- Здесь тоже все в порядке. Нам с ними делить-то нечего. Друг другу улыбаемся, но в гости не ходим. Живем, друг друга не обижаем.
- Вот это очень, очень важно. Нужно иметь в виду, что многие офицеры и генералы царской России порвали со своим прошлым навсегда и, перейдя на нашу сторону, добросовестно нам помогают громить врага, и уже вместе с нами отвечают за судьбу революции, - добавил Владимир Ильич.
В заключение беседы Ленин поблагодарил нас, передал привет товарищам по академии и пожелал успеха в учебе.
Прощаясь, уже на ходу он спросил меня:
- Мы, кажется, где-то встречались с вами, молодой человек?
Я напомнил Ленину III съезд комсомола.
Беседа с Владимиром Ильичем продолжалась не более 10-15 минут, однако запала в сердце каждого из нас на долгие годы.
* * *
Наступил 1921 год, первый год мирного строительства молодого Советского государства. После напряженной учебы я решил воспользоваться отпуском и провести его во Владимире, среди близких и товарищей по школе и комсомолу. От Москвы до Владимира вроде рукой подать, а вот попасть туда никак не удавалось.
Не смог уехать в родной Владимир я и на этот раз.
В начале лета меня вызвали к Главкому Вооруженных Сил Республики, Сергею, Сергеевичу Каменеву. [137]
Прежде чем попасть к нему на прием, я побывал у начальника оперативного управления полевого штаба Реввоенсовета Республики Б. М. Шапошникова. Состоялось мое первое знакомство с выдающимся военным специалистом, который, как и Главком С. С. Каменев, занимая ответственный военный пост в старой армии, перешел на сторону революции и отдавал теперь все свои силы и знания делу укрепления Красной Армии.
Цель вызова была неизвестна, и я, блуждая в догадках, склонен был думать, что меня предполагают командировать в Тамбовскую губернию на ликвидацию кулацко-эсеровского мятежа. К этому времени мятеж принял уже довольно угрожающий размах, и туда направлялись значительные силы, в том числе некоторые слушатели нашей академии.
Высокий, статный, Шапошников подошел ко мне и, сдержанно улыбаясь, приветливо протянул руку. Впоследствии Борис Михайлович рассказывал, что ожидал увидеть здоровенного детину с задорными дерзкими глазами, этакой разухабистой казачьей походкой и лихим чубом. Но… несколько ошибся.
Не теряя времени, Шапошников позвонил Каменеву:
- Сергей Сергеевич? У меня Соколенок. Когда разрешите зайти?…
В кабинете Главкома из-за огромного письменного стола поднялся нам навстречу плечистый пожилой человек с добрыми черными глазами, большими пушистыми усами, которые мне невольно напомнили отца.
- Так вот вы какой, Соколенок! Слышал, слышал о вас…
После короткой паузы, не без лукавинки в голосе, но с явной симпатией, Главком, бывший полковник старой царской армии, неожиданно спросил:
- Товарищ Соколенок, скажите, а вам красноармейцы подчиняются?
- Меня красноармейцы всегда любили, а раз любят - подчиняются и пойдут вместе в огонь и в воду… - ответил я не без гордости, хотел еще что-то добавить, но Главком прервал:
- Ну и хорошо, - и обратился к Шапошникову: - Борис Михайлович, вы ознакомили товарища Соколенка с обстановкой?
- Еще нет.
- Я попрошу вас сейчас же сделать это и снова зайти ко мне… Да, чуть не забыл… - С этими словами [138] Главком взял со стола какой-то фотоснимок и передал его мне: - Посмотрите. Кого-нибудь знаете из стоящих на снимке?
У меня в руках оказалась одна из двух моих групповых фотографий гражданской войны, где я был снят вместе с другими командирами и комиссарами частей нашей 1-й бригады. Снимок относился к осени 1919 года. Мы тогда стояли на Дону в одной из станиц, где размещался штаб бригады.
- Это командиры и комиссары частей нашей бригады двадцать третьей дивизии, - доложил я Главкому.
- Вы помните их фамилии? Можете назвать?
