– И что это за юные дарования? – поинтересовался Орвехт, понимая, что ему не отвертеться.

– Ривсойм Шайрамонг, прошлогодний выпускник Академии. С недурными задатками, неглуп, замечен в студенческих кутежах. Без пяти минут жених моей племянницы Челинсы. Ее матушка едва не согласилась на помолвку, но я велел обождать, покуда влюбленный молокосос не докажет, что готов взяться за ум. Коли парень и после свадьбы останется гулякой, с жалобами ко мне будут бегать, а мне, сам понимаешь, оно без надобности.

Суно кивнул. Родственники Крелдона принадлежали к сословию мелких городских предпринимателей, держали лавки, чайные и мастерские. Маг-безопасник вспоминал о них с досадой, но не выпускал их из поля зрения и порой использовал этот канал для запуска в народ нужных ему слухов.

– Итак, Ривсойму Шайрамонгу нужно привить почтение к семейным ценностям, – подытожил Орвехт. – И я показался тебе самым подходящим для сего дела наставником, что весьма удивительно.

– С тех пор как у тебя появилась Зинта, ты остепенился. По модисткам больше не бегаешь, на актерок не тратишься. Я допускаю, что ты грамотно прячешь концы, чтобы Зинту не огорчать, дело житейское, были бы все довольны. Для юного повесы лучшего наставника не найти: в прошлом известный волокита, ныне любящий муж и будущий отец – именно то, что нужно. Парень он смышленый, в экспедиции будет у тебя на побегушках.

– А второй кто?

Выдержав почти театральную паузу, Шеро доверительным тоном произнес:

– Тоже недавний выпускник Академии, с хорошими оценками и многообещающими задатками… Его зовут Грено Гричелдон.

– Грено Дурной Глаз? – уточнил Орвехт.

– Он самый.

– Благодарствую!

Грено был в своем роде феноменом. Он мог ненароком сглазить. Нарочно сглазить он не мог, даже если очень старался, посему не было возможности использовать эту его способность в интересах Ложи. А брякнет что-нибудь, не задумавшись, как это свойственно желающим блеснуть молодым людям, – и нате вам результат.

Ему давно пожелали бы добрых путей, старшие коллеги сей крайний вариант рассматривали. Грено спасало то, что он был неплохим боевым магом – из тех, кто способен эффективно действовать в одиночку, такие нынче в цене. Решено было приучить его к самодисциплине и держать под надзором. Парень старался не болтать лишнего, но порой забывался, в особенности угостившись пивом: всем можно, а ему нельзя? После раскаивался. Хвала богам, никаких серьезных бед за незадачливым остроумцем пока не числилось.

– Да уж как посмотреть, – проворчал безопасник, когда Суно высказал это успокоительное соображение вслух. – Он мне тетушку Филенду того. Результата пока не было, но если она и впрямь спятит, ему несдобровать. Этот разгильдяй посулил, что старая грымза последние крупицы разума растеряет, коли юный кавалер вскружит ей голову пламенными речами. Ну, спасибо… Ежели оно случится и я получу себе на шею кучу нахлебников, уж я его отблагодарю!

Тетушку, а вернее, кузину Шеро Филенду однажды попытались извести китонским ядом, ввергающим жертву в слабоумие. Просчитались с дозировкой, и она с месяц хворала, но поправилась. Как позже выяснилось, за этим стояли свои же племянники, не сумевшие даже концы толком спрятать: две втайне испорченные барышни на выданье и семнадцатилетний недоросль. Филенда была особой настырной и деятельной, нетерпимой к любым проявлениям распущенности, чем и досадила троице заговорщиков.

Ее отец, владелец каретной мастерской и нескольких доходных домов, после этого внес поправки в завещание: покуда Филенда в добром здравии, другие наследники будут получать ежемесячные денежные выплаты, но если она умрет подозрительной смертью либо лишится рассудка, все имущество отойдет Светлейшей Ложе.

Беспроигрышный финт. Теоретически что-то отсудить у Ложи можно, а на деле – поди попробуй. Не на пустом месте родилась известная крестьянская поговорка: «Одолжи магу щепотку соли – он всю солонку проглотит».

Старик ушел в серые пределы Акетиса минувшим летом, и с тех пор Шеро особо присматривал за Филендой и ее окружением: случись беда, виновного он, конечно, найдет, но завещание-то все равно вступит в силу, и обделенные наследники повадятся к нему клянчить денег.

