Еще через час езды вниз по речке Урмогайты -- и слева открывается глубокая извилистая долина белой речки Даинсу; вода ее придает голубовато-мутный оттенок сначала прозрачной Урмогайты. Вследствие ненастья вершины Мустау на этот раз не было видно, но ясно можно было рассмотреть в раздвоенной вершине Даинсу два небольших ледника; один из этих ледников я видел в 1909 г. вблизи.
Выше устья Даинсу мы перебрели на правый берег Урмогайты и отклоняясь от реки к востоку, вступили в сплошное царство старых морен. Они идут полосой верст в пять-шесть ширины, закрывая собою весь низкий водораздел между Урмогайты с запада и Джаматы с востока. Этот ничтожный водораздел, состоящий из старых морен, разделяет системы рек Кобдо и Иртыша, так как Урмогайты течет в Даингол, а Джаматы в Иртыш.
Высокий перевал Урмогайты пролегает через отрог Мустау и главного хребта Алтая; отрог уходит к истокам Иртыша, составляя водораздел последнего с его же притоком Джаматы. Таким образом, здесь главная линия хребта понижается почти до уровня соседних долин, а южный отрог доминирует над ней (см. ниже экскурсию в Кийтын-арча).
Мало того, судя по тому, что морены р. Урмогайты сливаются с моренами Джаматы, нужно заключить, что здесь на склонах Мустау залегал один большой ледник, который давал исток рекам кобдоского и иртышкого бассейнов.
Пересекая морены, мы почти коснулись берега озера, куда впадает р. Урмогайты. Сначала, справляясь с картой Потанина, я принял его за залив Даингола, но потом убедился, что это самостоятельное озеро, запертое моренами и дающее протоку в Даинголl22.
У восточного края морен, ближе к берегу Даингола, возвышается скалистая гряда, сложенная из сланцев; мы обошли ее справа и ложбиной спустились к болотистой холмистой низине у юго-восточного залива оз. Даингол. Вьюки сильно запоздали, и мы поджидали их в походной лавке фирмы Салиахуна. Лавка стоит почти в версте от берега; квадратная площадь огорожена забором из высокого плотного частокола; внутри двора помещается высокий балаган с крышей из английской бязи, две юрты и еще остается место для склада закупаемой шерсти. В балагане, освещаемом через крышу, помещался небольшой склад мануфактуры и других ходовых товаров. Здесь же нашлось место присесть гостям. Молодой, красивый сарт, приказчик, сообщил, что хозяина нет дома, и принялся угощать нас кумысом и чаем.
Вьюки пришли уже в темноте, так как вновь нанятые верблюды оказались слабосильны, хотя несли неполный груз. Наша мечта встать у озера и в то же время у леса не осуществилась, так как лесистый склон был верстах в двух от берега. Мы предпочли близость воды и раскинули палатки на берегу Чумека у восточного угла залива. На прибрежной низине мы спугнули целые табуны гусей. Вечером поставили сеть в устье Чумека и поймали довольно много харюзов и большого османа.
12 июля. Дневка. В программу дня входили общий осмотр озера и его окрестностей и подготовка большого разъезда в истоки Синего Иртыша (Ку-Иртыс).
Утром я осмотрелся в окрестностях залива, которые представляли бугристую низину с озеринками; почва состоит из белых отложений ледникового лёсса. В одном месте есть возвышенная более ровная площадь в форме прямоугольника с следами вала и рвом вдоль него. Сторона прямоугольника около ста сажен в длину; внутри вала -- остатки разрушенных башен.
Недалеко отсюда ближе к лесистому склону внутри бревенчатой изгороди стоит большая каменная баба, описанная еще Г. Н. Потаниным {Г. Н. Потанин. Очерки Сев.-зап. Монголии, II. Путешествия по Монголии. Географгиз, М., 1948, стр. 49123.}, поставленная будто бы в честь батыря Дайна. По рассказам проводников прямоугольник, окруженный валом, представляет крепость, построенную Цаган-гегеном, но потом разрушенную киргиз-киреями. Вблизи каменного памятника Дайна сейчас установлена уртень для перемены лошадей по пути в Кобдо.
