Тусклый свет, вдоль стен тянутся трубы, нити, тросы. Утопающие в полумраке помещения беспорядочно загромождены большими и малыми ящиками. Много мусора. Грязный запущенный лабиринт в недрах то ли крепости, то ли корабля, как будто необитаемый, но порой люди туда заглядывают.
Он там прятался. Он попал на корабль, как пленник, но сумел сбежать, кого-то убив. Другое дело, что он не мог оттуда выбраться, вот и спасался в трюме или в подвале – до тех пор, пока не подвернулся случай покинуть это место. Почему его не поймали? Такое впечатление, что потом он не раз об этом думал и не находил ответа. Должны были поймать. Попросту не могли не поймать. Он был сильно избит, его лихорадило, никто ему не помогал. Его искали. Что им помешало?
Теперь он знал разгадку. Они ведь искали человека, а уходил от них дикий кот. Поди найди его, если он то притаится в темном углу, то запрыгнет на высокий ящик и сольется с тенью под потолком. Как будто он там несколько раз перекидывался туда и обратно, да еще и «со всем, что на мне есть». В лихорадке, в бреду, не осознавая, что делает.
Больше ничего не вспомнилось – ни что было до, ни что было после этого чудовищного корабля, но ощущение, что он наконец-то получил ответ на давно мучивший вопрос, заставило его улыбнуться.
Жаль, сейчас эта информация ничем не поможет.
Он дремал, кособоко скорчившись, чтобы в спину не упирались торчащие из стены камни, когда его охватило нарастающее напряжение, схожее с жестокой судорогой. Вокруг что-то менялось. Что-то происходило. Заклятые цепи не позволяли ему узнать больше, но он как будто ощутил тягу сквозняка, свидетельствующую о том, что за стенами бушует ураган.
Когда дверь камеры с лязгом распахнулась и в озаренном призрачным светом проеме возник женский силуэт, он не слишком удивился.
У нее была тонкая талия, крутые бедра, большие налитые груди, синяя кожа покрыта извилистыми узорами, и в придачу рога и хвост. Никакой одежды, кроме сапог. От нее так и разило кровью и дурной смертью – на нематериальном уровне, он это уловил, несмотря на цепи, зато она держала корзину, от которой вполне материально пахло выпечкой, медом и козьим сыром.
– Рада познакомиться, – она медленно облизнула губы острым черным язычком. – Я принесла тебе поесть.
Хантре не спешил притрагиваться к тому, что она разложила перед ним на относительно чистой тряпке.
– Тебя прислал Поводырь или ты из приятелей Тейзурга и вы захватили замок?
– А сам догадайся. – Она снова облизнула губы, глядя на него с таким довольством, что нетрудно было сделать правильные выводы: если бы обитательницу Хиалы вызвали и принудили к повиновению маги Поводыря, она бы испытывала совсем другие эмоции.
– Тейзург и Кем живы?
– Живехоньки оба. Да ты поешь, вон как отощал.
Первым делом он припал к фляге с водой. Потом спросил:
– Сможешь снять с меня цепи?
– Нам это не под силу, а Золотоглазый после драки скверно себя чувствует. Придется тебе подождать. Не бойся, я посижу с тобой и кого-нибудь пошлю за подушкой, чтобы ты смог устроиться поудобней.
– Найдите здешних магов, которые закляли цепи.
– Ну-у, если их не убили в заварушке…
– Вы же каким-то образом освободили Тейзурга, раз он участвовал в драке?
– Для него добыли пламень Анхады, который выжег заклятья, но там было на один раз. Потерпи. Замок наш, беспокоиться тебе не о чем.
Подушку принесли, и он наконец-то смог сесть прямо, расправить спину, облокотиться.
– Видишь, и здесь хорошо… Меня зовут Харменгера.
Она придвинулась ближе, накрыв его руку своей. От нее одуряющее пахло кровью и мускусом. Хантре прикинул, что в случае нападения сможет вывернуться и врезать ей кандалами. Почувствовав его намерение, демоница отстранилась и подарила ему хищную клыкастую улыбку.
