Литмир - Электронная Библиотека

– Чудесный у вас фьянгро, коллега Эдмар. А правду ли говорят, что вызов на поединок случился из-за вашего кота? – донесся голос коллеги Джелодии, магички недурного уровня и до неприличия одержимой кошатницы.

– Истинная правда, очаровательная коллега, – подтвердил Тейзург. – Вообразите, господин Ваглерум полагает, будто я не вправе котика на улицу выпустить. Якобы котик бросается на прохожих и может кого-нибудь поцарапать. Дразнить его не надо, дурные манеры наказуемы.

– Какой неприятный человек! – с чувством произнесла Джелодия, смерив ледяным взглядом графа данг Ваглерума.

Можно не сомневаться, последний упал в ее глазах без всяких шансов на реабилитацию.

– Обратите внимание, какие уморительно скорбные лица у сочувствующих, которые собрались вокруг графа. Любопытно, с чего бы вдруг? То ли они его заранее похоронили, то ли опасаются, что их сочтут недостаточно респектабельными…

Улыбки. Негромкие смешки. Дамы и господа не жалели о том, что прикатили сюда в такую рань. Остроту Тейзурга подхватили, началось своего рода соревнование – каждый предлагал свой вариант, уничижительный для Ваглерума и его сторонников.

На взгляд Суно, в этом было нечто отвратительное: словно шайка уличного сброда, где подпевалы наперебой подмазываются к вожаку. О, безусловно, это не лежало на поверхности, пряталось под лоском внешнего достоинства и рафинированной элегантности. Грустно, дорогие коллеги. В благосклонно-вежливой улыбке Эдмара порой как будто сквозило нечто глумливое.

Когда секунданты, закончив совещаться, двинулись обратно, общий говор стих. Только птицы, не понимая важности момента, продолжали гомонить, словно на безлюдном морском берегу.

Объявили условия: до первого серьезного ранения, без магии, запрет распространяется как на прямое колдовство, так и на амулеты. Для того чтобы за этим проследить, заведено приглашать на поединок волшебника-наблюдателя, но сейчас в этом не было необходимости, в Имантийском парке и без того собралась толпа волшебников.

Вслед за дуэлянтами все общество потянулось по двум параллельным аллеям к заранее расчищенной площадке. С краю, под пологом заснеженных ветвей, стояла на пьедестале белая мраморная дева с меланхоличным лицом – Иманта Блуждающая из свиты Зерл, получившая свое прозвище после того, как влюбилась в бродячего музыканта, забросила воинские забавы и ушла искать своего суженого. Наверное, алендийские бретеры, облюбовавшие это место, изрядно ей досаждали.

– Сударыня, не из-за кота они дерутся, – донесся до Суно доверительный голос гвардейского офицера, с начала осени волочившегося за коллегой Джелодией. – Из-за прозаического пьяного дебоша. Вы, к безмерному унынию моего сердца, уезжали в командировку и не украсили своим присутствием королевский прием, когда приключился этот пассаж. Поначалу-то речь и впрямь зашла о коте господина Тейзурга, а потом сопровождавший его наемник, которого, мое мнение, почем зря во дворец пустили, встрял и навешал по рылу, простите великодушно за словцо, графу данг Ваглеруму. Известное дело, перед этим королевским винцом угостился…

Ответная реплика магички потонула в вороньих криках и чавканье истоптанного снега.

Беззастенчиво пользуясь служебным положением, Шеро Крелдон и Суно Орвехт пробились в первый ряд. Надо ведь хоть иногда пользоваться служебным положением в личных целях?

Когда Тейзург сбросил на руки второму слуге свою умопомрачительную шубу, по толпе прокатился ропот. Рубашка на нем была из винно-красного шелка.

Что в Аленде не носят рубашки такой расцветки – это еще полбеды. Завтра же будут носить. Или через два-три дня, как только портные управятся с заказами. А вот явиться в подобном наряде на поединок – своего рода вызов общественному мнению. Полагается приходить в белой рубашке, сию традицию на памяти Орвехта никто еще не нарушал. Надо понимать, коллеге Тейзургу очень хочется, чтобы эта дуэль запомнилась надолго.

Впрочем, она и так запомнится, чего стоит один только беспримерный мордобой на королевском приеме, послуживший для нее поводом! Виновника инцидента князь Ляраны с собой в Имантийский парк не взял, и правильно сделал – что называется, от греха подальше.

