Из леса среди лиственниц выбегает ручей, текущий вправо среди хорошего луга. Здесь-то мы и остановились, пройдя всего 12 верст и употребив на переход 2 час. 40 м.

   Почва в лесу опять богата горючим материалом от опавших веток, хвои и частей коры. Неудивительно, что неподалеку заметны следы лесного пожара, бывшего здесь недавно. Основания стволов обуглены.

   12 июля мы перешли ручей и кочковатый луг за ним; потянулись участки то более сырого, то более сухого леса с преобладанием белой березы, но часто и с группами елей или лиственниц. В одном месте справа виден сырой лес с зарослями ив и черемухи, указывающих на близость камчатских проток. Далее опять лес, затем путь опушкой и обширная тундрочка с водой между кочками; вероятно, против этого места выходит в долину один из оврагов, прорезающих яр древнего берега. Далее тропа отклоняется вправо и пересекает лесной ручей; еще луг и лес, и широкая, совершенно сухая уже старица, и заросли иволистного таволожника, и еще участок густого леса.

   Вправо край берегового леса с плодущей черемухой и рябиной, и путь идет некоторое время по краю сухого, сглаженного русла. Затем снова редколесье, край приречных зарослей, далее справа лиственный лес, и слева белоберезник, еще по далее луговая старица с полосой открытой воды на середине, еще редколесье с лужайками и среди него сразу овраг речки с ржавой водой, но с крепким, плоским руслом. По-видимому, это р. Юртенная (18 верст от Машуры), представляющая собою сток лежащих выше под ярами мокрых тундр. Затем сухая терраса с густым лесом, а вправо тянется резко выраженная Камчатская старица, еще несущая воду. Справа еще небольшая протока, пройдя которую мы вступили в густые ивняки, скрывшие из глаз текущую неподалеку вправо Камчатку. Здесь земляная юрта для остановок во время зимних поездок, а за ней влево широкий зимник, идущий к тундре по старой протоке, где, очевидно, топко. Место это называется Матвеевским поворотом. Зимние тропы в этой части Камчатской долины проводятся нарочно по топким болотам, так как на них нет деревьев и топи хорошо промерзают, но для летних переездов они совершенно невозможны. Далее -- путь на две версты вдоль самого берега и настолько зарос, что нам все время пришлось прорубать себе дорогу. В конце проруба мы перешли с трудом топкий лесной ручей и вскоре вышли из леса на сухую террасу с таволожником (Spiraea salicifolia), за которой справа у реки высокий березник, одевающий большой кривун реки. Тропа перерезывает этот кривун, затем пересекает старицу с очень мокрым болотом и, немного спустя, еще широкую, иловатую на вид, но не вязкую логотину с водой, затем опять подходит к берегу Камчатки, где высится роща очень высоких и красивых лиственниц. За этим лесом, на самом берегу реки, у обрыва террасы, мы и остановились, сделав приблизительно половину пути до Щапинского селения.

   Наиболее древние старицы, мимо которых мы сегодня проходили, вообще настолько выравнены, что их можно заметить только по неизменно сопровождающему все старицы растительному покрову из вейника и иволистной таволги. По дороге мы встретили только двух рабочих переселенческой экспедиции, везших из Щапиной в Машуру груз для И. Г. Протопопова, который вдвоем со щапинским старостой ехал налегке из Щапиной через верховья Щапинской реки на Китилгину, а оттуда охотничьей тропой на Машуру, имея целью осмотреть более удаленные от реки части долины.

   И по обрыву к реке, и в ямках, вырытых для почвенных термометров, отложения иловатых речных песков без примеси гальки или глины. Течение реки моет, как и всегда, внутреннюю сторону кривунов; подмывая почву лиственничного леса и сбрасывая отдельные деревья в воду, уходит от выпуклой стороны, на которой намывает плоскую чистую отмель, зарастающую затем ивняками и ольхой.