– Не бойся, ни один демон Хиалы не посягнет на жизнь Стража Мира, хотя бы даже бывшего и запасного. Не из какого-нибудь там почтения, а потому что без вас нельзя. Есть предположение, что без вас мир пойдет в разнос. Так что никто из наших тебя не тронет. Даже если начнут пугать, дальше этого не зайдет. Другое дело, что соблазнить такого, как ты, – сладкая мечта любого демона. Если мы всего лишь разок поцелуемся, тебе худо не станет, это ведь не соитие, когда открываются каналы жизненной силы, ты ничего не потеряешь…
– Извини, мне сейчас не до поцелуев.
Харменгера отодвинулась и уселась напротив, обхватив колени и обернув вокруг них черный суставчатый хвост.
– Ты дурак, – бросила она после паузы.
– Может быть. Иначе не оказался бы здесь.
– Нет, не поэтому. Какая же развлекуха без ошибок? Если бы вы не угодили в ловушку, нас бы сейчас тут не было. Но ты мог бы получать от жизни намного больше удовольствия, а ты постоянно упускаешь доступные тебе наслаждения, как воду сквозь пальцы…
– Ты так хорошо меня знаешь, ага?
– Я о тебе много слышала. В Хиале вам с Золотоглазым уже все кости не один раз перемыли, а ты как думал? – Она хрипло рассмеялась. – Знаешь, вот смотрю на тебя и нисколько не удивляюсь тому, что в бытность свою Стражем ты довел Сонхи до полной задницы. Хорошо, что нынешняя госпожа Страж на тебя в этом не похожа.
Упрек отозвался в душе застарелой – не из этой жизни – горечью.
– Госпожа? – переспросил Хантре вслух.
– Ну да, она предпочитает женские воплощения. Я-то всего несколько раз ее видела, и то издали. Сейчас она шаманка на восточных островах – за Олосохаром, за горами, за морем… Любит сказки и волшебный народец, недаром при ней он так расплодился.
Хантре хотел сказать, что рад за мир Сонхи, у которого теперь хороший Страж, но тут сверху донесся грохот и как будто шум ссоры.
– Опять сцепились, паскуды, – скривилась Харменгера. – Мне сдается, это Румитанакс и Клоуду – каждый из них треплется, что не сегодня завтра свергнет Серебряного Лиса, хотя куда им, Лиса это только забавляет. На всякий случай они заранее выясняют между собой, кому из них быть князем. Бестолочи, если вдруг Лис куда-нибудь денется, его место займу я, ибо я круче этих придурков.
– Если до этого дойдет, в первую очередь вали того, у которого хребет в пурпурную полоску. Он опасней.
– Это Тирлан. Постой, с чего ты мне об этом сказал?
– Само пришло в голову, со мной иногда бывает. Считай, в благодарность за ужин.
– Меня вполне устраивает наше с Лисом партнерство, и мне бы не хотелось, чтобы с ним приключилось что-нибудь фатальное… Хотя он может вляпаться, как в тот раз, когда его на тысячу лет в скалу засадили. Что-нибудь еще об этом добавишь?
Он не смог уловить никаких подробностей, да и сама вероятность, которая могла бы привести к такому повороту, была зыбкая, как паутинка на ветру: скорее всего порвется в клочья, так и не сложившись.
Когда в дверном проеме появился Эдмар, Хантре в первый момент не узнал его – стриженого, в неказистой одежде, со следами побоев на осунувшемся лице.
– Флиртуешь с очаровательной дамой? Харменгера, тысяча извинений, оставь нас для приватной беседы.
Демоница усмехнулась и выскользнула в коридор, развратно покачивая бедрами. Судя по донесшимся оттуда репликам, с кем-то разминулась.
– Приставала?
– Пыталась.
– Я тронут тем, как ты хранишь верность, – ухмыльнулся Тейзург.
– Да иди ты.
– А я, признаться, однажды с ней целовался. Хотел подразнить Лиса, но в результате он же и посмеялся. Язычок у Харменгеры верткий и жесткий, словно насекомое в хитиновом панцире, – она исцарапала мне и язык, и десны. Но все равно не изведанные прежде ощущения того стоили… Сейчас с тебя снимут цепи, нам повезло найти мага, который с этим управится. Ты ведь никаких физических повреждений не получил?
– Нет.
– В Сулете, это городишко примерно в сотне шабов отсюда, у Ктармы еще одна штаб-квартира. Несколько магов и амулетчиков, плюс обычная вооруженная шушера. Там находятся двое недоделанных смертников с «мясорубками», также там держат заложников. Сможешь зачистить этот притон?
