону реки (южнее) вал начинается обрывом около 3 саж. вышины и густо одет растительностью. Против стоянки за речкой Калю, текущей с севера из озерков, крутые склоны береговых возвышенностей заканчиваются против канала устья светлыми обнажениями мыса, о котором я уже говорил. Далее возвышенность далеко отходит в сторону, и к лиману со стороны суши примыкает лишь обширная мокрая тундра, вдалеке за которой видны еще березники, а за ними -- кратеры и долы Малого Семячика (Березового хребта). В лимане, на середине его, выступает из воды белый камень, похожий на голову какого-то морского зверя.
На речке Калю прилив сказывается лишь отдельными волнами, так что вода в ней все время остается пресной.
17 сентября мы выждали нового отлива и стали переправляться около 9 час. утра; вода в устье занимала в это время уже только ширину речной струи, и валы со стороны моря врывались лишь до наиболее узкого места канала, которое все же совершенно невозможно переходить вброд. В воде много листьев березы и ивы, принесенных речкой, а со стороны моря -- лишь зеленая водоросль (Enteromorpha) и отдельные оторванные пузыри бурых водорослей.
Несколько левее Жупановской сопки поднимается к небу большой, совершенно прямой столб белого пара, как бы из Авачинской сопки. На мысу за лиманом, в нижней его части, резко выделяется белое пятно осыпи, как раз на месте удара волны, проходящей через горло.
В наиболее узком месте горла течение слишком сильно, и входящие в него с моря валы представляют даже некоторую опасность; поэтому переправа шла на более широком месте, у начала озера, и прошла счастливо, хотя лошади благодаря течению плыли с трудом и их сносило к морю.
Ветер -- с моря; на N, над горами, были дождь и снег. Теперь мы пошли далее вдоль берегового вала. Вал здесь мощный, высокий и сложен из трех параллельных гряд, разделенных ровными логами, в которых кое-где укрылись от ветра группы ив. Из параллельных валов самый высокий -- более старый, непосредственно прилегающий к озеру, причем у основания своего он несколько размыт водой. Река Березовая впадает в озеро-лиман с запада под прямым углом к его длинной оси и морскому берегу. Озеро тянется на юг на 3 версты, а затем видна еще обширная мокрая тундра. Пройдя около 3 верст по наружной стороне вала у моря, мы перешли на внутреннюю его сторону, где скоро вышли на хорошую, торную тропу, без сомнения посещаемую и людьми. Здесь мы прошли немного более 4 верст среди шикшовника и зарослей ив; последние вправо образуют густую полосу, обрамляя берега речки, названной у Крашенинникова Катанычь, у Дитмара -- не упоминаемой, а теперь называемой Кореневская. Между береговыми валами и речкой идет ровная терраса; вал очень высок. Река, подойдя к морю, делает очень крутую петлю и впадает в него между двумя кошками -- наружной и внутренней. Заселение песчаной террасы перед валом здесь идет при сильном участии морского гороха (Lathyrus maritimus). На материковой стороне вала, очень высокого и мощного, большая площадь шикшовника.
У основания узкой внутренней косы устья мы нашли следы стоянки с жестянками из-под консервов и шест с надписью, вырезанной ножом: "1 IH. и 29 авг. 1909, М. П. К.", т. е. обозначены две стоянки англичан-охотников и проводника М. П. Карякина в передний к устью Семячика и в обратный путь.
Течение реки таково, что с силой несет песок по дну, плывут листья ивы и березы, но ничего морского в воде нет. Вода совсем пресная. На ночь мы поставили в реку сетку и на следующее утро поймали одну горбушу, одного гольца и одну красную; значит, хода рыбы уже нет, а есть лишь отдельные, запоздалые экземпляры.
18 сентября мы переехали на нашей лодке устье и этой реки и пошли к югу. За концом лимана есть еще в этом направлении значительное озеро и узкая, извилистая протока, вероятные остатки более старого устья. Теперешняя наружная кошка, насколько можно судить по слабому развитию растительности, образовалась совсем недавно.
За озером впереди, правее берегового вала, полоса луга уже серая, и на ней желто-зеленая заросль ивняка; вдали Кореневская река, идущая с севера; за ней темная полоса ольховника и ярко-желтая полоса березового леса с отдельными лишь зелеными еще крапинами; затем гребень и кратеры Березового хребта с темными пятнами зарослей и светлыми осыпями. Береговой вал здесь высокий, крепкий; пологий внутренний склон его упирается в долину старых устьев р. Кореневской, где длинное чистое озеро и протока сменяются осоковым и вейниковым болотом. По илистому берегу преобладает красивый высокий злак Роа proeminens с густыми метелками; по склону вала -- шикшовник и брусника с массой спелых ягод. Далее тропа пересекает отрог увала, упирающийся в береговой вал совершенно плоским седлом. На нем вправо кудрявый березовый лес, ближе -- полоса кедровника, а ближе к морю -- сухая шикшевая тундра. За седловиной, опять вдоль берегового вала, болото, очевидно развившееся на месте иссохшего озера; далее -- заросли ивы и луг, а за ним озеро, сильно заболоченное и заросшее по краям, с полосой зыбкой трясины; далее -- опять шикшевая тундра и луга.
