– А лицо?

– Лицо? – Рада подняла глаза к небу, и кружка в её руке дёрнулась. – На лице маска. Чернее чёрного. Как у бандитов в боевиках.

– Колоритный образ вырисовывается, – хмыкнул Румянцев-старший.

– А вы не смейтесь! Я бы посмотрела на вас, когда вот так… нос к носу с маньяком…

– Почэму обязательно маньяк? – добродушно ухмыльнулся Руслан.

– А кто ещё? Шарится один по горам, физиономию скрывает…

– Он же тэбе нычего плохого нэ сдэлал.

– Потому что не успел. Задержись я на секунду, кто знает, что бы стряслось.

– Тебе померещилось, Рада, – сказал Денис Александрович. – Уже темнело, а заходящее солнце иногда создаёт весьма причудливые видения, тем более в горах, где воздух имеет иную плотность, нежели внизу.

– Ещё не было темно, – настойчиво проговорила Рада. – Я видела его, как вас. Это был человек, только очень странный.

– А я ей верю, – вмешалась Ульяна и повторила по слогам: – Ве-рю.

– Тоже мне эксперт по маньякам! – фыркнул Люсьен.

– Это был не маньяк.

– А кто же?

– Чёрный Альпинист.

Эти два слова отчего-то заставили всех, сидевших у костра, пододвинуться ближе друг к другу.

– Есть такая легенда, – монотонным и загробным голосом, как медиум, начала Ульяна. – Я её слышала от дядиных знакомых, они жили когда-то в Таджикистане, исследовали Памир… У них был приятель, который видел Чёрного Альпиниста – точно такого, как вы описали: в шапочке, высохший, лица не видно. Это было, кажется, на пике Победы. Их приятель ночевал в лагере высоко в горах, вместе с другими скалолазами. Он спал в палатке, ногами к выходу, и вдруг проснулся оттого, что кто-то взял его за щиколотки и потащил наружу. В палатке было темно, он ничего не видел и не понимал…

А снаружи светила луна, и он различил человека в чёрном, который тащил его за ноги к обрыву. – Ульяна сделала паузу и удостоверилась, что слушатели, заворожённые её рассказом, внимают затаив дыхание. – Вот… Приятель был упакован в спальник, к тому же испугался – короче, не мог шевельнуться, лежал, как убитый. Чёрный подтащил его к пропасти, потом отпустил, наклонился над ним и заглянул в лицо. Приятель рассказывал, что никогда в жизни не испытывал такого ужаса. Представьте: чёрная маска, а над ней – глазищи: красные, злобные… Чёрный долго смотрел на него, потом прохрипел: «Не тот!» – и ушёл. Приятель говорил, что шагов его не было слышно, но утром возле лагеря нашли на снегу следы ботинок с шипами.

– Такие, как мы видели сегодня днём? – встрепенулся Вилли.

– Да. Наверное…

– И кто он, этот Чёрный Альпинист? – спросил Люсьен, который слушал Ульяну, разинув рот и позабыв даже, что собирался всю дорогу бойкотировать надменную девчонку.

Ульяна устремила взор на очаг, где лохматыми дьяволятами танцевали языки пламени. Она казалась впавшей в транс.

– Рассказывают, что давно, годах в пятидесятых, на вершину поднимались двое альпинистов. Они были друзьями, но так вышло, что оба влюбились в одну и ту же девушку, и один решил избавиться от другого. Они взбирались на какую-то скалу, и вдруг тот, что шёл вторым, сорвался и повис над бездной. Первый мог его вытащить, но вместо этого просто взял и перерезал страховочный трос.

– И второй… разбился?

– Он упал на дно ущелья, труп его не нашли. Первый говорил всем, что трос оборвался сам, но ему никто не верил. С тех пор в горах появился Чёрный Альпинист. Его редко видят днём, в основном он ходит по ночам: подкрадывается к лагерю и смотрит в лица спящих – ищет того человека, который его убил. Поэтому бывалые альпинисты всегда ложатся спать в палатках головой к выходу – тогда Чёрный просто заглядывает внутрь, видит, что ошибся, и незаметно уходит. Но если лечь к выходу ногами, он, чтобы увидеть лицо, может вытащить тебя наружу.

