Раймон догадывался, что его поддразнивают, и шея его под кружевным жабо вспотела. Кто знает, что могло быть известно этой элегантной даме о Нью-Провиденс и его обитателях? Хорошо хоть, что о Руж слышал и он. Эта дама была широко известна далеко за пределами Нассау.

— А что именно вы хотели бы о ней узнать? — осторожно поинтересовался гость.

Джилли поставила на стол блюдо с бисквитами и сейчас, задержавшись в дверях, во все глаза пялилась на своего спасителя.

— Ну не знаю, — протянула Каролина. — Как она выглядит, например? Рассказывают разное.

— Амазонка! — заявил он.

— Я слышала, что она владеет клинком не хуже мужчины.

— Не совсем так, — многозначительно заметил Раймон. — У нее есть шрамы там, где… в обычной ситуации их не видно. О них рассказать? — Он усмехнулся, глаза его блеснули. Он тоже бросал даме вызов.

— О, не трудитесь, — сказала Каролина. — Мне достаточно, если вы скажете, красива ли она. Слухи ходят разные.

— Она и в подметки не годится вам, — галантно заявил гость. — Я нахожу Руж ничем не примечательной.

Довольная тем, что ей удалось узнать, Джилли закрыла дверь, удалившись в буфетную.

— Бросьте! Я не прошу нас сравнивать! — засмеялась Каролина, тряхнув головой. Под горячим взглядом гостя, то ли француза, то ли испанца, ей стало жарко. — Руж слывет королевой среди пиратов, говорят, что у нее много любовников, что она рыжеволоса, словно пламя, носит мужскую одежду и все такое.

— Да, она носит мужскую одежду, — коротко сообщил Раймон. — Но у нее нет вашего шарма, вашего чувства стиля, моя леди.

Каролина поняла, что настаивать на продолжении темы опасно, в первую очередь для нее, и она решила позвать кота, своего любимца, для которого дверь из кухни в буфетную всегда была открыта. Сыто мяукнув, кот появился в столовой.

— Это Мунбим, — представила Каролина своего кота, который, чувствуя, что должен показать себя с лучшей стороны, изящно выгнул спину, распушив шерсть переливчато-серебристого цвета, действительно словно сотканную из лунного света.

— Красивое животное, — признал гость. — И имя ему очень подходит.

Каролина улыбнулась.

— Келлз дал ему имя.

Каролине припомнился день, когда Келлз принес домой крохотного котенка. Бедняга не состоялся как корабельный кот, с треском опозорившись при первой же качке. Кот ненавидел море, царапая все, что мог исцарапать, и отчаянно цепляясь за все, во что мог вцепиться. Команда окрестила его сухопутной медузой — это был приговор. И Каролина, вполне понимавшая и втайне разделявшая пристрастие кота к сухости и нелюбовь к скользкой палубе и соленым брызгам, отнеслась к животному с большой симпатией.

— Как, должно быть, бедняга страдал все это время, — сказала она, обнимая котенка. — Как мы его назовем?

— Мунбим — лунный луч, — предложил Келлз, ласково поглаживая Каролину по волосам. — Шерсть у него того же бледного оттенка, что и твои волосы.

Лицо Каролины приобрело мечтательное выражение. Ей приятно было вспомнить нежность своего Келлза.

Испанец-француз, деливший с Каролиной ужин, вдруг почувствовал острую зависть к ее — нет, не мужу, а не признающему законов любовнику-пирату.

Где-то там, за окнами, жил своей опасной ночной жизнью Порт-Рояль. Издалека донесся крик ночной птицы, затем — взрыв пьяного смеха. В мангровых джунглях, протянувшихся между песчаным побережьем и центральной частью Ямайки, хищники вышли на охоту. В джунглях в верховьях Кобры, сонно позевывая, сидели на верандах, наслаждаясь прохладой, плантаторы, но, устав бороться с москитами, они вскоре укроются в домах и лягут спать.

А здесь, в просторной столовой в доме на Куин-стрит, двое — мужчина и женщина — внимательно приглядывались друг к другу. Каролина была почти уверена, что он не тот, за кого себя выдает. В сгущающихся сумерках рубины на белой шее женщины потемнели и стали похожи на капли крови. Кровь на снегу… Эти двое в эти минуты не принадлежали окружавшему их миру, они могли бы сидеть вот так где угодно — в Париже, в Мадриде и менее всего — в пиратском Порт-Рояле.

