В 59-м из колонии вернулся Ванькин старший брат, Валерий, куда загремел три года назад за пьяную драку. Во рту у него были две железные фиксы, предмет зависти всех пацанов и непременный атрибут «настоящего» зека. Валерка со смаком рассказывал о тюремной романтике, кичился знакомством со всякого рода «авторитетами», и только глаза выдавали его грусть и тоску. Ванька, Борькин приятель, ходил за старшим братом, как собачонка, заглядывал ему в глаза и бегал за пивом. Правда, на свободе Валерка долго не задержался. На танцах он пырнул кого-то ножом и получил очередной срок, уже как рецидивист. Говорили, что он, якобы, заступился за Таньку, но в это мало кто верил. Про Таньку Осипову знали, что она шалава, ложится под кого угодно, так что защищать её не было вроде бы никакого резона. Но ещё долго вокруг витал запах и вкус тюремной романтики, ещё долго гордился Ванька своим братом и утверждал, что каждый настоящий мужик должен пройти через тюрьму. Боренька тоже в это верил, только в тюрьму ему отчего-то не хотелось. Может быть, если бы не Ванька, он так никогда бы и не узнал, что это такое. Но, как говорится, «от сумы, да от тюрьмы не зарекайся». И первой, кто его толкнул на эту дорожку была, как ни странно, все та же Танька Осипова.

Однажды, будучи на пляже, Боренька увидел, что Танька направляется в кусты. Крадучись, он пошёл за ней следом. Она углубилась в заросли, повертела головой, проверяя, не следит ли кто за ней, сняла трусики и присела возле дерева. Зажурчала струйка, а Боренька из своего укрытия с волнением смотрел, как она писает. Он ещё никогда не видел, как писают большие девочки. Струйка переливалась на солнце, с силой била в землю, образуя в ней ямку, а Боренька чувствовал, как горячая волна поднимается от пяток до таза, и выше, выше, до самой головы.…Перед глазами уже плыли круги, затвердевшему, как камень, члену становилось тесно в плавках…Он неловко переступил, под ногами хрустнула ветка… Боренька так и застыл в неудобной позе, стараясь, чтоб его не заметили. Даже дышать перестал.

Эй, иди сюда, — позвала, увидевшая его, Танька. Она нисколько не смутилась, так и продолжала сидеть возле дерева. — Почему такая несправедливость, как ты думаешь? Мужчины расстегнут ширинку и могут писать стоя, а женщинам нужно все с себя снимать.

Боренька стоял, переминаясь с ноги на ногу, и молчал. Но краем глаза рассматривал густые чёрные волосы, росшие у неё на лобке, розовые половые губки, и выделяющийся, похожий на маленький член, клитор. Он знал, что это называется «клитор», брал иногда в школьной библиотеке медицинскую литературу. Танька стянула с него плавки и удивлённо сказала:

Ничего себе, какой большой и толстый! А ты такой маленький. Точно, все в корень пошло.

Она прикоснулась языком к пенису, втянула его в рот, и зачмокала губами. Боренька не мог долго сопротивляться, и довольно быстро кончил ей прямо в горло.

Вкусно, — она облизала губы. — Только никому не говори. А то меня ещё посадят за совращение несовершеннолетних, — Танька натянула трусики, отряхнулась. — Ладно, пошли. Кстати, если ещё захочешь, готовь денежку. Много с тебя не возьму, потому как маленький, но и бесплатно делать это не буду.

Она пошла вперёд, покачивая бёдрами. А Боренька поплёлся сзади, ощущая себя радостно и опустошённо. Он представлял, как будет хвастаться Ваньке, но вовремя остановился. Он не может об этом рассказать, ведь он обещал никому не говорить. Но, как бы там ни было, Боренька больше не чувствовал себя маленьким и несмышлёным. Скорее, наоборот, в нем появилась уверенность в своих силах. Он больше не подсматривал за женщинами в бане, считая это ниже своего достоинства, не обсуждал с приятелями бабские прелести, и совершенно забыл про учёбу. Ни о чем другом, кроме секса, он думать не мог. Танька посвящала его во все прелести и запретные тайны, и что удивительно, перестала брать с него деньги. Но Бореньке хотелось сводить её в кино, купить цветы, подарить что-нибудь необычное…Карманных денег, естественно, не хватало, а где их взять он не знал. Боренька не мог просить у родителей, тем более что он не смог бы им объяснить, зачем они ему нужны. Несмотря на то, что родители неплохо зарабатывали, и отец не пил, как большинство соседей, денег все равно не хватало. Сестры уже выросли, им постоянно что-то было нужно: то новые туфли, то платье, то духи или помада…

Как-то он поделился своими проблемами с Ванькой.