   Утомление лошадей и необходимость препарировать собранные растения заставили нас и в этом неинтересном месте остаться на день. Это наша 12-я дневка. Экскурсия далее по тропе, которая еще раз пересекает большой кривун реки, чтобы выйти к ней снова верстах в 12 ниже незадолго до переправы, и потому идет в стороне от нее. Вся эта местность -- по-прежнему гривы и лога, плоские и неглубокие. На первых боровые рощи лиственницы. Верстах в двух от стоянки тропа выходит на берег большой старицы, еще сохранившей свойства речной протоки и далеко уходящей и вправо и влево, где в ней блестят озерки с чистой водой. В общем растительность всего этого района однообразна и постоянна. Увал с его террасой где-то далеко впереди и влево. Ельники небольшими группами на более сырых местах по гривам.

   14 июля тронулись далее; за упомянутой уже старицей путь идет влево, заметно уклоняясь к увалам. На четвертой от стоянки версте лес понемногу понижается и мельчает; начало густого свежего молодняка белой березы и лиственницы, за которым открывается большая площадь совершенно выгоревшего леса, занятая теперь кустарниковой порослью. Сегодня первые зрелые ягоды голубики -- в некотором роде событие. В конце шестой версты от стоянки мы подошли к подошве увала. Склоны его поросли сухим листвяком; наверху густой мелкий ельник; у подошвы опять ямы и лужи воды, как бы след исчезнувшей речки, поддерживаемый стекающими с яра водами. Тропа у самой подошвы причудливо извивается между деревьями и лужами воды. Затем слева вдоль подошвы высокой террасы появляется еще более низкая, также одетая лесом; справа осоковое болото по старице. Далее путь снова отходит от яра и идет гривами и старицами, за которыми наконец открылись берега Камчатки. Еще с версту вдоль берега среди красивого ольхового леса, и мы -- на отмели, против которой, ниже по течению, другая такая же на правом берегу. У воды лежат, как бы поджидая нас, два бата, старых и покривившихся, но все же годных для переправы.

   Берега здесь везде сложены земляными обрывами, если они высоки, или же плоскими иловатыми и песчаными отмелями. На более высоких берегах по краю террасы везде лиственницы и белые березы, а глубже скрытые в густой заросли ольх и черемухи протоки. Река, еще не шире 100 саж., прихотливо извивается между своих аллювиальных берегов. Место переправы выбрано потому, что два очень небольших кривуна здесь сближены и потому отмели из выпуклых частей почти противолежат друг другу. Таким образом, переправляющиеся всегда могут высаживаться на отмели, минуя обрывчики, что очень важно для лошадей. Это и есть Щапинская переправа, за которой мы вступили уже на территорию Щапинского селения. Вместе с тем это граница возможности судоходства по Камчатке, хотя бы и в полую воду.

Глава XIX

ЩАПИНА И ТОЛБАЧИК

   15 июля. За Щапинской переправой удивительно свежий и густой лес из высоких ольх; им мы и шли первую версту на пути в Щапину. Тропа здесь походит на аллею старого сада; трава по ней и между деревьями высокая и сочная. Затем мост через речку Жолхан (Гзохланок), текущую с хребта через озерко; за ним обширный, горевший, но теперь восстановившийся таволожник (Spiraea salicifolia). Среди него тропа разделяется; правее прямо через открытую площадь к гриве, поросшей лесом, идет более широкий и заметный зимник. Твердая и сухая грива, с сухим лесом, отграничена справа широкой старицей, заросшей осоковым болотом и цикутником. В одном месте на опушке березника к лугу примыкает очень густая, но не обширная группа высоких кустов рябинолистной таволги, здесь впервые встреченная мною на Камчатке. Далее густой, темный ельник с обширными моховыми подушками, затем снова березник. Справа все время чувствуются или прямо видны обширные старицы, оставленные или Камчаткой, пересекающей здесь большой кривун, что ниже переправы, или Щапинской рекой, что вероятнее. В двух верстах от начала зимника его пересекает совершенно непроходимая летом глубокая протока старицы, заросшая осоками и белокрыльником (Calla palustris), с глубокими лужами чистой воды; эта протока совершенно непроходима для лошадей. Убедившись в этом, я повернул назад и, вернувшись на раздвоение тропы, перешел на летнюю, где скоро увидал следы моего каравана, ушедшего тем временем уже далеко вперед.