Мунбим уютно свернулся у ног Каролины. Машинально она почесала у него за ушком носком атласной туфельки, и кот заурчал громче.

— Мне рассказывали, что вы спасли ягуара, — сказал он, улыбнувшись.

Он действительно был наслышан о подруге капитана Келлза. Весь день Раймон исподволь наводил справки об этой женщине. И ему охотно рассказывали о капитане Келлзе и его женщине массу историй, явно гордясь ими как достопримечательностью Порт-Рояля, перемежая — правду с легендами.

Вот одна из таких историй. Самка ягуара, пойманная где-то в Мексике, была доставлена на борт флибустьерского судна, держащего курс на Порт-Рояль. Каролина увидела ее связанной, раненой и беспомощной, но тем не менее кошка продолжала грозно рычать, скаля клыки на своих мучителей.

Каролине рассказали, что самку ягуара поймали, когда она пыталась защитить детенышей.

— А что стало с малышами? — спросила она.

— Убежали. В них стреляли, но им удалось скрыться в зарослях. Только детеныши были слишком малы, чтобы выжить без матери, — сказал один из моряков.

— Так, значит, они оставили детенышей погибать, а мать отправили на корабль?

— Да. Наш капитан собирается продать ее одному человеку в Порт-Рояле, который устраивает собачьи и петушиные бои. Представляете себе зрелище, когда против нее выпустят собак?

Каролина не хотела представлять себе ничего подобного и пожелала немедленно видеть капитана.

— Сколько вы за нее хотите? — спросила она у того тоном, требующим незамедлительного ответа.

Капитан назвал сумму, которую хотел бы выручить за животное в Порт-Рояле, добавив:

— Но я мог бы получить и больше.

— Я заплачу столько, сколько потребуете, — сказала Каролина. — Золотом. Если вы отвезете меня в верховья Кобры, где я ее намерена отпустить.

— Отпустить? — не поверил своим ушам капитан.

— Именно. Отпустить.

Капитан задумчиво пожевал губу, но все же согласился.

Келлза тогда не было в Порт-Рояле, и Каролину в этом путешествии сопровождал Хоукс, верный, мрачный, неразговорчивый Хоукс. По дороге на Кобру Каролина успела подружиться с кошкой. Во всяком случае, они понимали друг друга.

И когда они достигли цели и торжественный миг настал, Каролина настаивала на том, что сама выпустит животное на свободу. Все старания Хоукса отговорить женщину от столь опрометчивого поступка оказались напрасными.

— Я уверена, она нападет на тебя, Хоукс, но не на меня, — убежденно говорила Каролина.

Матросы завороженно наблюдали за тем, как Каролина с ножом в руках, поблескивающим в лунном свете, приближалась к опасному зверю.

— Если кто из вас проронит хоть звук, уши поотрубаю, — зашипел на команду взбешенный Хоукс.

— Возьмите хотя бы пистолет в другую руку, — посоветовал он Каролине, — если все-таки она окажется не такой ручной, как вам кажется.

Каролина согласилась, принимая из рук Хоукса оружие. За ее спиной напряженно стояли матросы, на всякий случай сжимая в руках пистолеты и ножи.

— Отойди, Хоукс, — распорядилась Каролина. — Надеюсь, мы достаточно близко от берега, чтобы она могла перепрыгнуть это расстояние. Не уверена, что ягуары умеют плавать.

По лицу Хоукса тек пот. Он то бормотал проклятия, то молился, хотя в последнем едва ли сознался бы даже себе самому.

Но Каролина напрасно волновалась. В мгновение ока кошка перемахнула узкую полосу воды и достигла берега, серебристо-призрачной тенью нырнув в заросли.

Но в миг молниеносного прыжка, принесшего животному свободу, раздался выстрел. Каролина резко обернулась и почти инстинктивно нажала на курок, целясь в того, чей пистоль еще дымился. Мужчина, как-то удивленно взглянув на Каролину, не понимая еще, что произошло, рухнул на палубу.

К счастью, тот матрос выжил. Пуля прошла сквозь плечо навылет, не задев даже кость. А иначе бы… Даже верный Хоукс вряд ли помог бы ей.