Тю, дурило, — засмеялся приятель. — Зовсим з глузду зъихав! Нашёл с кем трахаться!

Но Боренька видел, что Ванька ему завидует. В свои четырнадцать лет Ванька выглядел на восемнадцать. Здоровый, высокий, под рубашкой мышцы перекатываются… Боренька, по сравнению с ним, совсем пацанёнком казался. Но Танька Осипова выбрала почему-то именно его, и это казалось Ваньке странным, непонятным. Но Боренькина просьба не застала его врасплох. Он уже несколько месяцев подыскивал себе напарника, не знал только с кем поделиться своей тайной. Никому из друзей он не мог довериться, боялся, что они сдадут его раньше времени. А Борьке вроде бы верить можно. Вон сколько времени держал в себе, никому не проговорился про Таньку!

— Есть у меня одна идея, — сказал Ванька, — но не знаю, как ты, сможешь?

— Что за идея?

— Если скажу, назад дороги не будет. Согласен?

— Двум смертям не бывать, — махнул рукой Боренька.

Смотри, если поймают, припаяют столько, что мало не покажется.

И Ванька поделился с ним своей идеей. В центре города находился большой продовольственный магазин. К вечеру у продавцов собиралась немаленькая выручка, которую они под роспись сдавали директору. Деньги отвозились в банк на следующий день, утром. Это значит, что всю ночь они лежали мёртвым грузом в кабинете. Оставалось их только найти и взять.

Как же мы попадём туда? — спросил заинтригованный Боренька. О последствиях он не думал.

Но оказалось, что у приятеля есть план. Он несколько месяцев присматривался к магазину. Продавщицы уходили с работы в девятом часу вечера, директор закрывал магазин около десяти. Правда, недалеко находилось отделение милиции, но на них можно было не обращать внимания. Милиционеры были на сто процентов уверены, что их близость будет отпугивать воров и налётчиков. Каховка, вообще, в этом смысле, была тихим и спокойным городом. Все друг друга знали, и любой новый человек сразу привлекал внимание. Так что ни о каких крупных кражах или разбойных нападениях не могло быть и речи. На этом Ванька и хотел сыграть. На них вряд ли подумают. А попасть в помещение было достаточно просто. Магазин открыли в заново отстроенном и отремонтированном бывшем жилом доме, на крыше которого сохранилась старая печная труба. Она уже давно не использовалась по своему прямому назначению, но по ней можно было попасть внутрь.

— Ты невысокий, худенький, как раз пролезешь, — закончил свой план Ванька.

— А как же ты?

Откроешь мне окно в туалете, на втором этаже. Там тополь рядом стоит, я с него перепрыгну.

Все получилось именно так, как рассчитал приятель. Деньги они нашли в ящике стола, пять с половиной тысяч. Новыми! Сумма по тем временам немыслимая. Директор даже не удосужился закрыть кабинет, настолько был уверен в себе и в близлежащей милиции. В кабинете ещё находился огромный сейф, которым ребята тоже заинтересовались. Но открыть его не было никакой возможности. Боренька покрутил круглый диск, вокруг которого были цифры, и вдруг услышал щелчок. Даже не услышал, почувствовал. Он осторожно продолжал крутить, пока снова не щёлкнуло.

— Пошли быстрее, — торопил его Ванька.

Подожди, тихо, — Боренька прислушался к сейфу. Ощущение было такое, будто перед ним живой организм, ещё чуть — чуть и он откроется.

Замок щёлкнул ещё раз и дверца сейфа распахнулась. Внутри стояла бутылка армянского коньяка, и лежали какие-то бумаги. Денег не было.

Ну, ты даёшь! — восхищённо сказал Ванька. — Ты, наверное, любой замок открыть сможешь.

Из магазина они выбрались тем же путём, как и пришли. Даже не забыли протереть все, за что хватались. Из кинофильмов Боренька знал, что все воры так делают. А вот о своих новых способностях, которые обнаружил в себе, открывая сейф, даже не задумался. Не придал этому значения.