Для обозрения самого озера мы направились по берегу к западу и поднялись на скалистую сопку, которая отделяет с запада залив от большого озера. Скалистый кряж дает в середине седловину, по которой проходит дорога к северо-западной окраине оз. Даингол. Мы не пошли по ней, а выехали на возвышение северной оконечности кряжа, откуда открывается обширный вид на большое озеро и наш залив.
Вся долина р. Урмогайты ниже малого озера представляет чрезвычайно типичный моренный ландшафт с темными полосками листвениц по северным склонам бугров. Моренные валы выходят к самому берегу озера. На северо-запад открывается вид на обширную водную гладь Даингола, окруженную невысокими грядами с востока и севера, и с передовым массивом с запада, из-за которого выглядывает снежная верхушка Мустау (рис. у стр. 384 и 400).
Неширокий пролив огибает скалистый кряж, на котором мы были,, и вновь расширяется в залив у нашего лагеря. В проливе поперек его почти во всю ширину наметана узкая полоса песка в виде низкой дамбы; она перегораживает вход в залив, оставляя узкий проход только у его восточного берега.
Сделав фотографии озера, взяв румбы буссолью и собрав растения, мы вернулись к лагерю. Вечером виделся с молодым хозяином лавки Салиахуном, и последний обещал доставить трех вьючных лошадей для поездки в Ку-Иртыс.
Берега озера местами чрезвычайно топки и здесь поросли желтым Senecio palustris D. С., а там, где яр посуше, краснеют высокие кусты Carduus nutans L. Определение широты места и высоты Мустау пришлось отложить в виду облачности.
Разъезд к истокам Синего Иртыша. 13 июля. Оставив главный караван на Даинголе и захватив инструменты, палатки и провизию на трех вьючных лошадях, мы около полудня выступили в Кулагаш, имея конечною целью экскурсии -- истоки Ку-Иртыса (Синего Иртыша). Обогнули залив Даингол с юго-востока, за небольшой степью перевалили первый невысокий кряж, подходящий к самому берегу озера, и спустились к озерку, отделившемуся от Даингола, о котором я упоминал выше. Обошли озерко степью справа (Потанинский маршрут показан по дамбе между озерами) и поднялись на второй кряж, откуда скоро спустились в долину р. Кулагаш, минуя старые боковые морены, прислоненные к кряжу.
Далее пошла знакомая дорога по маршруту 1906 г. У слияния Двух истоков прошли нагромождения старых морен с заключенными в них озерками и отвернули в высокую каменистую долину р. Ак-корум. У верхнего оз. Ак-корум дорога на этот раз оказалась суше, и мы в 4 часа дня без затруднения достигли перевала. Здесь нас застиг холодный, упорный ветер, от которого даже покачивались лошади, а мы основательно замерзли.
За перевалом прошли очень неудобное каменное болото, достигли озерка, отвернули от него вправо и довольно круто спустились в степную долину Кутологой с небольшим замкнутым озером. Здесь и расположились в 6 часов вечера на ночь вблизи уртени. Шли мы очень быстро и за 6 часов прошли не меньше 35 верст.
14 июля. Нас рано разбудил холод. Не только на озере образовался за ночь тонкий лед. но даже в палатке остатки вечернего чая замерзли в стакане в комок. Обогрелись у огня и в 8 часов утра вышли дальше. Пересекли пустынную щебнистую степь Берлин, Чигиртей, Елангаш и в 12 часов остановились на час в долине Саракобу на мойке Салиахуна. Мойка состоит из огороженного двора и небольшого деревянного дома, где помещается одна жилая комната, лавка и амбар; во дворе неизменная юрта. Промывка шерсти производится в небольшой запруде шагах в двадцати от строения. Кстати замечу, что по долине Саракобу от мойки идет дорога к перевалу Корумты, ведущему в речку Корумты, которая впадает в Иолты системы Черного Иртыша. До перевала верст двадцать пять; этим путем ездят из Саксая в Корумты за лесом (рис. на стр. 375).
После любезно предложенного нам чая (от большего я по недостатку времени отказался) мы поспешили дальше. Обогнув скалистый мыс у Саркобу, мы повернули к Саксаю, и здесь я пошел уже новым маршрутом, т. е. вверх по реке к перевалу Кызыл-гая. В полтора часа езды от мойки мы достигли большого аила на правом берегу Саксая.