Ваглерум одарил противника тяжелым взглядом: мол, как бы ты ни вырядился, все равно получишь свое.

Эдмар завязал длинные волосы в хвост, его движения были плавны и небрежны. Граф, впрочем, тоже рисовался, но по-другому: этакий могучий бык, готовый ринуться на врага, сшибить с ног и растоптать.

Секунданты вручили обоим глинтанги – короткие мечи нангерской ковки, чаще всего используемые на дуэлях.

Разговоры утихли: вот-вот начнется. Ландшафт своими зимними красотами напоминал театральную декорацию. За площадкой находился пруд – овал чистейшей белизны, пересеченный несколькими цепочками следов и окруженный живописными, как на открытке, заснеженными столетними ивами. На пологом склоне блестели скользкие дорожки, внизу торчали из сугроба сломанные санки, но тех, кто приходит сюда кататься с горки, не было видно: не для них нынче праздник.

Дуэлянты двинулись по кругу, постепенно сокращая дистанцию. Руки у графа были длиннее, это обеспечивало ему некоторое преимущество. Навыки портовой поножовщины, которой коллега Тейзург не чурался в молонский период своей жизни, тут не сильно помогут – Ваглерум опытный фехтовальщик.

Первый выпад сделал граф, оглушительно хекнув. Не то чтобы в этом была необходимость при работе коротким мечом, но у Ваглерумов в обычае начинать схватку таким образом.

Словно в ответ на боевой клич, птицы подняли галдеж, некоторые снялись с веток и черной рябью взмыли в небо. По слухам, птицы Имантийского парка никогда не гадят на головы дуэлянтам – должно быть, понимают, что тогда недолго и без зрелищ остаться.

Тейзург уклонялся от выпадов с дразнящей насмешливой миной и ловкостью танцора. Ему для этого даже напрягаться не приходилось: граф пока что ограничивался пробными атаками, желая выяснить, как противник будет реагировать. Удары были направлены в пространство перед ним или в клинок: поиск брешей в защите. Понимая это, Эдмар держал дистанцию, не отвечая на провокации. И беззастенчиво рисовался. Складывалось впечатление, что он разыгрывает пантомимический этюд, как будто говорит зрителям: «Видите, как забавно этот чудак бесится, а я здесь просто гуляю, и мне его наскоки даже не слишком мешают!» Орвехт подумал, что это он зря, очень зря: Ваглерум – личность не из приятных, но положительно не тот противник, с которым можно напропалую играть.

Граф выглядел одураченным увальнем до поры до времени. Изучал неприятеля, а потом ринулся на него разъяренным вепрем. Обманный рубящий по лицу – маг выставил клинок на защиту, но настоящей целью графа было предплечье, порезанное вторым движением. Насмешливую физиономию пижона Эдмара на миг исказила гримаса. Счет открыт.

После первой крови тот стал осторожнее. Ваглерум наступал – тяжеловесный и сокрушительный, как падающая на голову каменная глыба: увидеть ее ты еще успеешь, а шагнуть в сторону – уже нет. В глазах свирепый огонь, чудовищные мускулистые ляжки обтянуты потертыми лосинами. То-то он устоял на ногах, когда Хантре Кайдо отвесил ему «по рылу», как выразился воздыхатель коллеги Джелодии – такого оплеухой не свалишь.

Граф умело пользовался своим преимуществом в росте, массе и длине рук. Противник всего раз исхитрился его зацепить: он попросту не мог дотянуться до Ваглерума с относительно безопасной дистанции, а если подойдешь ближе – можно и на колющий нарваться. Оставалась целить в руку, сжимавшую рукоять глинтанга, но граф проворно убирал ее при попытке нанести удар.

На бледном треугольном лице Эдмара по-прежнему играла ироничная улыбка, но она сейчас напоминала маску, которую тот нипочем не снимет, даже если его будут резать на куски. Две раны он уже получил, рубашка на боку распорота и намокла от крови. Как маг выдающейся силы, он выносливее, чем обыкновенный человек, вдобавок владеет приемами самоисцеления, но для этого нужно сосредоточиться на происходящих в организме процессах. Секунданты деловито топтались на безопасном расстоянии и обменивались возгласами, пытаясь решить, пора остановить поединок или пока еще рано. На истоптанном снегу темнели кровяные пятна.

41
{"b":"264832","o":1}