– Вряд ли, – заметил Орвехт. – Она ведь не из тех, о ком говорят «седина в косу – демон под юбку», и юнца, о котором сказал Грено, этакая дама скорее нравоучениями замучает, нежели клюнет на его речи. Хотя контроль не помешает. И посулы Грено не всегда сбываются.

– Надеюсь на это, – буркнул Шеро, подливая себе в чашку остывшего кофе. – Но парня надо приучить к дисциплине. Ежели напортачит по-крупному, сам понимаешь, что его ждет. И по-человечески жалко: разгильдяй, но лоялен. И бросаться способными магами негоже. Займись им, по дружбе прошу. Тебе он не опасен, ты ведь умеешь отводить сглаз. Обучи его приемам, заворачивающим словесный посыл. Прежние наставники Грено в этом не преуспели, но к ним он не питал почтения, а тебя послушает.

– Будем надеяться, – хмыкнул Суно. – Куда деваться, возьмусь.

– И на закуску – любопытный научный факт, – сообщил Крелдон после того, как вызвал мага-порученца и велел сварить еще кофе, с перцем и экзотическим коричневым сахаром. – Наши исследователи установили, что дворец в Гунханде – это и есть легендарный дворец принцессы Мейлак. Его несколько раз перестраивали, во внутреннем убранстве первичные элементы были уничтожены или переделаны, но это он. Хоть и не сказать, что вас туда занес счастливый случай, а наука от этого выиграла.

– В подземельях под дворцом Мейлак должна быть сокровищница с библиотекой.

– Есть она там. Нетронутая, поскольку защищена артефактами по каскадной схеме. Уже пытались ее вскрыть, чтобы книги через кладовку сюда переправить, да не по зубам оказалась. Артефактов три с лишним дюжины, каскады плавающие, перекрывают друг друга. Гениальная защита, и чтобы ее снять, нужен гениальный амулетчик. Суно, ты ведь понимаешь, кого я туда пошлю…

– И это тоже под мою ответственность?

– Нет-нет, ты отвечаешь только за Шайрамонга и Гричелдона. Первого амулетчика Ложи будет сопровождать специальный отряд, но путешествовать вам придется совместно, чтобы в случае чего сообща дать отпор. Твоя задача – наставить на путь добродетельной самодисциплины Грено и Ривсойма. И пригляди, чтобы после вскрытия сокровищницы коллега Тейзург, который наверняка там объявится, ничего в рукав не припрятал. За то, что он вернул нам коллегу Коргета и коллегу Химелдона, мы уже вручили ему официальную благодарственную эпистолу, но присвоить какую-нибудь бесценную книжку за ним не пропадет, ни за кем из нас не пропало бы. А если встретишь Чавдо Мулмонга…

– Прибить его, – невозмутимо подхватил Суно. – Знаю. Я бы и сам не прочь.

Убранство комнаты не то чтобы неопределенное – скорее необязательное, как чаще всего и бывает во сне. Много деталей, но пока не сосредоточишь на них внимание, они словно проскальзывают мимо зрения. За распахнутым окном серо-голубые летние сумерки.

Он стоял у окна, спиной к ней. Стройный, прямой, плечи напряжены. Светло-рыжие, цвета луковой шелухи, длинные волосы на затылке стянуты в хвост – обычная прическа боевого мага.

– Если я заболею, ты придешь меня навестить?

Глупый вопрос. Особенно если тебе только что сказали, что помолвка расторгнута и вы никогда больше не увидитесь.

– Нет.

– Даже если мне будет совсем плохо?

– Нет. Прощай.

Резко повернувшись, он направился мимо нее к двери. Стремительно, не глядя, на подбородке струйка крови из закушенной губы.

Она смотрела ему вслед, ошеломленная этим предательством – пока еще не состоявшимся, всего лишь обозначенным на словах, но таким острым, как будто это уже произошло: она заболела, а он не пришел.

Немного выждав – чтобы не было впечатления, что бросилась вдогонку, – она вышла на террасу и спустилась по широкой белой лестнице в парк, тающий в молочном тумане. Как будто все накрыто громадным облаком. Над песчаными дорожками, размытыми темными всплесками, вздымаются столетние деревья.