Я начал перечислять стоявших фронтом своих боевых товарищей:
- Это командир артиллерийского дивизиона бригады Фомин, рядом с ним комиссар Артамонов. Вот это командиры полков Жильцов, Попов, Вакулин, это…
Главком, не дослушав, прервал меня и повторил Шапошникову:
- Так вот, Борис Михайлович, ознакомьте товарища Соколенка с обстановкой - и ко мне.
В комнате, в которую мы вошли, на двух стенах были развешаны большие полотнища десятиверстных карт. В разных местах их торчали булавки с разноцветными бумажными флажками, от которых отходили большие и малые стрелы.
Шапошников подвел меня к одной из карт, взглянув на которую я сразу понял, по какому поводу меня вызвали к Главкому.
Большая синяя стрела своими широкими лопастями у основания упиралась где-то в районе Арчеда и Березовского хутора станиц Донской области. Захватив своими «лапами» и дорогую для меня Малодельскую, она проходила через Камышин и, развернувшись по кривой на север, своим острием вонзалась в саратовское Заволжье в районе Красного Кута, с общим направлением движения на Ершов и Николаевск (ныне Пугачев).
Изредка разбросанные параллельно большой синей стреле маленькие красные эллипсоиды с крохотными стрелочками обозначали выдвинутые против противника наши части, пытавшиеся приостановить его движение. Красные кружки, которыми были обведены попутные и дальние от стрелы населенные пункты, указывали на наличие там не очень сильных гарнизонов. Как потом выяснилось, [139] это были части особого назначения (ЧОН), состоящие в основном из местных коммунистов.
Вдоль большой синей стрелы по обеим ее сторонам стояли знакомые мне фамилии - Вакулин, Попов, а в скобках за фамилиями значился состав их «вооруженных сил» - 500 (1000) сабель.
Борис Михайлович в общих чертах рассказал о начале мятежа, поднятого этими двумя казаками, бывшими командирами Красной Армии, о расправах над коммунистами и советскими работниками, которые те учиняют на пути своего продвижения, о тактике, применяемой при встрече с регулярными частями Красной Армии.
По мнению Бориса Михайловича, Вакулин и Попов, не найдя поддержки среди красного донского казачества, после отхода из Камышина и вступления на просторы заволжских степей (в это время в ряде районов здесь активизировались кулацкие элементы, орудовало значительное количество мелких разрозненных банд) могут пробиться кружным путем на соединение с антоновцами.
Вторичное посещение Главкома носило совсем иной характер. Уточнив, достаточно ли я разобрался в обстановке, сложившейся в Заволжье в связи с появлением там отрядов Вакулина и Попова, Каменев спросил:
- Если бы вас направили на ликвидацию банд в качестве руководителя, какие бы силы вам понадобились для этого? Какими методами, по вашему мнению, должна быть выполнена эта задача?
Такой постановки вопроса от Главкома я никак не ожидал. Однако справиться с поставленной задачей теоретически мог немедленно и достаточно квалифицированно. Ведь совсем недавно я закончил статью именно по этой теме: «Бандитизм, его тактика и методы борьбы». В статье, которая уже была подготовлена для печати, на основании собственного опыта борьбы с бандами Махно и Хмары на Украине, осуществлявшейся нашей бригадой летом двадцатого года во время переброски ее с Кавказского на Юго-Западный фронт в состав 14-й армии, а также обобщения других имевшихся материалов раскрывались основные аспекты сегодняшнего вопроса. В общем, можно сказать, повезло.
Мои главные мысли и предположения, высказанные тогда Главкому, сводились к следующему: бандитизм, действовавший в районах, где активно орудовали кулацкие и антисоветские элементы, очень хорошо обеспечен необходимыми разведывательными данными. Поэтому в [140] редких случаях банды можно застать врасплох. Средством противодействия, на мой взгляд, могла стать умело поставленная служба дезинформации противника с применением демонстративно ложного передвижения войск. Оставляя в качестве приманки незначительные подразделения в пунктах, в которых враг особенно заинтересован, последующими внезапными боевыми действиями основных сил можно было добиться решающих успехов. Таким образом удалось разгромить банду Маруси на Украине летом двадцатого года. Те же методы впоследствии решили судьбу банды Вакулина, при ликвидации которой отличилась горсточка героев - пугачевских чоновцев.