– А я слышала другую историю, – Рада всё ещё дрожала, но уже не так сильно. – Группа альпинистов отправилась наверх и на полпути обнаружила, что ответственный за провиант забыл взять хлеба. Стали искать добровольца, который вернулся бы на базу и принёс буханку-другую. Один молодой и смелый вызвался сходить… Ушёл и пропал. Его искали несколько месяцев, но так и не нашли. Решили, что заблудился, замёрз и его занесло снегом. Так оно и было, только с того момента дух его бродит по горам. Он чувствует себя виноватым и хочет исправить свою оплошность – найти хотя бы кусочек хлеба. Когда он встречает альпинистов, то всегда подходит к ним, протягивает руку и просит пусть даже зачерствелую горбушку…

Радино повествование прервал звонкий смех Руслана.

– Повэсэлыли вы нас, дэвчата! Это тыпычные альпынистские анэкдоты, но у вас так хорошо получылось…

– Не вижу ничего смешного, – надувшись, отодвинулась от него Рада. – Ещё я слышала, что, если встретишь Чёрного Альпиниста, добра не жди: что-нибудь да случится. Или лавина сойдёт, или страховка лопнет, или палатку ветром снесёт…

– Здэсь нэ бывает лавын, – заверил Руслан, – а палатку нашу дажэ ураган нэ снэсёт – мы её очэнь прочно закрэпыли. Ручаюсь!

– Я тоже считаю, что поводов для беспокойства нет, – вступил в прения Денис Александрович. – И потом, у этих баек про Чёрного Альпиниста есть разные варианты. Мне, например, попадался такой: группа вышла на маршрут, и на самом опасном отрезке между её участниками начались разногласия. Словом, переругались все вдрызг: каждый кого-то в чём-то обвинял, каждый хотел быть главным… Нашёлся только один благоразумный, он пытался всех примирить, но у него не получилось. Все погибли, и он в том числе. – Денис Александрович ковырнул палкой в очаге, и оттуда вылетел сноп искр. – Но и после своей гибели он продолжает помогать альпинистам: выводит их на правильную дорогу, разгоняет облака, следит за тем, чтобы снегопады не затягивались…

– Прям Гарри Поттер! – присвистнул Люсьен.

– Да, что-то типа того…

Руслан подбросил в очаг остатки сушняка и, озарённый светом рванувшегося к небу огня, повернулся в сторону палатки.

– Поразвлэкалысь и хватыт. Пора баыньки… – не договорив, он смолк и потрясённо уставился на то место, где недавно стояла палатка. – Что за фыгня?…

С таким тщанием натянутые верёвки теперь змейками вились по камням, а сам купол, который должен был служить и крышей, и стенами, валялся, как сдувшийся воздушный шар.

Денис Александрович подбежал к палатке и схватил одну из верёвок.

– Перерезана!

– Ты увэрэн?

– Смотри! – Румянцев провёл пальцем по рассечённым наискось волокнам.

Люсьен был вне себя от восторга.

– Пап, это Чёрный Альпинист, да?

– Кто бы он ни был, одного пендаля ему мало… Как минимум по сусалам надавать.

– Как он умудрылся это продэлать? – недоумевал Руслан. – Мы всё врэмя сыдэли здэсь…

– Нет. Мы все побежали за выступ – помнишь?

– Точно, – поддакнул Люсьен. – Мы тоже побежали.

– … и возле костра не осталось никого. Перерезать верёвки – секундное дело.

– Ты забываэшь, что мы былы одны.

– Кто-то прятался в полутьме. Увидел, что площадка пуста, выскочил, перерезал верёвки и – адью.

– Брэд!

– Если у тебя есть другое объяснение, поделись.

Другого объяснения у Руслана не было. Чертыхаясь, он подошёл к дряблому полотнищу, стал расправлять его, распутывать хвосты верёвок.

– Дэныс, помоги!

Помогать пришлось всем. Вшестером они кое-как придали палатке прежний вид, Руслан связал верёвки двойным морским и натянул их так туго, что при прикосновении они звенели, словно гитарные струны. Палатка была просторная, места внутри хватало всем. Несмотря на скептическое отношение к легендам о Чёрном Альпинисте, и Руслан и Денис Александрович устроились головами к клапану, прикрывавшему вход. Рада, Люсьен и Вилли последовали их примеру. Ульяна замешкалась – сперва тайком ото всех покормила мобильного котёнка, потом долго забиралась в неудобный спальный мешок – и обнаружила, что «правильно» ей уже не устроиться.